На социологии нам рассказывали, что такое злорадство. Только я так и не понял, почему некоторые люди радуются, когда другие страдают. Думаю, это как-то связано с чувством самосохранения. А еще, наверное, дело в том, что члены группы сильнее сплачиваются, если у них есть общий враг. И не важно, действительно ли этот человек им чем-то навредил. Достаточно просто поверить, что они ненавидят его больше, чем самих себя.
Знаешь, почему соль убивает слизняка? Она растворяется в воде, из которой состоит его кожа, и жидкость изнутри тела начинает вытекать. Слизняк умирает от обезвоживания. То же самое происходит с улитками, пиявками и такими людьми, как я.
С любым существом, у которого слишком тонкая кожа, чтобы оно могло себя защищать.
Пять месяцев спустя
За четыре часа, проведенных на свидетельском месте в зале суда, Патрик заново прожил самый страшный день своей жизни. Вот он, находясь в машине, услышал сигнал по радио, вот ему навстречу, как кровь из раны, хлынул из школы поток детей, вот он поскользнулся на луже крови в коридоре. Кругом рушились потолочные панели, раздавались крики о помощи. Некоторые из этих воспоминаний Патрик как будто бы не зарегистрировал, хотя они отпечатались в его памяти: мальчик, умирающий на руках своего друга под баскетбольным кольцом; шестнадцать ребят, которые набились в крошечную кладовку и просидели там три часа, потому что не знали, миновала ли опасность; лакричный запах маркера, которым писали номера на лбах раненых, чтобы потом их можно было опознать.
В ту первую ночь, когда в здании оставались только техники-криминалисты, Патрик прошел по всем классам и коридорам. Время от времени он чувствовал себя кем-то вроде хранителя памяти – человеком, которому поручили облегчить невидимый переход от «было» к «стало». Наступая на пятна крови, он входил в кабинеты, где еще совсем недавно дети и учителя сидели, сбившись в кучу, и ждали, когда их спасут. На спинках стульев висели куртки, как будто дети собирались вернуться. Дверцы шкафчиков продырявлены пулями. В библиотеке кто-то не поленился поставить гнущиеся фигурки зеленого человечка и рыжего коня в пикантную позу. Противопожарная система залила весь коридор водой, но на стенах все еще держались яркие плакаты, зазывающие учеников на весеннюю дискотеку.
Диана Ливен подняла видеокассету – вещдок обвинения № 522:
– Детектив, вам знаком этот предмет?
– Да, это материал с камеры наблюдения, который мне предоставила администрация школы. На пленке зафиксировано то, что происходило в кафетерии шестого марта две тысячи седьмого года.
– Произошедшее отображено на кассете адекватно?
– Да.
– Когда вы в последний раз ее смотрели?
– За день до того, как начались слушания по этому делу.
– Содержание кассеты подвергалось каким-либо изменениям?
– Никаким.
Диана подошла к судье:
– Я прошу продемонстрировать присяжным этот видеоматериал.
В зал снова вкатили телевизор, который уже использовался накануне. Качество изображения было плохое, но фигуры вполне различались. В правом верхнем углу работницы кафетерия плюхали еду в тарелки и ставили их на пластиковые подносы детям, по очереди подходившим к кассе. Этот конвейер напоминал процесс капельного введения лекарства в вену. За некоторыми столиками расположились целые компании. Взгляд Патрика притягивался туда, где сидела Джози со своим парнем.
Он ел ее картошку фри.
В дверь, расположенную слева, вошел мальчик с синим рюкзаком. Лица видно не было, но по субтильному телосложению и сутулости плеч те, кто хорошо знал Питера Хоутона, могли его идентифицировать. Он вышел из кадра, и через несколько секунд раздался выстрел. Одна из девочек упала со стула, на ее белой блузке расцвело кровавое пятно.
Кто-то закричал, потом закричали все, послышались новые выстрелы. Питер опять появился в кадре с пистолетом в руке. Поднялась паника: кто-то побежал, кто-то спрятался под стол. Автомат с газировкой, простреленный в нескольких местах, начал, шипя, выплевывать содержимое на пол. Раненые корчились, некоторые пытались подползти к выходу. Одну девочку затоптали, и она больше не двигалась. Когда в кафетерии остались только те, кто не мог убежать, Питер осмотрелся по сторонам, прошел вглубь зала, сел за столик рядом с тем, за которым сидела Джози, и, высыпав в пластиковую миску какие-то хлопья или зерна из коробки, залил их молоком. Он отправил в рот пять ложек, а потом достал из рюкзака новую обойму, перезарядил пистолет и вышел.
Диана протянула Патрику маленький пакетик с воздушным рисом:
– Вам это знакомо?
– Да.
– Где вы это нашли?
– В кафетерии, на том столике, который вы только что видели.
Лишь теперь Патрик позволил себе отыскать взглядом Алекс. До сих пор он боялся, что не справится со своей работой, если будет думать о том, как те детали, о которых он рассказывает, воздействуют на душевное состояние любимой им женщины. Сейчас он увидел, какая она бледная и как неподвижно сидит. Только благодаря мощному усилию воли он не отвернулся от Дианы, не перемахнул через балюстраду и не опустился на колени рядом с Алекс, чтобы сказать ей: «Все нормально, все почти закончилось».
