— Значит, Эру объяснил тебе, что ты не прав, выпуская Мелькора, — все ведь из-за этого? — Ульмо покосился на Черного Валу, тот опустил глаза.
— Я поступил по закону.
— А что за поединок, о котором говорилось? Я только слухи уловил.
— Долго рассказывать, скажу лишь, что победил защитник Мелькора, и почему Всезнающий Отец проглядел это и допустил такое безобразие, вопрос к Нему.
— А зачем вообще было устраивать поединок?
— Я сам его вызвал, — кивнул в сторону Мелькора Тулкас, — а то, что Аллор вышел вместо него и поединок потом перешел в личный наш с ним бой, — так нечего было Нуменор поминать… Извини, кстати, зря я сказал, сгоряча. — Вала протянул руку нуменорцу, тот пожал ее, тонкая кисть утонула в могучей длани Астальдо.
— Принимаю, мы в расчете. — Аллор улыбнулся Тулкасу, тот кивнул. Эльдин наклонила голову, в свою очередь улыбнувшись Вале.
— Ну так что тебе делать было, как не отпустить? — продолжил Ульмо, разведя руками.
— Есть Закон, а есть — Воля, — прищурился Владыка.
— И что теперь делать? — почти одновременно спросили Ульмо, Тулкас и Ирмо.
— Не знаю. Решение принято, отвечаю за него я — и отвечу. У каждого есть свой предел, и я до своего дошел.
Ульмо нахмурился:
— И что же с тобой будет? Если Единый против твоего решения…
— Не знаю, Ульмо, — видишь сам, как Он объясняет.
— Ты решил идти до конца? — проговорил мрачно Повелитель Вод.
Астальдо сдвинул брови, его сотворенные приблизились, внимательно вслушиваясь в беседу. Ирмо нервно стиснул руки. Подошедший Ауле невольно прикрыл глаза.
— Я уже не смогу вернуться к прежнему. И не хочу. Да буде я даже смирюсь, верность придется доказывать — а на ком? И так до Второго Хора?
Ульмо вздохнул:
— Я понимаю. Ты лучше сгинешь. А что с Ардой будет — без тебя? И вообще — что будет?
— Если бы я знал… — прошептал Манвэ.
— Собственно, мы же ничего особенного не делаем, — пробормотал Ирмо, — за что тут все крушить? Ему что, Арды не жаль?
— Ну вот разве что Арду пожалеет… — протянул Владыка. Покосился на Аллора, поймав на себе его взгляд. Майа виновато опустил глаза.
«Прости, Манвэ, если сможешь, — я не думал, что все так обернется. Более всего я не хотел бы неприятностей для тебя — а теперь ты все это расхлебываешь…» — безмолвно обратился он к Королю.
«Теперь это уже неважно — решение-то мое. Мог бы сразу всех обратно за Грань отправить… И хорошо, что вышло так — а то я сам себе давно уже опротивел… Лучше дай закурить — у тебя-то точно есть…»
Аллор поспешно достал из футляра самокрутку и протянул Манвэ. Извлек из деревянной, покрытой изнутри сталью коробочки тлеющий бутон железного цветка и поднес Владыке. Тот глубоко затянулся и улыбнулся майа. Потом все же попытался встать. Тулкас осторожно подхватил его и поставил на ноги. Манвэ, пошатнувшись, невольно вцепился в его руку. Огляделся — часть Валар разошлась, Феантури стояли неподалеку. Вот и хорошо.
— Надо идти, — проговорил Манвэ. — Каждый из вас может сам решить, что делать. Я действительно не хочу, чтобы еще кто-то навлек на себя немилость Творца. Если вы полагаете, что я творю сейчас зло, можете поступить соответственно. Думаю, Отец оценит преданность, — не удержавшись, едко добавил он.
— Когда-то Эру объяснил мне, как именно Мелькор намерен пакостить моей стихии, — сказал Ульмо, — но лед и снег не так уж и плохи… Мелькор, конечно, поступад, как считал нужным, не сообразуясь с нашими деяниями, — и не помню, чтобы мне приходила в голову мысль допустить, что в чем-то он может быть прав… А теперь, даже если Эру не ошибается в том, что большинство его творений и деяний обратились в зло для Арды, — то все равно это было давно. И я не вижу даже с такой точки зрения, — он бросил взгляд в сторону Мелькора, тот пожал плечами, — необходимости лишать его еще одной возможности примириться с нами — раз уж так сложилось. Наказание должно служить исправлению, иначе оно бессмысленно. И потом, вы все же братья — если тебе, Мелькор, небезразлично, что Манвэ впал в немилость, освободив тебя, хотя ты был изгнан навечно, и ты не оставишь его — я не против твоей свободы. Потому что в первую очередь Манвэ — мой друг и никогда не переставал им быть, а дружбой не разбрасываются — уж больно редкая это вещь. Сильмариллы ей в подметки не годятся… — Ульмо замолчал, чтобы перевести дух — давно не говорил он столь длинно, затем продолжил: — Проще говоря, Манвэ, я не собираюсь от тебя отрекаться, и если Эру думает, что кто-то из нас будет орудием твоего наказания, то это не ко мне. И мне кажется все же, что сейчас ты прав. Я сказал.
Ульмо осторожно пожал руку Манвэ — уж слишком хрупкой она казалась…
— Спасибо, друг, — прошептал Владыка, неожиданно смутившись.
Варда благодарно улыбнулась Вале Вод, потухшие было звездные глаза заблестели.
