Барашт впервые обратил на меня внимание, уставился так, будто никогда прежде не видел. Наверное, гадал, откуда я знакома с Тайроном. Лотеску же усмехнулся – этот все знал. И тут же вновь принял покаянный вид. Но я-то видела, какое выражение лица он маскирует. Спорим, кланяться не станет, хотя простолюдинам положено. Или станет? Ой, если да, мне после настоятельно посоветуют забыть об этом.
Похоже, тебе, Лена, достались билеты в первый ряд занятного представления. Самой унижаться не придется – вон, как Тайрон смотрит! Если это не интерес, то я ничего не смыслю в людях.
– Благодарю, хассаби, вашими стараниями, – справедливо рассудила, что Тайрон намекает на последствия несчастного случая, а не нападения. – Мне очень жаль, хассаби, я никоим образом не желала унизить вас. Ваша честность и ваше достойное имя не вызывают сомнений. Примите мои искренние извинения и заверения, что в следующий раз я выполню работу качественнее, дабы не повторить жутчайшую ошибку. Если вы желаете, я могу…
– Поужинаете со мной? – оборвал поток моих извинений хассаби. – Этим вы стократно искупите свою вину.
Я опешила, не зная, что ответить. Благородный приглашает меня на ужин? Пожалуй, соглашусь, но только на ужин. Заодно надену те туфли, которые прикупила к приему. И платье.
Надо было видеть лицо Невриса! Он будто захлебнулся воздухом! Барашт тоже кривил губы. Совсем не на это он рассчитывал.
Озвучила ответ и заранее предупредила: сегодня занята. Наглеть так наглеть!
Тайрон кивнул и попросил дать код диктино. Записав, снова сел и заверил, что удовлетворен моими извинениями. Пришла очередь остальных. По традиции шли снизу вверх: первая волна гнева всегда для мелких служащих.
Я скромно стояла в сторонке, потупив взор, и слушала, как Неврис растекался в холодных вежливых извинениях. Силясь оправдаться, он намекал на некомпетентность подчиненных, но Тайрон ничего не желал слушать. Хассаби грозил судом и требовал компенсации морального вреда. С каждой минутой губы Невриса сжимались все больше, по щекам бродили желваки, но он терпел, кивая и кланяясь. Тайрон же, повысив голос, напоминал о недопустимости подобного обращения с дворянами, требовал наказать карателей, которые посмели связать его и угрожать расправой.
Дело принимало дурной оборот. Похоже, Тайрон решил раздуть нешуточный скандал. Лицо пылало праведным гневом; хассаби так размахивал руками, что, казалось, вот-вот ударит Невриса. А тот вынужден был терпеть и в который раз бормотать: «Мне очень жаль».
– Вон с глаз моих! – наконец выпалил Тайрон и, презрительно скривившись, отвернулся. – Мой адвокат с вами свяжется.
Это плохо. Как бы я ни относилась к Неврису, судебный процесс Карательной инспекции не нужен. Во-первых, он уронит репутацию нашего ведомства, во-вторых, привлечет внимание некроманта. В-третьих, от газетчиков не отобьешься, вся работа встанет. Нас банально затравят за прошлое, настоящее и будущее. Насочиняют ужасов, вовек не отмоешься.
Неврис попятился и бросил на меня косой злобный взгляд. В ответ пожала плечами: не виноватая я, ни на кого представления не писала.
Теперь настала очередь Аларда. Перед тем как открыть рот, он глянул на Невриса так, будто хотел удавить. После последовали скупые извинения и заверения, что ликвидаторы действовали по инструкции. Алард даже процитировал эту самую инструкцию, сцепившись в словесной пикировке с Тайроном. Два хассаби чуть ли не на поединок друг друга вызвали, пришлось Барашту разнимать.
Лотеску оказался краток. Никаких оправданий, только напоминание о долге каждого подданного перед короной и о лишениях, которые приходится терпеть ради всеобщего блага.
Пари с собой выиграла: Лотеску схитрил, склонил голову так, что вроде и не кланялся. С другой стороны, не упрекнешь, будто не проявил уважения.
Тайрон хмурился, но смолчал и почему-то глянул на меня. Ах, ну да, он ведь думает, будто у нас с Лотеску не чисто рабочие отношения.
Барашт не стал извиняться прилюдно, предложив Тайрону пройти в кабинет. Тот неохотно, но согласился.
Вот и все, спектакль закончен, я могу смело возвращаться к Нару.
– Магдалена, – похоже, я сегодня нарасхват, – задержитесь на минутку.
Покорно поплелась к Лотеску. Надеюсь, Аларду не придет в голову наорать на меня. Страшно, между прочим. Второй зам темнее тучи, копытом землю роет.
Говорить при всех первый зам не желал, взял под локоток и увел к дальнему краю стола. Там лежала толстая папка. Лотеску молча поднял ее и протянул мне. Пожевав губу, потянула за завязки и глянула на первый лист. Понятно, материалы по некроманту, те самые вторые копии.
– Там и о вашей кузине, – пояснил Лотеску и взглянул на диктино. – Ладно, идите, тут вам больше нечего делать. Деньги на карточке.
– Деньги за что? – настороженно поинтересовалась я, гадая, не лучше ли оставить папку на работе. Вдруг некромант сломает новые охранные чары?
– Жалованье и на представительские расходы, – уже набирая чей-то код, ответил Лотеску. – Вторая сумма тоже.
