Меня трясет от холода – слышу стук собственных зубов и плотнее заворачиваюсь в черный плащ, пахнущий сталью и нагретыми на солнце камнями. Цепляюсь замерзшими пальцами за мягкий теплый дублет. Сквозь размытую пелену вижу пламя костра… или… рукоять меча Акара, который вновь пылает.
Это все мне снится.
Сон такой приятный, теплый и сладкий, что я спала бы вечно.
Устраиваюсь удобнее, пытаясь полностью уместиться под плащом. Подушечки пальцев касаются кожаных ремней и прохладных стальных застежек.
Я утыкаюсь носом и губами в прохладную кожу и согреваю своим дыханием.
Пламя трещит, взвивается в небо искрами. За чарующей сердцевиной простирается снег и очень далеко, почти у горизонта – горы. Белое солнце сокрыто за пеленой туч, небо хмуро и неспокойно.
Приоткрыв глаза, я вижу Сакрала, привязанного к одинокому, кривому и черному деревцу, в котором едва сочится жизнь.
– Я умерла?
Наверное, смерть бывает именно такой: вбирающей все звуки, умиротворяющей и мягкой. Из нее не хочется возвращаться в мир, пропитанный холодом и жестокостью.
– Еще нет.
Этот голос меня не пугает. Он должен быть именно таким. Смерть, определенно, должна говорить устами самого жестокого существа этого мира.
– Акар?
– Какого, мать его, ты сюда пошла, глупая человеческая дева?
Ненавижу его.
– Эмора… – тяну, но он перебивает.
– Я знаю.
Теперь я чувствую его дыхание, но ударов сердца по-прежнему нет. Прикладываю ухо к его груди и молча слушаю – хочу, чтобы оно там было. Чертово сердце.
Я лежу в его объятиях, укрытая его плащом – он спас меня, вытащил из Пустоши, вернул в мир живых, хотя я была готова умереть.
– Я хотела найти Клеос…
– Нашла? – столько язвительных ноток, что я тоже хочу ответить что-нибудь грубое.
– Люди и правда прокляты, Акар. Мы потеряли связь с Зеркалами.
– Я должен расстроиться?
Да, определенно ненавижу.
– Где теперь искать Тангора?
Акар тихо бубнит. Очередное грязное ругательство.
– Его не надо искать. Он просто все забыл.
– Он и правда любил Сирин?
– Мне глубоко плевать, кого он там любил.
– Он сможет остановить Эмору?
Акар тихо смеется, разумеется, слишком презрительно, чтобы я смела рассчитывать на положительный ответ.
– Где твоя подвеска?
Я неосознанно коснулась шеи.
– Ее забрала Эмора. Мне достался кинжал. Похоже она хочет меня им убить.
– До боя часов Эмора тебя не тронет.
– Слабое утешение.
– Отправляйся в Замок.
– А ты?
– Мне нужно поговорить с Дерионом и Бороганом. Кое в чем ты была права, маленькая дева. Пора перестать враждовать.
Я грею пальцы дыханием и подтягиваю плащ выше, почти до глаз – спать хочется.
– Ты… – просто скажи это: – теплый…
– Теплый? – он повторяет, вынуждая меня краснеть: – Ты согреваешь меня теплом своего тела, Тея.
– Ты чувствуешь это?
Акар некоторое время молчит. Его дыхание углубляется.
– Да.
– Если я умру, – сглатываю, – ты почувствуешь что-нибудь? – ощущаю, что мышцы его живота напрягаются, и ерзаю: – Что-нибудь, вроде сожаления?
Акар становится просто каменным, как бы смешно это ни звучало. Резко садится вместе со мной и хватает мое лицо в ладони. Его взгляд опаляет – губы и щеки обдает жаром. Тяжело дышать – от темных глаз напротив захватывает дух.
– Я не отказываюсь от того, что говорил, – сурово произносит он. – Кто бы ни встал на моем пути, уничтожу всех, Тея. А тебя – возьму. Это не изменится.
Он касается ссадины над бровью, а затем уголка рта.
Наши губы соприкасаются – невесомо и нежно. Легко. До мурашек.
Глава 26
Эмора дремала в кресле у камина, положив на грудь раскрытую книгу. В ее руке повис бокал, на самом дне которого застыло каплей рубиновое вино. Бороган пылал в очаге, разливая по спальне свет и приятное тепло.
Хару спал рядом, но едва я вошла, открыл глаза, поднял голову и приветливо вильнул хвостом.
– Гм… – прочистила я горло и покашляла.
– Вернулась? – захрипела богиня, приоткрывая один глаз и потягиваясь. Широко зевая, она почесала макушку: – Как же долго вы все собираетесь. Все пытаетесь спастись, пыжитесь, что-то придумываете. Это даже скучно. Я послала за Дерионом… вот и Хару здесь, – Эмора с жалостью посмотрела в бокал, вылила на язык последнюю каплю, а бокал бросила в огонь. – Он составил мне компанию.
Она опустила руку и почесала Хару между ушей.
– Дерион, думаю, страшно раздосадован своим предательством, – продолжила она. – Он клялся мне в вечной любви, но сделал тебя королевой леса. Бедняжка теперь боится явиться мне на глаза.
– Где Тангор?
– Он где-то здесь, – лениво ответила Эмора, поднимаясь и разминая затекшие мышцы, – дурак ничего не помнит. Мне кажется, это потому, что он сменил множество жизней и совсем запутался.
