– Список свидетелей! – Джордан встал и принялся рыться в бумагах, сложенных на другом конце стола. – Среди тех, кого мы еще не вызывали, должен быть кто-то, кто может нам помочь. – Он пробежал глазами список имен. – Кто такая Луиза Херрман?
– Учительница Питера в третьем классе, – ответила Селена с набитым ртом.
– Какого черта мы внесли ее в список?
– Она сама позвонила и сказала, что, если понадобится, она готова прийти и заявить, что в третьем классе он был хорошим мальчиком.
– Это не поможет. Нужны более свежие сведения. – Джордан вздохнул. – Но я никого подходящего не вижу… – Он перевернул страницу и, остановив взгляд на последнем имени, медленно произнес: – Кроме Джози Кормье.
Селена положила вилку:
– Ты хочешь вызвать дочку Алекс?
– С каких это пор ты называешь судью Кормье по имени?
– Но девочка же ничего не помнит!
– Может, уже вспомнила? Мне выбирать не приходится. Вызовем ее и посмотрим, что она скажет.
Селена порылась в стопках бумаг на сервировочном столике, на каминной полке и на стульчике Сэма.
– Вот ее аффидевит. – Селена передала Джордану нотариально заверенную бумагу, в которой Джози под присягой заявляла, что ничего не помнит, а заодно и стенограмму ее последней официальной беседы с Патриком Дюшармом.
– Но они дружат с подготовительного класса.
– Дружили.
– Все равно. До сути дела Диана уже докопалась: Питер запал на Джози и застрелил ее парня. Если мы вытянем из девчонки какие-нибудь хорошие слова о нем, может, она даже скажет, что прощает его, это будет иметь вес в глазах присяжных. – Джордан встал. – Я еду обратно в суд. Оформлять повестку.
В субботу утром, когда в дверь позвонили, Джози была еще в пижаме. Она спала как убитая, и неудивительно, если учесть, что всю неделю ей не удавалось выспаться. Снились шоссе, по которым вместо машин ехали инвалидные кресла, кодовые замки без цифр, королевы красоты без лица. Под конец прошлого заседания в комнате для свидетелей защиты осталась она одна. Это означало, что скоро все закончится и можно будет снова начать дышать.
Открыв дверь, Джози увидела красивую высокую афроамериканку – жену Джордана Макафи.
– Доброе утро, Джози, я должна отдать тебе вот это. – Она улыбнулась и протянула какую-то голубую бумажку. – Мама дома?
Джози развернула листок, гадая, что бы это могло быть. Может, приглашение на вечеринку по случаю окончания процесса? Было бы классно.
– Мама! – крикнула она через плечо.
Вышли Алекс с Патриком.
– Ой, – заморгала Селена.
Алекс невозмутимо скрестила руки на груди:
– В чем дело?
– Ваша честь, извините, что беспокою вас в субботу, но мой муж спрашивает, не сможет ли Джози сегодня с ним встретиться.
– Зачем?
– Дело в том, что на понедельник он вызывает ее в суд для дачи показаний.
У Джози перед глазами все поплыло.
– Для дачи показаний? – повторила она.
Алекс шагнула вперед, настроенная, судя по выражению лица, весьма решительно. Патрик вовремя остановил ее, обняв за талию. Свободной рукой он взял у Джози голубую бумагу.
– Я не могу идти в суд, – пробормотала Джози.
Алекс помотала головой:
– Вы приняли у нас аффидевит, в котором моя дочь заявляет, что ничего не помнит.
– Понимаю, как вы огорчены. Тем не менее Джордан вызывает Джози. Мы бы хотели поговорить с ней о ее показаниях заранее: так будет лучше и для нас, и для нее. – Подумав, Селена добавила: – Вы, конечно, можете не идти нам навстречу, но Джози от этого легче не станет.
Алекс стиснула зубы.
– В два, – процедила она и захлопнула дверь у Селены перед носом.
– Ты же обещала! – закричала Джози. – Ты обещала, что мне не придется туда идти и давать показания! Не придется все это терпеть!
Алекс взяла ее за плечи:
– Дорогая, я понимаю: тебе страшно. Понимаю, как ты не хочешь туда идти. Но что бы ты ни сказала, Питеру это уже не поможет. Поэтому все должно пройти быстро и безболезненно. – Алекс перевела взгляд на Патрика. – Какого черта ему понадобилось ее вызывать?!
– Его дело дрянь. Он хочет, чтобы Джози спасла положение.
Джози разразилась слезами.
Джордан открыл дверь своего кабинета, держа Сэма под мышкой, как футбольный мяч. Джози Кормье в сопровождении матери явилась точно в назначенное время. Судья Кормье выражением лица напоминала танк, а девочка, наоборот, вся тряслась.
– Спасибо, что пришли, – сказал Джордан, улыбаясь от уха до уха: ему хотелось, чтобы Джози чувствовала себя комфортно.
Обе гостьи промолчали.
– Вы уж извините. – Джордан указал на Сэма. – Жена должна была подъехать и забрать малыша, чтобы мы могли спокойно поговорить, но попала в пробку: лесовоз на дороге опрокинулся. – Он улыбнулся еще шире. – Селена будет здесь с минуты на минуту.
Он указал на диван и на стулья, предлагая женщинам сесть. На столике возле графина с водой стояла вазочка с печеньем.
– Не хотите ли…
– Нет! – отрезала Алекс.
