Все, кроме Эру, встали, приветствуя Повелителя Арды, и вновь уселись кто где.
— И как это ты решился прийти без всей своей своры? Где ты оставил могучего Тулкаса и верного Ульмо? — встретил Короля Эру.
— Им показалось, что они не получили приглашения, — невозмутимо ответил Манвэ, непринужденно располагаясь в кресле.
Эру одарил бывшего любимца пронзительным взглядом, тот выдержал его, изучающе-внимательно глядя на Сотворившего. Первым не выдержал Творец:
— Что ты на Меня смотришь, вместо того чтобы с порога на колени пасть и прощения за дерзость просить?!
Манвэ все так же молча смотрел на Эру. Тот, обозлившись еще больше, воскликнул:
— Ты что, еще и издеваешься, предатель! Лицемерная, неблагодарная тварь! Еще и обиженным себя считаешь! Тебе все в руки отдано было, вся благодать неискаженного Амана, счастье и покой — и ты еще недоволен!
— Благодать… — протянул Манвэ. — Да вся эта благодать на Ирмо держалась — если бы не он, давно бы все озверели или с тоски зачахли…
— А ты на что был, Владыка?!
— Замысел воплощал. Был Волей и Властью. Уничтожал Искажение. Затыкал рты недовольным. Расправлялся с бунтовщиками. Могу представить подробный отчет.
Манвэ говорил ровно, тускло — мерное падение капель в сталактитовой пещере.
— А Ирмо, значит, всех развлекал?!
— Ага. Кого грезами, кого — забвением. Память стирал — чтобы веселее жилось. Да Ты же знаешь, Ты же с ним беседовал… — вкрадчиво закончил Манвэ.
— Да он… — Эру вдохнул поглубже воздух. — Он ничего не понял!
— Видимо, достаточно, чтобы предпочесть — Бездну! Как Ты мог довести его до этого?! — Личина начала таять, сквозь нее проступало отнюдь не благостное лицо: терпение Владыки все же имело границы…
— Откуда Я знал… — начал Эру и осекся: Он же всезнающий! — …Я его по-хорошему сначала просил! Успокоить…
— Ах, по-хорошему?! Прости, Единый, не догадался… — взяв себя в руки, снова невыразительно проговорил Манвэ, склонив голову. — Ты же всегда только добра желал. И Твоя милость воистину безгранична — не вместить…
— Насмехаешься?! Все вы насмехаетесь, и ты, и этот безумец!
— Конечно, безумец — посмел отказать любящему Отцу, просящему о благе для детей Своих…
— Где ему, и вам всем, понять, что такое благо! Вот пусть он еще явится, Я ему объясню…
— Оставь Ирмо в покое! Если Тебе надо над кем-то поиздеваться, то я к Твоим услугам — как наиболее облагодетельствованный. — В голосе Манвэ не было и тени ехидства, и лицо было голосу под стать — усталое и безразличное.
Златоокий открыл было рот, вскочив со своего места, но Владыка властным жестом усадил его обратно.
— Я старший, с меня и спрос, верно? Так что Тебе надо, чтобы утешиться и не трогать тех, кого Ты доверил мне вместе с короной Арды? Что порадует Тебя? Говори, не стесняйся. Ты, кажется, хотел, чтобы я на колени встал? Легко… — Манвэ поднялся с кресла.
— Не смей, ты что?! — вскочил с кровати Мелькор.
Манвэ взглянул в его сторону:
— Не волнуйся, братец. От меня не убудет: и так по колено в крови и по шею в грязи. Ну так еще на коленях поползаю, подумаешь… — Застывшие глаза внезапно вспыхнули яростным пламенем, впившись в лицо Эру: — Но никого больше я Тебе тронуть не позволю! Ни-ко-го. Такова Моя Воля.
Воцарилась пронзительная, оглушающая тишина. Встал и Эру:
— Ах, вот как ты заговорил? В этом вся твоя покорность! — Эру, похоже, был готов ударить Манвэ.
— Я сказал то, что сказал. Именуй это как пожелаешь, Тебе, наверное, виднее. Но плетью в Твоих руках я более не буду.
Они стояли лицом к лицу, и казалось, что воздух между ними раскаляется и вибрирует от напряжения.
Присутствующим подумалось, что Творец и сотворенный сейчас бросятся друг на друга. Чем может закончиться такая схватка, даже представлять не хотелось. Все подобрались, готовые в любой момент броситься па помощь — или разнять.
Аллор встал:
— Я вынужден напомнить, что в нашем доме не дерутся уже хотя бы потому, что места маловато. К тому же вы мои гости, и Эру в первую очередь, а я пригласил Его — и Он соблаговолил принять мое приглашение, — именно для беседы. Полагаю, что нам всем стоит использовать сложившуюся ситуацию…
— И наконец поговорить друг с другом нормально — может, хоть до чего-то путного договоритесь! — воскликнула Эльдин, взяв Манвэ за руку. Пальцы Короля слегка дрожали.
В это время в дверь вновь постучали.
— Это еще кто явился? — процедил Эру.
— Скоро сюда и впрямь весь Валинор сбежится… — развела руками Варда.
— Аллор, что у вас происходит? Можно войти? — Голос за дверью принадлежал Намо.
— Да, конечно… — Аллор вместе с Эльдин расстелили на полу один из ковров Вайрэ, заботливо сложив лицевой стороной внутрь, а сами уселись на подушках у ног Эру — на всякий случай.
Намо пришел не один: под руку с ним шла Вайрэ, а за ними — Ниэнна. Валар вняли требованию Манвэ не ходить поодиночке — да никому и не хотелось сейчас оставаться одному.