– Когда вы обнаружили обвиняемого в раздевалке, – продолжала прокурор, – что было у него в руках?
– Пистолет.
– Рядом с ним вы увидели еще какое-нибудь оружие?
– Второй пистолет, в десяти футах.
Диана подняла увеличенную фотографию:
– Вы узнаете это помещение?
– Это раздевалка, в которой Питер Хоутон был арестован. – Патрик указал на два пистолета: один лежал на полу возле шкафчиков, другой немного в стороне. – Это пистолет А, его обвиняемый держал в руке и выронил. А это пистолет В.
Еще на десять футов дальше лежало тело Мэтта Ройстона. Вокруг его бедер расплылась большая лужа крови, верхняя часть головы была обезображена раной. Некоторые из присяжных громко ахнули, но Патрик не обратил на них внимания. Он смотрел на Алекс, а она смотрела на струйку крови рядом с телом Мэтта – на том месте, где нашли Джози с царапиной на виске.
Жизнь состоит из сплошных «если». Она сложилась бы иначе, если бы ты купил лотерейный билет, если бы выбрал другой колледж, если бы вложился в акции, а не в облигации, если бы 11 сентября 2001 года не повел в первый раз ребенка в школу. Если бы хоть один учитель заступился за Питера, когда одноклассники издевались над ним в коридоре. Если бы Питер вложил пистолет себе в рот, а не стал убивать других. Если бы в раздевалке Джози стояла перед Мэттом, сейчас на кладбище покоилась бы она. Если бы Патрик вошел на секунду позже, она все равно могла бы отправиться вслед за своим парнем. Если бы это дело поручили другому детективу, они с Алекс не встретились бы.
– Вы изъяли оружие?
– Да.
– Была ли проведена дактилоскопическая экспертиза?
– Да. В криминалистической лаборатории штата.
– Удалось ли обнаружить отпечатки пальцев на пистолете А?
– Да, на рукоятке.
– Где дактилоскопировали Питера Хоутона?
– В отделении полиции, после задержания.
Патрик рассказал присяжным о сравнении отпечатков по особым точкам, о визуальной схожести папиллярных рисунков и о компьютерной программе, которая признала их идентичными.
– Сотрудники лаборатории сравнивали отпечатки пальцев на пистолете А с отпечатками какого-либо лица, кроме Питера Хоутона?
– Да. Мэтта Ройстона. Его тело было дактилоскопировано.
– Совпадают ли отпечатки на рукояти пистолета А с отпечатками пальцев Мэтта Ройстона?
– Нет, не совпадают.
– Совпадают ли они с отпечатками Питера Хоутона?
– Да, совпадают.
Диана кивнула:
– Удалось ли обнаружить отпечатки на пистолете В?
– Частичный, на курке. Ничего информативного.
– Что вы имеете в виду?
– Информативным для следствия считается такой отпечаток, который можно сопоставить с другим и констатировать совпадение или несовпадение. Люди оставляют отпечатки пальцев на самых разных предметах, но не все пригодны для дактилоскопического анализа. Отпечаток может быть неполным или смазанным, тогда он не имеет ценности для следствия.
– Значит, вы не можете с уверенностью утверждать, кому принадлежит отпечаток пальца на пистолете В.
– Не могу.
– Может ли этот отпечаток принадлежать Питеру Хоутону?
– Может.
– Есть ли какие-либо свидетельства того, что кто-то еще в тот день пронес в школу оружие?
– Нет.
– Сколько всего единиц оружия было найдено в раздевалке?
– Четыре, – ответил Патрик, – один пистолет у обвиняемого, один на полу и два обреза в рюкзаке.
– Подвергались ли они еще какому-либо тестированию, кроме дактилоскопической экспертизы?
– Да, были проведены баллистические испытания.
– Объясните, пожалуйста, в чем их суть.
– Если говорить в общих чертах, то из пистолета производится выстрел в воду. Когда пуля, вращаясь, проходит через ствол, на ней остаются следы, впоследствии позволяющие определить, что она вышла именно из этого оружия. Пули, которыми стреляли в воду, сопоставляются с пулями, найденными на месте преступления. По остатку пороха в стволе также можно определить, применялось ли оружие вообще или нет.
– Вы протестировали все четыре единицы?
– Да.
– Каковы результаты?
– Стреляли только из пистолетов А и В, – ответил Патрик. – Было установлено, что все найденные нами пули вышли из пистолета А. Пистолет В, когда мы его подобрали, находился в неисправном состоянии: в ствол одновременно вошли два патрона и при нажатии на курок оружие заклинило.
– Но вы сказали, что из пистолета В все-таки стреляли.
– По меньшей мере один раз. – Патрик посмотрел на Диану. – Ту пулю так и не нашли.
Прокурор подробно расспросила его о десятерых убитых и девятнадцати раненых, которых он нашел. Он начал с того, как вынес на руках Джози Кормье и передал ее врачам «скорой помощи», а закончил тем, как в морг для экспертизы было доставлено последнее тело. После этого судья объявил, что на сегодня заседание окончено.