Кивнула и отошла, не желая мешать важным разговорам. Потопталась с ноги на ногу, посматривая на Невриса: не понадобится ли что-нибудь? К счастью, нет, поэтому с чистой совестью толкнула створку тяжелых дверей и направилась к подъемнику. Барашт не пожелал установить раздвижные, открывавшиеся по нажатию кнопки, оставил прежние. Признаться, я сама опасалась подобных новинок. Вдруг заклинят или придавят? Хорошо, что в Инспекции все по старинке, а игрушки, вроде раздвижных дверей, интересуют только франтов.
Нару на прежнем месте не оказалось. Недолго думая, отправилась к карателям и не прогадала.
Телохранитель даже головы не поднял, продолжая копаться в залежах бумаг на столе. Видимо, «жучок» непрерывно передавал отчет о моих передвижениях.
– Смотрю, уже не кусаетесь? – ко мне подскочил Сойер и протянул шоколадку. – Держите, восстанавливайте силы.
– Я сам купить могу, не лезь, – буркнул со своего места Нару.
Невольно рассмеялась. Мужчинам только дай повод сцепиться! Или телохранитель решил всерьез за мной приударить?
– Не ссорьтесь, я обоих угощу, – развернула упаковку, отломила по кусочку и протянула по одному Сойеру и Нару.
Телохранитель нашел то, что искал, и мы ушли.
До вокзала доехали на паромобиле Нару: он настоял, чтобы я не садилась в парчелу. Возражать не стала, глупо отказываться от комфорта, только поинтересовалась, где телохранитель оставит транспортное средство. Оказалось, при вокзале есть стоянка. А я и не знала. Собственно, неудивительно. Никогда не бегала по депо и складам, а ангар притаился именно там.
За умеренную плату служащий отогнал паромобиль, мы же вошли в старинное здание вокзала. Ему двести лет, а над проектом трудился лучший архитектор Нэвиля. Он возвел вокзал из песчаника, облицевав фасад вставками из желтого гранита. Высокие окна делали залы ожидания первого и второго класса светлыми, а затейливые мозаики под потолком помогали скоротать время до поезда.
Венчала здание вокзала высокая башня с часами. Не с одними, а с четырьмя, на каждой грани.
Внутри торговали газетами и цветами, с утра до вечера работал буфет с легкими закусками и сладостями. Пассажиры первого класса могли откушать в ресторане, отделанном в фольклорном стиле. Я как-то была там – сплошные крылатые птицы, драконы, русалки, прекрасные девы в народных костюмах и рыцари с мечами наперевес. Скатерти синие, с белой вышивкой, форма официанток тоже цвета неба.
На залы ожидания третьего класса особо не тратились. То крыло возвели из кирпича, окна сделали уже, а все убранство ограничивалось узорной кладкой да затейливыми люстрами молочного стекла. Такие же висели во всех залах – выдерживался общий стиль.
Селию провели через выход третьего класса. На миг задумалась, не осмотреть ли, а потом поняла: бессмысленно. Купила себе сладкой воды и бутерброд с зеленью и сжевала, разглядывая расписание. Нару в это время покупал билеты. Я была ему благодарна: не хотелось толкаться возле касс. Стояла на виду, чтобы телохранитель видел. Он периодически посматривал, не делась ли куда.
Ехать предстояло вторым классом – точно так же, как все последние восемь лет. Помнится, приехала я в Нэвиль совсем в ином вагоне, с деревянными лавками. Да, много воды с тех пор утекло!
Нару вернулся быстро, пожаловавшись на толчею. Немудрено: едва наступают теплые денечки, горожане устремляются за город. Если бы не будний день, мы рисковали не доехать до озера. После обсуждения решили выбрать живописный Аникет. Неподалеку от него находился коттеджный поселок, а на самом берегу приютилась рыбацкая деревушка, давным-давно превратившаяся в скопление ресторанчиков, харчевен и гостиниц. На пирсе можно было арендовать яхту и немного поплавать. Если прогуляться пару миль, откроется вид еще на одно озеро, лесное. Там устроимся на пикник. Жаль, вода еще холодная, а то бы искупалась.
Крепко вцепившись в ручку корзины, вслед за Нару спешила к дверям на дебаркадер. У платформы уже дымил паровоз, загруженный углем и заправленный водой. Бегали туда-сюда носильщики, спешили припозднившиеся пассажиры. Наш поезд следующий, местный. Отходит от третьей платформы.
У каждого класса свой выход на дебаркадер, и если пассажиры первого и второго класса встречались, то от третьего их отделяла решетка. Вагоны для бедных всегда в хвосте поезда, за почтовым вагоном. Первый вагон же всегда багажный. Далее едет обслуга и при наличии надобности охрана.
Поезд подали вовремя. Пыхтящий огромный черный паровоз, блестя на солнце спящим глазом-фонарем, медленно подполз к дебаркадеру и замер, послушный и смирный.
Мы не торопились, пропуская носильщиков. Билеты с местами, стоять не придется. Нам достался четвертый вагон в середине состава.
Поезд шел до соседней области, но делал остановки во всех населенных пунктах Вертавейна. Тащился медленно, но спешить некуда, а до Аникета даже такими темпами час, не больше.
Устроившись на набитом войлоком сиденье, истершемся, уже не новым, поставила корзину на пол, папку же положила на небольшой столик. Я таки взяла ее с собой, Нару клялся, что глаз не спу