Она встряхнула волосами, моментально приобретая божественный лоск. Пожалуй, она была слишком сильна, чтобы хоть кто-то в Зазеркалье мог с ней справиться.
– Хару, – приказала она моему волку, и тот вскочил с пола, – я доверяю тебе очень важную миссию. Встреть моих дорогих гостей и проводи в зал бесконечности к Асмату. Всех, кроме Акара. Его я хочу видеть здесь.
Когда Хару бросился в коридор, Эмора перевела на меня взгляд.
– Ну что ты натворила с платьем, милая? Оно измялось. А твои волосы? Их трепал ветер?
– Я была в Пустоши.
– Как же ты там не сгинула? – лукаво усмехнулась она. – Да ну ладно, это вовсе не так важно, правда? Гораздо интереснее другое. Что будет, когда вы все столкнетесь нос к носу и поймете, кто вы на самом деле.
Она подошла ко мне и схватила за плащ Акара, сорвала его с моих плеч.
– Это больнее всего, знаешь ли, – прошипела мне в лицо. – Пытаться украсть у меня всех, кого я сотворила.
Она бросила плащ в камин, позволяя Борогану безжалостно его сожрать.
А затем она вновь села в кресло и уставилась на дверь. Ее лицо стало сосредоточенным и взволнованным, будто она смертельно боялась того, что случится спустя всего секунду.
Через порог переступил Акар.
Такой же холодный, злой и мрачный, каким он красовался на всех фресках в этом замке. Шипастый венец, стальные перчатки, ремни и застежки его амуниции – он явился, как хозяин гор, как свирепый и безжалостный дух Зазеркалья.
– Акар, – прозвучавший в голосе Эморы страх был совершенно искренним. – Мой воин, не знающий страха. Ну же, – она сглотнула. – Ты поклонишься мне?
Он не сдвинулся с места.
– Две тысячи лет – это ведь не срок для твоей преданности? – проворковала она. – Ты скучал по мне?
Эмора медленно поднялась, подступила к нему осторожно, невесомо прикоснулась к груди, положила ему на плечи свои маленькие ладони.
– Ты знаешь, зачем я пришла, – ласково проворковала она. – Мне нужна душа Сирин.
Взгляд Акара полыхал ненавистью.
– Попробуй забери.
– О, милый, – ее уста тронула улыбка. – Я вовсе не хочу угрожать тебе. Ты знаешь, как я люблю тебя. Как мне дороги наши воспоминания. Отдай мне эту душу, – и она ткнула острым ноготком ему в грудь. – Отдай сам.
– Нет.
Она хмыкнула.
– Ты же не хочешь, чтобы я сделала больно этой девице? – и она мотнула головой в мою сторону.
– Сними с меня венец – получишь душу.
По ее лицу прошла судорога. Она нервно рассмеялась – губы задрожали.
– Хорошо. Но ты и сам будешь не рад этому, уверяю.
– Ты получишь Сирин, – произнес Акар. – Это все, что тебе нужно?
– Нет. Я хочу закончить то, что начала. Ты мне в этом поможешь? – и она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в шею, – я воскрешу твою армию, и дам тебе волю делать с людьми все, что тебе захочется.
Я умерла бы на месте, если бы Акар согласился. Простила бы я его, невзирая на то, что он носил дурацкий венец, ограничивающий его свободу?
Отвечать на этот вопрос не пришлось – Акар внезапно схватил Эмору за шею и подняв над полом, приблизил к своему лицу. Она не издала ни звука, лишь вцепилась в его запястье обеими руками.
– Прекрати, – спокойно сказал он. – Хватит.
– Отпусти немедленно! – прошипела она. – Я теряю терпение.
Он разжал пальцы, и она легко соскочила на пол, а затем влепила ему пощечину. И впервые Акар отшатнулся.
– Тебе обязательно так все усложнять? С тобой всегда были проблемы. Я подарила тебе горы, Кузницу. Я создала тебя! – внезапно закричала Эмора. – Это твоя благодарность?
Наткнувшись на холодный, обездвиженный взгляд своего любовника, она вдруг замолчала.
– Я знала, что расчувствуюсь, когда увижу тебя. Ох, и голова совсем разболелась, – она нахмурилась. – Наверно, нам уже пора к гостям. Я еще должна увидеть Тангора. Ох, он получит от меня еще больше, Акар. Клянусь, ему будет больно видеть то, что я сделаю с женщиной, которую он когда-то полюбил.
Она налила себе еще вина, сделала несколько торопливых глотков.
– Тебе понравился ее наряд, Акар? – указала она не меня. – Алый – цвет крови.
Зная заранее, что Акар не ответит, она развернулась ко мне:
– Твоя смерть его расстроит. Видишь, что ты наделала? – она капризно закусила губу. – Он будет презирать меня еще больше. Я могу убить его и создать заново, но он не будет таким, – и она поморщилась. – Конечно, за его предательство я должна его убить… но я соскучилась по нему, а он даже не хочет меня обнять, как раньше. Это все твоя вина.
Наконец, она отставила бокал.
– Пора увидеть Тангора.
Мы были обречены на это, пожалуй.
Нас ждал зал бесконечности и безмолвный Асмат, серебряная гладь которого сияла в свете луны. Я вспомнила, как попала сюда прямиком из Мертвого леса, неловко выпав на ледяной пол. Еще тогда я подумала, что мне здесь не выжить. Как же это верно… Зал бесконечности белоснежный, словно снег, был объят странным спокойствием. Бороган вспыхнул в двух каменных чашах по обе стороны от зеркала, высвечивая золотом мрачное помещение между колонн.