Джордан сел и стал покачивать ребенка на одном колене:
– Как хотите…
Он уставился на часы, удивляясь тому, как долго могут тянуться шестьдесят секунд, когда ты хочешь, чтобы они пронеслись побыстрее. Наконец дверь распахнулась, и Селена ворвалась в кабинет.
– Прошу прощения, прошу прощения, – забормотала она и протянула руки к малышу.
В этот момент у нее с плеча соскользнул рюкзак, из которого выпала упаковка подгузников. Джози встала, посмотрела на пол и попятилась, запнувшись о ноги матери и о край дивана. Простонав: «Нет!» – она забилась в угол и, закрыв лицо обеими руками, заплакала. Сэм заверещал. Селена прижала его к груди, а Джордан только молча хлопал глазами. Судья Кормье присела на корточки рядом с дочерью:
– Джози, что такое? Что случилось, Джози?
Девочка, сидя на полу, раскачивалась взад-вперед и рыдала.
– Я помню… – прошептала она, подняв глаза на мать, – больше, чем сказала.
Алекс от неожиданности разинула рот, и Джордан решил воспользоваться моментом.
– Что ты помнишь? – спросил он, опускаясь на колени рядом с Джози.
Алекс оттолкнула его и помогла дочери встать. Потом села на диван и налила в стакан воды из графина.
– Все в порядке, все в порядке, – пробормотала она.
Джози прерывисто вздохнула и кивком указала на упавшие вещи Селены:
– Рюкзак. Он упал у Питера с плеча, как сейчас у вас. Молния раскрылась, и… и оттуда вывалился пистолет. Мэтт его схватил. – Ее лицо исказилось. – Он выстрелил в Питера, но промахнулся. А Питер… А он… – Джози закрыла глаза. – Тогда Питер в него выстрелил.
Джордан поймал взгляд Селены. Защита Питера держалась на диагнозе «посттравматическое стрессовое расстройство». Когда человек, получивший травму, находится в таком состоянии, одно событие может послужить толчком к другому, и при этом нередки провалы в памяти. Вот и Джози долгое время ничего не помнила, а потом вместо выпавшей упаковки подгузников вдруг увидела то, что случилось в раздевалке несколько месяцев назад. Она увидела Питера и направленное на него дуло пистолета. Реальную угрозу со стороны человека, который всю жизнь над ним издевался. Разве не об этом постоянно говорил Джордан?
– Как все запуталось! – сказал адвокат Макафи своей жене, когда Кормье ушли. – Но мне это на руку.
Селена не увезла ребенка домой. Сэм уснул в пустом выдвижном ящике, а родители уселись за тот самый стол, за которым меньше часа назад Джози призналась, что недавно начала вспоминать детали произошедшего, но никому ничего не говорила, так как боялась давать показания в суде. Что когда подгузники выпали из рюкзака, воспоминания нахлынули на нее и все прояснилось.
– Знай я об этом до начала слушаний, – стал рассуждать Джордан, – то доложил бы Диане и добился бы от прокуратуры соответствующей реакции. Но поскольку разбирательство уже идет, придется действовать по-другому, что, вероятно, даже лучше.
– Хочешь забить гол на последней минуте?
– Представь себе: Джози говорит все это в суде. Тогда все десять смертей вдруг перестают казаться тем, чем казались до сих пор. Вскрывается подлинная история последнего убийства, и это бросает тень на всю ту картину, которую присяжным представило обвинение. Иными словами, если прокуратура не знала этого, то мало ли чего еще она может не знать?
– К тому же, – заметила Селена, – показания Кинга начинают звучать убедительнее. Мэтт, один из тех, кто мучил Питера, хочет его убить, как он всегда и боялся. Вот только… – Селена задумалась, – Питер все-таки сам принес оружие в школу.
– Ничего, – сказал Джордан. – Мне не обязательно иметь ответы на все вопросы. – Он поцеловал жену в губы. – Мое дело – помешать прокуратуре их найти.
Сидя на скамейке, Алекс смотрела на ребят из колледжа, которые бросали друг другу «летающую тарелку» с таким видом, будто понятия не имели о том, что мир треснул по швам. Джози сидела рядом, подтянув колени к груди.
– Почему ты мне не сказала? – спросила Алекс.
– Я не могла. Ты была судьей по этому делу.
Алекс почувствовала, как в груди что-то больно толкнулось.
– Но, Джози, я же взяла самоотвод, и мы вместе ходили к Джордану… Ты и тогда сказала, что ничего не помнишь… Потому-то я отвела тебя к нотариусу, чтобы ты показала то же самое под присягой.
– Я думала, ты так хочешь… Ты сказала, что, если я подпишу, мне не придется быть свидетельницей. А я так не хотела идти в суд, так не хотела опять видеть Питера!
«Летающая тарелка», подняв облачко пыли, приземлилась прямо у ног Алекс.
– Извините! – крикнул один из студентов и помахал рукой.
Алекс подобрала «тарелку» и бросила ее игравшим. Взмыв вверх, подхваченная ветром, она быстро превратилось в пятнышко на идеально чистом фоне голубого неба.
– Мамочка, – сказала Джози, уже много лет не называвшая мать этим словом, – что теперь со мной будет?
Алекс этого не знала. Ни как судья, ни как адвокат, ни как мама. Она могла только дать разумный совет и надеяться, что он поможет: