— Нет, что вы, — смутился Вала, — просто… как ты научился этому? Ты же только потомок Мелиан — дальний причем?
— Мне пришлось… Точнее, так вышло. — Аллор поплотнее закутался в плащ, словно озябнув.
Ирмо показалось, что он коснулся чего-то запретного, что нуменорец хотел бы забыть, — вот оно! Но что? Еще немного, и он, Лориэн, узнает это и, может быть, сможет помочь. А Манвэ… Ирмо найдет способ оградить их от гнева Короля.
В это время из-за деревьев послышалось пение. Глубокий голос с легкой хрипотцой, придающей ему даже некий шарм, напевал известную в забытых краях балладу. Ирмо незаметно вздохнул: на поляне, чуть покачиваясь, стояла Мелиан. Выйдя из очередного забвения, она уже успела приложиться к бутылке — майэ продолжала держать ее за горлышко. На губах бывшей королевы Дориата застыла улыбка. Она приветственно кивнула всем присутствующим. Ирмо подивился разительному сходству ее и Аллора — та же грива пышных черных волос, схожий разрез изменчиво-синих глаз…
Мелиан тоже уставилась на гостей с некоторым интересом, даже слегка протрезвев.
— А это кто пожаловал, Ирмо? — поинтересовалась она.
— Это твой дальний родственник, Мелиан, — со вздохом ответил Ирмо, обратив к недомайар извиняющийся взгляд.
— Какой еще родственник? — протянула было Мелиан. — То есть? Как? — Майэ трезвела на глазах, взгляд стал острым, она жадно всматривалась в лицо Аллора.
— Дальний, — улыбнулся Аллор, хотя Ирмо и уловил в его взгляде сочувствие. Незаметное, впрочем, — майа не хотел обидеть Мелиан. — По линии Элроса, сына Эльвинг, внучки Лютиэнь.
— Эльвинг? Да, конечно… — Мелиан задумалась. — Но… Элрос же избрал путь смертных? Откуда же ты взялся в Валиноре?
— Так получилось.
— Ты тоже был смертным?
— Был… — хмыкнул Аллор.
— Откуда ты родом? — Мелиан уселась рядом, все еще сжимая бутылку в руке.
— Из Нуменорэ. Слышала о нем?
— Нуменорэ? Да, разумеется. Но ведь Нуменорэ, — она чуть запнулась, — исчез три тысячи лет назад…
— Скоро три тысячи сто сорок один год.
Мелиан с состраданием взглянула на майа:
— Ты видел его гибель?
— Почти… Мы примчались поздно… — Аллор чуть прищурился, Эльдин придвинулась к нему.
— Откуда?
— Из Мордора.
— ?!
— Из Барад-Дура, — спокойно, хоть и жестко уточнил Аллор.
— Ты был в Мордоре? Кто это — мы?
— Побратимы. Улайар.
— Это же, насколько я слышала, ближайшие помощники Саурона, Рабы Кольца…
— Назгулы.
При этом слове, казалось, холодный ветер проник в теплый сумрак сада. Качнулись венчики странных, мерцающих цветов. Мелиан поежилась:
— А ты… при чем тут ты? Ты тоже был… назгулом?
— Да, был. С Гортхауэром я познакомился в Нуменорэ. Кстати, о дурманах, Ирмо, — кольцо показалось мне сильнее их всех — такие мощь и сила были в нем — казалось, весь мир мне откликается. Просто летал. Потом отказаться не мог. Потом поздно стало… То есть не смог умереть тогда — струсил.
— Струсил? — удивленно переспросил Ирмо.
— А что, я не похож на труса? — Аллор пристально посмотрел в глаза Вале.
— Честно? Нет, не похож. Разве что кольцо тогда поработило твою волю…
— Можно назвать это и так. Но слабость есть слабость. И за это платят.
— Платят… — прошептала Мелиан. — Чем?
— Душой. Свободой. — Лицо Аллора было непроницаемым.
«Хотел в душе покопаться? На, получи, — подумал про себя Ирмо. — И не думает скрывать. Наверное, и самому Манвэ то же самое бы выложил, глазом не моргнув…»
— Коварен прислужник Врага, — робко-утешающе проговорила Мелиан.
— Головой думать надо, и не только о своих удовольствиях, — огрызнулся нуменорец. — Гортхауэр искал соратников, тех, кто поймет, — а нашел в конечном итоге слуг. Не мог уже иначе. А я развлекался, не думая ни о чем и ни о ком, — почему бы и не заполучить такое сокровище? Да еще такое породистое?
— Он знал, что ты — потомок Мелиан?
— А что тут знать? Род нуменорских королей из своего происхождения секрета не делал — скорее наоборот.
Мелиан свернула самокрутку и закурила. Покосилась на Аллора:
— Будешь?
— С удовольствием. — Он глубоко затянулся. — С нуменорских времен не курил…
Эльдин немного смущенно протянула руку:
— Оставь затянуться, ладно?
— А ты-то… разве ты куришь? — удивленно вскинул брови Аллор.
— Ну… иногда. Еще в Арноре научилась.
— Не видел, чтобы ты курила…
— А зачем при тебе было? Ты же не мог…
Грустно улыбнувшись, бывший назгул погладил ее по голове.
— Улайар были призраками? То есть нематериальными сущностями? И все же могли многое, говорят…
— О да. Как говорили: назгул — как человек, только умеет побольше. А вот жить — не умеет. Так кто это в наше время умеет?
Мелиан протянула нуменорцу бутылку:
— На, выпей. Хорошее вино — дрянь не пью.
— Спасибо. — Аллор передал бутылку Эльдин, сделав порядочный глоток.
Та, отпив, протянула сосуд Ирмо. Вала, машинально отхлебнув, поставил его рядом.