Мелькор протянул в свою очередь руку Ульмо:
— Спасибо — за Манвэ. И обещаю, что тебе не придется разочароваться во мне: я не хочу раздора между Валар. Надеюсь, мы сумеем наконец понять друг друга — и нам не смогут помешать. Хотя… если выбор будет между покоем Валинора и Арды и моей свободой — я готов уйти. Это не красивый жест — просто я слишком устал быть причиной раздора и гибели. На мне и так много жертв…
Гортхауэр в ужасе смотрел на сотворившего — что это? Как он может — почему он должен приносить себя в жертву? Майа чувствовал безмерную усталость Валы — ни гордости, ни горечи — почти равнодушие.
«Тебе что, все равно, что с тобой будет?» — отчаянно потянулся Гортхауэр мыслью к Учителю.
«Нет, Ортхеннэр, мне не все равно — иначе я не совался бы в этот спор… Но зачем Он так?!!» — вырвалось у Мелькора.
«Что Он тебе наговорил? Не слушай, не бери в голову — Он просто хотел пнуть побольнее…»
«Именно — словно грязью облили… Впрочем, мог бы и привыкнуть… Ладно, об этом потом, Ученик. Успокойся». — Мелькор прервал разговор.
Тулкас поджал губы: одолеть Врага в битве — это одно, но когда он не сопротивляется… И вообще ситуация какая-то поганая — в душе Вала-Воитель ощущал, что у Манвэ гораздо больше оснований освободить Мелькора, чем только исход поединка, — хотя и этого, по его мнению, было достаточно. Если Эру такое не по вкусу, не допускал бы победы недомайа. А Манвэ Тулкас верил всегда, да и сотворенный Короля, Эонвэ, был лучшим его учеником. А собственные сотворенные — дошло же до того, что они ему ни на грош не верят — и поделом. А ведь в них не было лукавства — как он, сам чуждый каких-либо уловок, мог вложить в майар это? И они встали на сторону Мелькора… А вдруг тот и впрямь не такой страшный Враг? Если уж Манвэ так решил…
Король опирался на его руку — Вала почти не чувствовал этого, столь невесомым было прикосновение. Тулкас знал, что Манвэ, первый из Аратар, сильнее его — но сейчас он ощущал лишь предельную опустошенность Владыки. «Досталось же ему…» — сочувственно подумал Астальдо, ловя себя на том, что если раньше бессилие не вызывало у него ничего, кроме презрения, то сейчас… Неожиданно бережно он положил свободную руку на плечо Манвэ:
— Ты поступил по закону. И я присягал тебе, когда пришел на Арду. Мы многое сделали вместе — не мне отрекаться от тебя. — Он тряхнул огненными кудрями. — И если Мелькор тебе больше не враг, то и мне — тоже. «А битву выиграл не тот, кто не получил ран, а чей дух оказался сильнее. Истинному воину не пристало стыдиться временного бессилия», — закончил он мысленно.
Манвэ вскинул на него глаза: такого понимания он не ожидал.
— Спасибо, Астальдо, — сказал он вслух и мысленно повторил: «Спасибо…»
Тулкас молча кивнул. Он сказал свое слово. И Единому, буде тот соблаговолит обратиться к нему, он повторит то же самое.
Пора было удаляться в Ильмарин. Встал вопрос, стоит ли пользоваться услугами орлов — вдруг Всевышнему понравилось развлечение? Но пешком — пристало ли это Владыке? Да и есть ли у него силы самостоятельно взойти на Таникветиль?
Орел, на котором летел Король, виновато покосился на него, почувствовав взгляд, попытался даже сунуть голову под крыло. Манвэ провел рукой по блестящим перьям:
— Это не твоя оплошность.
— Я не смог поймать, — пробормотала птица, — ты теперь не станешь летать на мне…
— Меня не так легко испугать, — усмехнулся Владыка.
— Ты что, собрался лететь? — прошептала Варда, тревожно вглядываясь в лицо Манвэ.
— А ты думаешь, я теперь со страху буду на Таникветиль пешком бегать? То есть летать-то он у меня охоту давно отбил, но орлы тут ни при чем.
— Наверное, ты прав. — Взгляд у Варды стал жестким. — Полетели.
Эонвэ решительно приготовился к перемене облика:
— Полечу ниже — и поймаю, если что. По второму разу не выйдет.
Мелькор пощупал свое крыло — лететь он сможет и подстрахует Эонвэ.
— Я своим ходом скоро доберусь, — проговорил Тулкас. Покосился, выглядывая Нэссу, — но та давно, сразу после окончания Круга, покинула Маханаксар. И к лучшему.
Ульмо согласно кивнул:
— Я тоже приду — надо держаться вместе.
Ирмо бесшумно приблизился. Айо, успевший сразу после Круга переброситься парой фраз со Златооким, которому Эонвэ вручил цветок-привет, стоял рядом с Валой.
— И я зайду — ты ведь не против? А Намо и Ниэнна останутся у себя — к ним, глядишь, за разъяснениями побегут, так они найдут, что ответить.
Манвэ кивнул — оказывается, даже если бразды правления выпадут из некстати ослабевших рук, все наладится и, в крайнем случае, справятся без него. А то, что раскрошился ледяными сколами образ всесильного, непреклонного Владыки, — что же, пусть так. Плевать…
— Может, не надо, Ирмо? Я ведь не знаю, что случится, еще попадет тебе ни за что.
— С чего ты меня беречь решил? Если Владыка не идет в Лориэн, Лориэн приходит к Владыке, — усмехнулся Мастер Грез. — Есть вещи, с которыми я неплохо справляюсь… Мы придем, — закончил он не допускающим возражений тоном и переглянулся с Айо. Златоокий не смог сдержать улыбки.
Манвэ, грустно усмехнувшись, махнул рукой: