оту отправят — к Мелькору? Так, по крайней мере, оттуда он меня не прогонит — придется ему меня выслушать, а может — бывают же чудеса — и понять. Не простить — таких чудес не бывает. И ладно. А оставят жить… Что же — я и так живу.
— Да, за себя ты не беспокоишься… А за Ауле?
— А что — Ауле? Если ты думаешь, что он — живет, то глубоко заблуждаешься. Он перестал быть собой… Так что ни мне, ни Ауле больней не будет. Знаешь, мертвецам несвойственны живые ощущения…
— И мертвецов можно допечь, — зло бросил Аллор.
— А стоит ли? От этого не им хуже…
— И ты мне говоришь о страхе? — взглянул на него Аллор, покачав головой.
— Да. Но не за себя, а за нее — она-то еще живая. — Майа кивнул в сторону Эльдин.
— Не более, чем он! — подала голос майэ.
— И не менее. Каждый из вас — не один. И на что готов пойти ради другого? На ложь? Убийство? Предательство? Сможете ли вынести разлуку?
— А кому это вообще нужно? — пожала плечами Эльдин, впрочем, слегка побледнев.
— И, собственно, за что? — добавил Аллор.
— Найдется, — процедил Курумо. — Хотя бы за то, что тут с вражьим отродьем пьете, неизвестно чем в Средиземье занимавшимся.
— Ну раз уж найдется, то — не все ли равно, за что и как?
— Вы что, совсем вразнос пошли?
— То есть?
— Ну… так… — Курумо взмахнул рукой, чуть не сбив кубок со стола.
— Что ты, разве мы похожи на ниспровергателей основ…
— Или на разрушителей…
— Вот-вот. Ничего такого мы не делаем.
— И замечательно…
— Слушай, а что ты так за нас беспокоишься?
— Не валмарские вы. — Слово «валмарские» Курумо произнес с непередаваемым выражением.
— А какие же? — сделали недоуменные лица недомайар. — Уже полгода здесь живем.
— Удивительно, как вы за это время ни во что не вляпались!
— А почему это мы обязательно должны во что-то вляпаться? — возмутились они.
— Талант у вас к тому явный!
— Вот еще! С чего ты взял?
— А как же: в назгулы попал, с Сауроном разругался вдрызг, загремел так, что все человеческое утратил…
— А в Валиноре очутиться — это тоже «вляпаться»?
— Все равно из вас «валмарцы», как… — Курумо замолчал, подыскивая подходящее сравнение.
— Как валмарцы, — докончили недомайар.
— Да вы поняли, о чем я, — нахмурился майа.
— Не нервничай, — улыбнулась Эльдин.
В это время на лестнице неподалеку раздались легкие уверенные шаги. Они приблизились и стихли перед дверью. Раздался негромкий стук.
— Открыто! — крикнул Аллор.
Дверь отворилась, и в комнату вошел Эонвэ. Дружески кивнул недомайар.
— Привет, Эонвэ, заходи, чаю выпей! — Аллор приветствовал герольда Манвэ как старого приятеля. Курумо всеми силами попытался скрыть удивление. «Ничего себе "не валмарские"!» — подумал он.
— У нас варенье есть! — сообщила Эльдин. Эонвэ виновато улыбнулся. Заметив Курумо, вежливо кивнул и ему.
— Извините, сейчас не могу. — Герольд развел руками. — Я, собственно… по делу. Может, потом забегу — вы дома будете?
— Отчего бы и нет? А что такое, если не секрет?
— Нет, то есть да, впрочем, сейчас оглашу. Эонвэ расправил плечи, поправил плащ.
— Владыка Арды Манвэ Сулимо повелевает! — Трое майар насторожились; впрочем, Эльдин и Аллор сохранили на лицах любезные улыбки. — Курумо Аулендилу явиться в Ильмарин. Немедленно.
Эонвэ замолчал. Курумо мрачно посмотрел в его сторону; Недомайар, переглянувшись, пожали плечами. Сочувствующе глянули на майа Ауле.
— Я готов, — сказал Курумо, вставая.
— Мне велено проводить тебя, — проговорил Эонвэ, кутаясь в плащ.
— Пока, уважаемые. — Курумо обернулся на пороге и вышел. Эонвэ, покачав головой, последовал за ним, махнув рукой хозяевам.
— Счастливо тебе! — крикнули те вслед удалявшемуся гостю, вполне искренне желая ему, чтобы встреча с Повелителем Амана прошла без тяжких последствий.
Помолчали. Потом еще выпили и закурили.
— Жалко его, — шмыгнула носом Эльдин.
— Да уж, не позавидуешь. Выколоть глаза создавшему, чтобы спасти от последнего падения воспитавшего… Если я правильно понял. От такого куда угодно уйти захочешь — хоть в Бездну, хоть в Средиземье.
— Вот проклятие! Ведь их, похоже, неслучайно Ауле отдали — и дело им близкое, и чтобы меньше шансов было, что все же придется на создателя руку поднять…
— Похоже на то. А то отдали бы Тулкасу — по логике Замысла, — хмыкнул Аллор.
— Да уж. Интересно все же, что Мелькор о нем думает?
— Спросить, что ли, когда туда выберемся?
— Думаю, ему будет, мягко говоря, неприятно беседовать об этом.
— А кому сейчас легко? — пожал плечами майа.
— Посмотрим, — нахмурилась Эльдин.
Бывший глава Белого Совета должен был предстать перед Королем. Дать отчет о своей деятельности в Средиземье — на последнем этапе в высшей степени неоднозначной. Что им известно? Впрочем, Курумо было почему-то все равно. Ученик Великого Кузнеца был уверен — пощады не будет. За меньшее карают в Блаженной земле Аман. Жаль, к Ауле не успел забежать. Курумо шел вслед за Эонвэ, не глядя по сторонам. Собственно, ничего нового он и не предполагал увидеть — да и не хотелось.
Небольшая приемная, куда привел его герольд, была залита ровным, холодным светом. Стрельчатая дверь закрылась за спиной. Пытаясь скрасить гнетущее ожидание, Курумо замер посреди комнаты, не смея даже прислониться к стене.
И все же появление Короля было внезапным, его голос раздался из-за плеча майа — ровный и безжизненный, подобно освещению чертога:
— С возвращением, Курумо.
Майа обернулся — Повелитель Валинора сидел в невесть откуда взявшемся изящном кресле. Завершавшие его спинку острые зубцы-лучи венчали голову Валы второй короной. Шею, как всегда, охватывало золотое колье, напоминающее почему-то ошейник — собственно, его, Курумо, изделие — по королевскому же заказу. Владыка, помнится, криво усмехнулся, принимая выполненную работу.
— Что-то не так, о Владыка? — испугался майа.
— Нет, отчего же, все правильно, — процедил Король Мира, знаком отпуская искуснейшего ученика Ауле, и тот почел за лучшее убраться с королевских глаз долой. Давно это было…
— Приветствую тебя, Повелитель Арды, — поклонился майа.
— Итак, хотелось бы послушать, что происходит в Средиземье. Спокойно ли? Как дела у Белого Совета?
— Все в порядке, Повелитель. Враг повержен, война закончена. Белый Совет скоро направится в Блаженный Аман.
— Очень хорошо, — прошелестели слова Короля. — А ты, глава Совета, отчего же явился — один? Да еще из Залов — тебя смогли убить?
— Да, Повелитель.
— Бессовестно! Кто же сей негодяй? Вражий шпион?
— Нет, просто предатель.
— Да, сочувствую. — Впрочем, никакого особого сочувствия не читалось на лице Манвэ. — Борьба с Врагом — нелегкое дело. Но ты знал, на что шел, возглавив Совет… Чем же ты занимался?
— Изучал уловки Врага, источники его силы… — Голос майа был монотонен, как гудение запутавшейся мухи. Равнодушный и усталый. Манвэ насторожился: его давние подозрения явно были обоснованны.
— Ну и как?
— Ну и… я изучил Кольцо, понял, что им никому нельзя владеть — слишком велик соблазн.
— Даже для тебя? — еле заметно усмехнулся Король.
— Мне не удалось достать его, Повелитель. Олорин, Элронд… они решили иначе…
— Как же это — тебе прекословили? Главе?
— Я… несколько отошел от дел, — пробормотал Курумо, смятый пристальным взглядом; закрыть сознание от Манвэ у него не было сил, а тот проник в мозг, бесцеремонно разглядывая тайники памяти.
— Ах, отошел? Чем же ты еще занимался, позволь узнать? — Это звучало уже просто издевательски. — В то время как даже некие приспешники Тьмы, покаявшись, помогли силам Света одержать победу, — и это лишь подтверждает Замысел, открывший, что и достояние Врага обратится против него, — ты ушел от борьбы?! Может, тебе и судьбы Средиземья стали безразличны?
— Но я…
Курумо осекся — Манвэ лениво просматривал его мысли — словно вполглаза перечитывал надоевший роман.
— Вот оно что… орки, значит. Для чего это ты с ними возился?
— Хотел вернуть их Свету. — Отпираться было бесполезно, Курумо хотелось лишь одного: чтобы этот допрос закончился — неважно чем.
— Можно подумать, они к нему когда-либо имели отношение.
— Страх сделал их такими… Потом — война.
— Горе побежденным — противникам Замысла и тем, кто в этом Замысле вообще не числится.
— Но все же в конце концов свершается во славу Эру…
— Все свершается, но не все Его радует в процессе свершения.
— Но… Владыка…
— Четвертую эпоху уже Владыка! Уж не собирался ли ты с их помощью захватить власть? Засел в Ортханке и думал, удастся отсидеться? А Олорин у тебя там гостил, надо полагать?
— Олорин… он был в опасности.. За ним следили.
— Оригинальный способ спасти от преследований. А за тобой — нет? Интересно, почему?
— За мной тоже, только Ортханк Врагу не по зубам был. Вот уж кто, кстати, не мог представить, что с орками можно не ради войны возиться, так это Саурон. — Майа поперхнулся, чувствуя, что сказал что-то совсем уж не то. Чуть ли не сравнил… То есть фактически — поставил рядом… Гортхауэра и Короля…
Манвэ жестко усмехнулся:
— Ах, конечно, что это я, ты же так предан Светлому делу — и доказал это неоднократно… — Глаза майа непроизвольно сузились. — Впрочем, милость и доверие заслужить нелегко, а потерять проще простого. Так что — собственно, не мне тебе объяснять. Ты же, похоже, жить собираешься.
— Я уже давно мертв. И выбрал — отсутствие выбора, — резко выдохнул Курумо, сам недоумевая, как это у него вышло. Неважно. Пусть делают что хотят. Боль и смерть (даже если неоднократные) — это только боль и смерть. Не страшнее жизни.
Представление под названием «поединок» завершилось, и руки Черного Валы устало легли на наковальню. Отзвучали слова приговора, и Ауле, обморочно бледнея, поспешно заклепал оковы. Цепь зашипела, как сытая змея, поглощая остатки сил мятежника. Кажется, все…