— А все же… Как же — завеса? Ведь твои мысли даже я с трудом улавливаю, — невольно вырвалось у Ирмо, — а Гортхауэр… он — мог?
— Невеликая потеря — мои мысли, — взглянул на него Аллор. — А Гортхауэр… Да, потом он не мог… — Майа резко замолчал, и Ирмо почувствовал, что дошел до некоего предела, коснулся чего-то непостижимо страшного, про что выспрашивать не стоит. Может, в забвении удастся? Лориэн вполне искренне хотел помочь, и было любопытно увидеть то, что могло превратить призрака в майа…
— Ладно, что это я, в конце концов… — пробормотал он. — Привык — ко мне редко просто так заходят. Но вам и вправду стоит отдохнуть. Успокоиться. Сбросить хоть часть груза. Отключиться, наконец.
— Стоит ли? — задумчиво сказал Аллор.
— А почему — нет?
— Не знаю. Так кажется. Сознание — вещь зыбкая.
— Ничего, — улыбнулся Ирмо, устремив на них свои колдовские глаза, — я буду рядом. Доверьтесь мне, отдохните — клянусь, что бы ни нашлось в ваших мыслях, я не использую это против вас, об этом никто не узнает — вы ведь… все-таки где-то мои майар… в принципе…
Аллор подавил в сознании вопрос об Айо — Намо не ждет от него, чтобы он хоть кому-то рассказывал о Книге. Даже Ирмо. А если Ирмо знает — тем более незачем дергать его. В конце концов, может, и впрямь немного расслабиться не помешает и ему, и Эльди. Стирать память они ему не дадут — постараются, по крайней мере. (А может, кое-что и впрямь стоит? Он отогнал эту мысль. Нельзя: все связано, уберешь одно — потеряешь еще что-то.) А если не справятся — так в любом случае тягаться с Валой им сложно. Если захочет сломить… Ну… по крайней мере, они постараются удержаться.
Ирмо погружался в их сознание, соединенное и сейчас — удивительно. Пройдя верхние слои, почувствовал: завеса ослаблена. Он видел образы и картины, причудливо трансформированные, увидел — звезды, огни в бесконечной тьме, тропки блестящих искр, услышал музыку — странно знакомую — он слышал ее когда-то давно. Где? Неужели… в Предначальной Песне — Айнулиндале? Но тема… Это же Мелькоров диссонанс?! Но она видела и слышала это — наваждение от реально увиденного Ирмо еще был в состоянии отличить.
Смущенный, Лориэн скользил дальше, в темные глубины, разматывая клубок воспоминаний — от ассоциании к ассоциации, по смысловым цепочкам… Мелькнули Ородруин, обожженная войной Пеленнорская равнина, взвихренный Бруинен, темный зал и удивительный, странный силуэт — темнее тьмы этого зала. И… он не успел сориентироваться — и полетел в жуткую огненно-ледяную и все же бесцветную и бессветную круговерть, она засасывала, лишая воли и сил, — его, Валу! Он ужаснулся, а в следующий миг все в нем сжалось от невыносимой боли, она разрывала, она была — клубком дикой муки… Что это? Откуда? Где? Он терял власть над собой — это было непривычно и страшно — надо вырваться — сможет ли он — сам? Где-то рядом он почувствовал Аллора, его сознание, искаженное, захлебывающееся, — его необходимо спасти… Так вот как было утрачено все человеческое… Ирмо ощутил отчаянное усилие — Эльдин была где-то рядом, пытаясь помочь… Он напрягся, попытался представить Валинор, свои Сады — боль мешала сосредоточиться. Возникла Мелиан — испуганная, она тянулась к ним — Ирмо отчаянно ухватился за ее волю — дикий, почти животный страх — Пустота, нет… Бездна, душащая, стирающая — и там… сколько? Три тысячи лет?! Айо! — не владея собой, позвал он из последних сил… И Айо пришел — возник там, на краю ужасной пропасти, — дотянулся. Пустота неохотно отступала перед усилиями троих майар, с трудом вытаскивающих сущности, бьющиеся в ее стальных тисках. Судорожно вцепившись в Аллора, Ирмо выбирался из огненного хаоса — вдвоем они, сосредоточившись, помогали тем, кто пытался их спасти… Еще усилие, дикое напряжение — и их вынесло, выплюнуло обратно, в сумеречный свет — Ирмо открыл глаза, увидел совсем рядом встревоженное лицо Айо. Помотал головой, отгоняя чудовищное в своей реальности видение. Повернулся к Аллору — майа лежал на траве, запрокинув голову, — глаза полуприкрыты, сквозь стиснутые зубы вырвался стон. Бледная, дрожащая Эльдин изо всех сил трясла его за плечи. Вала кинулся к нему, попытался растормошить. Айо удалось разжать челюсти, сведенные судорогой, влить лекарство… Ирмо, вновь проникнув в мысли, позвал — тот откликнулся: слабо, но внятно. Еще зов — и сознание оказалось под контролем — настолько, чтобы вернуть к жизни. Вала, тяжело дыша, опустился на траву. Аллор открыл глаза, взгляд долю мгновения был затуманен безумием, но скоро стал осмысленным: нуменорец взял себя в руки. Огляделся по сторонам — на него смотрели испуганно Ирмо, Мелиан и Айо. Эльдин била дрожь. Он обнял ее, прижал к себе — она, всхлипнув коротко, замерла рядом.
Лориэн виновато посмотрел на них:
— Простите… Я не думал… Такое… Какая самонадеянность…
— Я чувствовал, что мне нельзя отключаться. Но настолько… Жаль. Думал, это ушло, — проговорил Аллор.
— Что это? — робко прошептала Мелиан.