— Понятно, — проговорил Намо, войдя. — То-то в Залах такое напряжение, словно вот-вот рухнут… — Он поклонился Манвэ, затем, помедлив, Эру. Тот смерил Валу подозрительным взглядом, но промолчал.
— Мы можем остаться? — спросила Ниэнна, глядя на Аллора с Эльдин. Недомайар несколько неуверенно кивнули, обратив чуть извиняющийся взгляд к Эру. Тот мрачно махнул рукой:
— Что же, беседовать так беседовать, — с некоторой иронией подчеркнул он слово, употребленное Аллором. — Я и вас выслушаю — у вас ведь тоже, наверное, накопилось, что сказать своему Создателю… Так говорите, не смущайтесь — мы в гостях, и Я никого не трону, не бойтесь.
— Спасибо, Создатель, — еле заметно усмехнулась Ниэнна.
— Я не мог не обратить внимание на то, что у меня в Залах происходит нечто необычное — и вот мы здесь, — без тени извинения произнес Намо. — И мы рады будем принять участие… в беседе.
— Так на чем мы остановились? — как можно непринужденнее произнесла Эльдин. — По-моему, на том, можно ли исправить сложившуюся ситуацию, никого больше не убивая…
— И пусть всякая нечисть свободно разгуливает по столь любимой вами Арде! — воскликнул Эру. — По-вашему, драконы — милейшие существа, балроги — образчики дружелюбия, а орки — те просто душки! Не говоря уже о троллях.
— Но они тоже — живые… — робко вступила в разговор Ниэнна. — Конечно, эти существа — не подарок, но, может, и их как-то пристроить удастся…
— И кто их пристраивать будет?! — поинтересовался Эру. — Вероятно, все тот же Мелькор? Он пристроит! Да они всю Арду заполонят, как сорняки! Тем более что воевать он их уже научил…
— Это не он! — Курумо выскочил на середину комнаты. — Это я, я! Я хотел, чтобы они защитили тех… Чтобы эллери не пришлось заниматься этим…
— Это я собрал их — потом. Они, казалось мне, более пригодны для войны, чем люди. Их не жаль было бросать в бой. Слуги — не ученики… — Гортхауэр встал рядом с Курумо. — И троллей я создал — для работы. Из камня — чтобы выносливыми были. И волколаков… — Черный майа смущенно опустил голову. — Стая приняла меня, когда… я был один. Первые могли менять облик, быть подобными перворожденным. И злыми — не были. Не более, чем просто волки…
— Вот и посмотрим, как вы их к миру призовете! А драконы и балроги?!
— Да нет уже в Средиземье драконов, — проговорил Аллор. — Последнего лет семьдесят назад застрелили. Вот ящеры, наверное, есть где-то. Своего я еще у Ородруина отпустил, может, подружку нашел и живет себе — он у меня всегда любвеобильный был.
Все невольно рассмеялись, что недомайа вполне устраивало.
— В Залах их души, как правило, не могут существовать… Обычно уносятся куда-то или тают… Я об орках, в основном. Волколачьих душ почти и не было, но им отдельный Зал выделить пришлось, — задумчиво произнес Намо. — А что с ними делать было? Ты же не отвечал на мои призывы, о Единый…
— Мне еще с волколачьими душами возни не хватало!
— Да Тебе вообще как-то не до меня было… А ведь именно сюда приходят души детей Твоих. Смерть была в Замысле?
— Не было там Смерти! Такой смерти — не было! Это из-за Диссонанса все! Был — Дар. Люди уходили бы в Мой Чертог. Эльфы — Арде и Валар, а люди, способные менять мир вокруг себя, шли бы ко Мне, их память ткала бы дальнейшее развитие Замысла — по Моей канве. И нечего вам об этом знать было, и они не должны были знать — по-иному бы себя вели и возгордились бы, чего доброго, сверх меры. А он, — Эру мотнул головой в сторону Мелькора, — сделал-таки, чтобы они невесть куда уходили, куда и его вечно тянуло! А с Искаженными делать нечего: пусть уходят, куда угодно. — Эру мрачно замолчал.
— Так зачем убивать было?! — вскинулся Мелькор. — Жили себе и жили бы, никого не трогая!
— И понесли бы отраву твоего Искажения по всей Арде!
— Но сами-то они были не злы… — пробормотала Ниэнна.
— Но несли в себе зло — спустя какое-то время от Замысла ничего не осталось бы!
— Да что же это за Замысел, в самом деле, что лишь на мечах держится?! — воскликнул Манвэ. — И как я раньше не видел этого? Думал, Зло разрастается, поглощая мир, а всего-то кто-то пытался жить по-иному и отнюдь не наперекор… А кровь не отмыть… — Он прикрыл глаза.
«Не надо, брат. При нем…» — Мелькор пересел поближе к Манвэ, коснулся руки. Тот сжал ладонь Черного Валы.
— Спелись… — процедил Эру сквозь зубы, глядя на братьев.
— Это огорчает Тебя, о Творец? — вскинула голову Варда. — Ты же Сам их так сотворил, а потом все время Манвэ сходством попрекал!
— Но власть над Ардой доверил!
— Мне еще раз поблагодарить Тебя за это? — огрызнулся Манвэ. — Мелькор ведь должен был править, не так ли?
— Он лишился этого права, восстав против Меня! А ты, можно подумать, вовсе не желал царствовать!
— Такова была Твоя воля. Разве я мог возразить? Впрочем, ныне я готов был отречься от престола, но не вышло. Видно, не нашлось на мое место охотников.
— Да разве ты власть из рук выпустишь? Конечно, как всегда, устроил так, что все как бы само собой получилось.