– Хочешь – пну тебя пару раз. – Корин улыбнулся. – Это возобновит кровоток. Кажется, ты не понимаешь, в каком положении оказался, лысая балда. Вот-вот здесь окажутся селяне, которых ты крепко достал, и с помощью четверки коней разорвут тебя на куски. Видел когда-нибудь, как это бывает? Сначала отрываются руки.
Фрегенал напряг шею, выпучил глаза и попытался плюнуть Корину на сапоги, но из положения, в котором находился, было это непросто – только заплевал себе бороду.
– Вот, – фыркнул, – вот какое мне дело до ваших угроз! Вы ничего мне не сделаете! Что ты вообразил, бродяга? Ты влез в дела, о которых и представления не имеешь. Спроси ее, зачем она здесь? Висенна! Объясни ему, кажется, он считает тебя благородной спасительницей страждущих, воительницей, которая сражается за бедняков! А тут речь о деньгах, кретин! О серьезных деньгах!
Висенна молчала. Фрегенал напрягся, скрипя веревками, с усилием перевалился на бок, сгибая ноги в коленях.
– Или это ложь, – крикнул, – что Круг прислал тебя сюда, чтобы ты снова открыла золотой краник, из которого перестало течь?! Ведь Круг получает доход с добычи яшмы и жадеита, берет дань с купцов и караванов в обмен на охранные амулеты, которые, как оказалось, на моего кощея не действуют!
Висенна молчала. Не смотрела на связанного. Смотрела на Корина.
– Ага! – крикнул чародей. – Даже не возражаешь. Значит, уже все в курсе. Раньше об этом знали только старшие, соплячек вроде тебя держали в убеждении, что Круг создан лишь для битвы со злом. Меня это не удивляет. Мир меняется, люди начинают понимать, что без колдовства и чародеев можно обойтись. Вы и оглянуться не успеете, как останетесь безработными, которым приходится жить с того, что успели украсть раньше. Ничего вас не волнует, только прибыль. Поэтому вы меня немедленно развяжете. Не убьете меня и не выдадите на смерть, потому что это привело бы к дальнейшим убыткам Круга. А такого Круг вам, ясное дело, не простит.
– Не ясное, – холодно произнесла Висенна, сложив руки на груди. – Видишь ли, Фрегенал, соплячки вроде меня не обращают внимания на преходящие блага. Какое мне дело, потеряет ли Круг, получит ли – или вообще перестанет существовать. Я всегда смогу содержать себя тем, что буду лечить вздутия у телух. Или импотенцию у таких стариканов, как ты. Но не это важно. Важно то, что ты хочешь жить, Фрегенал, и именно поэтому чешешь языком. Каждый хочет жить. Поэтому сейчас, здесь же, на этом самом месте, ты выдашь мне заклинание. Потом поможешь найти кощея и уничтожить его. А если нет… Что ж, я пойду, прогуляюсь по лесу. Потом скажу Кругу, что не уберегла тебя от разъяренных селян.
– Ты всегда была циничной, – чародей заскрежетал зубами. – Даже тогда, в Майене. Особенно в контактах с мужчинами. Было тебе четырнадцать, а уже вовсю говорили о твоих…
– Хватит, Фрегенал! – оборвала его друидка. – То, что ты говоришь, не производит на меня ни малейшего впечатления. И на него – тоже. Он не мой любовник. Скажи, что согласен. И покончим с этой игрой. Потому что – ты ведь согласен!
Фрегенал сверкнул белками глаз, отвернулся.
– Ну да, – прохрипел. – Ты что, идиотом меня считаешь? Каждый хочет жить.
Фрегенал остановился, тыльной стороной ладони отер потный лоб.
– Там, за той скалой, начинается ущелье. На старых картах оно обозначено как Дур-тан-Орит, Мышиный яр. Это врата Кламата. Тут мы должны оставить лошадей. Верхом у нас ни малейшего шанса подобраться к нему незаметно.
– Микула, – сказала Висенна, спешиваясь. – Жди здесь до вечера, не дольше. Если я не вернусь, ни в коем случае не иди на перевал. Возвращайся домой. Ты понял, Микула?
Кузнец кивнул. Было с ним лишь четверо селян. Самых отважных. Остальная часть отряда растаяла по дороге, словно снег в мае.
– Я понял, госпожа, – проворчал он, поглядывая на Фрегенала. – И все же странно мне, что этому колдуну вы доверяете. Думаю, мужики правы были. Надо было голову ему оторвать. Гляньте только, госпожа, в эти свинячьи глазки, на морду эту предательскую.
Висенна не ответила. Приставив к глазам ладонь, смотрела на горы, на вход в ущелье.
– Веди, Фрегенал, – скомандовал Корин, подтягивая пояс.
Они двинулись.
Через полчаса марша увидели первую телегу, перевернутую и разбитую. За ней – вторую, со сломанным колесом. Скелеты лошадей. Скелет человека. Второй. Третий. Четвертый. Кучу. Кучу сломанных, битых костей.
– Ты сукин сын, – сказал Корин тихо, глядя на череп, сквозь глазницу которого пробивалась крапива. – Это купцы, верно? Не знаю, что меня сдерживает от того, чтобы…
– Мы договорились… – прервал его Фрегенал поспешно. – Договорились. Я сказал вам все, Висенна. Я вам помогаю. Веду вас. Мы договорились!
Корин сплюнул. Висенна глянула на него, бледная, потом повернулась к колдуну.
– Договорились, – подтвердила. – Ты поможешь мне его найти и уничтожить, а потом пойдешь своей дорогой. Твоя смерть не вернет к жизни тех, кто здесь лежит.
– Уничтожить, уничтожить… Висенна, я предупреждаю тебя еще раз и повторяю: введи его в летаргию, парализуй, ты знаешь заклинания. Но не уничтожай. Он стоит целого состояния. Ты всегда можешь…
– Перестань, Фрегенал. Мы уже об этом говорили. Веди.
Они пошли дальше, осторожно обходя скелеты.
– Висенна, – засопел Фрегенал снова. – Ты понимаешь, какой это риск? Это не игрушки. Знаешь же, с Эффектом Зеркала по-всякому случается. Если инверсия не подействует, нам конец. Я видел, на что он способен.
Висенна остановилась.
– Не юли, – сказала. – За кого ты меня принимаешь? Инверсия подействует, если…
– Если ты нас не обманул, – вмешался Корин голосом глухим от ярости. – А если обманул… Говоришь, видел, на что способна твоя тварь. А знаешь, на что способен я? Знаю такой удар, после которого у того, кого рубишь, остается одно ухо, одна щека и половина челюсти. После этого можно выжить, но потом уже не получится, например, играть на флейте.
– Висенна, успокой этого убийцу, – пробормотал побледневший Фрегенал. – Объясни, что я не мог тебя обмануть, что ты почувствовала бы…
– Не болтай так много, Фрегенал. Веди.
Дальше они увидели еще повозки. И еще скелеты. Перемешанные, спутанные, белеющие в траве клетки ребер, торчащие из трещин хребты, жутко ухмыляющиеся черепа. Корин молчал, стискивая рукоять меча.
– Внимание, – просипел Фрегенал. – Мы уже близко. Идите тихо.
– С какого расстояния он реагирует? Фрегенал, я тебя спрашиваю.
– Я дам тебе знак.
Они пошли дальше, поглядывая на стены ущелья: крутые, поросшие кривыми обрубками кустов, размеченные полосами желобов и осыпей.
– Висенна? Ты его уже чувствуешь?
– Да. Но нечетко. Какое расстояние, Фрегенал?
– Я дам тебе знак. Жаль, что не могу тебе помочь. Без жезла и перстня я не могу ничего сделать. Я бессилен. Разве что…
– Разве что – что?
– Вот это!
С прыткостью, которой от него сложно было ожидать, толстяк подхватил с земли угловатый обломок и ударил Висенну в затылок. Друидка упала без звука, лицом вниз. Корин замахнулся выхваченным мечом, но колдун был неимоверно ловок. Упал на четвереньки, избегая клинка, кувыркнулся под ногами Корина и камнем, который не выпускал из рук, ударил его в колено. Корин завыл, свалился, боль на миг лишила его дыхания, а потом волной тошноты ринулась из кишок в горло. Фрегенал вскочил, словно кот, примеряясь для повторного удара.
Пестрая птица стрелой упала сверху, коснулась лица колдуна. Фрегенал отскочил, махая руками, упустил камень. Корин, опираясь на локоть, ударил мечом, промазав мимо лодыжки толстяка, а тот развернулся и снова помчался к Мышиному яру, крича и хохоча. Корин попытался подняться и догнать его, но попытка встать с земли затянула ему глаза темнотой. Он упал снова, извергая вдогонку волшебнику поток мерзких ругательств.
Фрегенал с безопасного расстояния оглянулся, остановился.
– Ты, бездарная ведьма! – рычал. – Паскуда рыжая! Хотела Фрегенала перехитрить? Милостиво даровать мне жизнь? Думала, я стану спокойно смотреть, как ты его убьешь?
Корин, не переставая ругаться, массировал колено, успокаивая пульсирующую боль. Висенна лежала неподвижно.
– Идет! – крикнул Фрегенал. – Смотрите! Наслаждайтесь пейзажем, потому что через минуту мой кощей выдавит вам глаза из черепов. Он уже идет!
Корин оглянулся. Из-за скальных завалов, шагах в ста, показались узловатые суставы согнутых паучьих ног. Миг спустя через кучу камней с грохотом переползло тело метров шести в длину, плоское, словно тарелка, землисто-ржавое, шершавое, покрытое острыми отростками. Четыре пары ног равномерно двигались, волоча по насыпи тело в форме плоской миски. Пятая пара – та, что у головы, – была непропорционально длинной, вооруженной мощными рачьими клешнями, ощетинившимися рядами острых шипов и рогов.
«Это сон, – пронеслось в голове Корина. – Это кошмар. Проснуться. Закричать и проснуться. Закричать. Закричать. Закричать».
Забыв о раненом колене, он подскочил к Висенне, дернул ее за бессильную руку. Волосы друидки пропитались кровью, которая уже текла по затылку.
– Висенна… – выдавил он из парализованного страхом горла. – Висенна…
Фрегенал разразился безумным хохотом, который эхом отразился от стен ущелья. Смех заглушил шаги Микулы, подбегавшего, крадучись, с топором в руках. Фрегенал заметил его, когда было уже поздно. Топор ударил в крестец, чуть повыше бедер, и воткнулся по самый обух. Колдун, рыча от боли, упал на землю, вырывая топорище из рук кузнеца. Микула наступил на него, вырвал бердыш, махнул снова. Голова Фрегенала скатилась по склону, остановилась, упершись лбом в один из черепов, что лежали под колесами разбитой повозки.
Корин хромал, спотыкаясь на камнях, волок Висенну, обмякшую и вялую. Микула подскочил к ним, схватил девушку, без усилия забросил себе на плечо и побежал. Корин, хотя и освобожденный от тяжести, не мог за ним поспеть. Оглянулся через плечо. Кощей двигался к нему, скрипя суставами, вытянутые клешни прочесывали редкую травку, скрипели о камни.