Значит, с предложением вышел всё же не экипаж, а неформальная группа служащих Эскадры – несколько товарищей, объединившихся вокруг общей идеи. Не исключено, что идею кто-то подсказал, но дело не в этом. Важно, что решение о полёте действительно приняли по инициативе снизу, а не навязали сверху вопреки мнению и желанию самих воздухоплавателей. «Их посылали на гибель» – эта эмоциональная версия не находит подтверждения.
Экипажи «СССР-В6»
Примечания
* Замена произведена Приказом по Эскадре без даты № 9 не ранее 10 и не позднее 14 декабря 1937 г.
** После пребывания в составе временного экипажа «СССР-В6», сформированного для участия в мероприятиях 7 ноября, оставлен в составе экипажа (Приказ по Эскадре от 9 ноября 1937 г. № 3).
Стоит заметить, что партийное руководство Эскадры не было вовлечено в обсуждение возможного полёта, как видно из рассказа секретаря парткома Егорова:
2, примерно, февраля, когда в газете было опубликовано сообщение об ухудшении положения в лагере Папанина, я встретился с Никитиным, который высказал мысль о том, что нужно бы организовать полёт дирижабля для помощи лагерю Папанина. <…>
Я в это время ещё вообще точно ничего не знал о полёте и пользовался только слухами[186].
В предложении инициативной группы соединились разнородные стремления.
На первом месте, безусловно, стояло чувство советского товарищества, братства, желание прийти на помощь своим соотечественникам, стоящим на краю гибели.
Во-вторых, полёт был тем настоящим делом, о котором дирижаблисты долго мечтали. В нём сплавились воедино и реальная благородная задача, и дерзкий замысел, и риск, и красота, и Арктика. Пролететь в труднейших условиях тысячи километров, найти льдину, поднять с неё людей и вернуться обратно – можно ли было представить себе цель более достойную?
В-третьих, успех дал бы новое признание и новые перспективы советскому дирижаблестроению, пребывавшему в крайне шатком положении, а оно для служащих Эскадры являлось любимым делом и источником заработка, смыслом существования.
В-четвёртых, именно в таком предприятии нуждался лично Николай Гудованцев, честолюбивый, стремящийся к продолжению карьеры командир Эскадры. Это был его звёздный час, его шанс, выпадающий раз в жизни.
В Долгопрудном позже говорили: «летели за орденами», впрочем, без тени осуждения. Действительно, в Политбюро придавали исключительное значение спасению папанинцев, и в случае успеха экипаж дирижабля не был бы обойдён самыми высокими наградами. На это рассчитывали не только дирижаблисты, о чём красноречиво свидетельствуют подробности заключительного этапа морской спасательной операции, о которых поведали пилот Иван Черевичный и бортмеханик Михаил Чагин, шедшие со своими самолётами соответственно на «Мурмане» и «Таймыре».
В последние несколько суток, когда оба судна находились уже недалеко от льдины, между ними развернулось ожесточённое соперничество, принявшее нездоровые и даже уродливые формы:
Кто скорее подойдёт, кто снимет лагерь первым, не считаясь ни с чем, лишь бы оказаться впереди. Пусть соревнующийся попадёт даже в беду, потерпит бедствие, нанесёт материальный ущерб делу – неважно; быть первым во что бы то ни стало, и любыми, безразлично какими средствами – вот основной стимул, который руководил командирами кораблей, а в частности и начальником экспедиции на л/п «Таймыр» т. Остальцевым. <…>
Если подробно остановиться на том, как сложилась картина плавания, то вы себе и представить не можете, как в условиях советской действительности два советских корабля вели себя так, что без возмущения нельзя было смотреть маленьким работникам, как мы. Как могут большие работники вести себя так на корабле?
Они друг друга называли пиратами, «Мурман» называл «Таймыр» разбойниками, жуликами, «Таймыр» его, наоборот, – пиратами. <…>
Командование кораблями «Таймыр» и «Мурман» выполняло задание, руководствуясь «кто кого обманет», а, следовательно, раньше снимет Папанина.
Результатом этого является оставленный самолёт Ш-2, за которым «Мурман» не захотел идти, опасаясь опоздания к льдине Папанина.
В ночь на 18 февраля «Мурман» сообщил, что он в 5-ти милях от лагеря. «Таймыр» оказался позади. Не желая оставаться последним, начал бить лёд, вместо осторожного обхода льдин, пробил себе нос, результатом чего явилась гибель всего груза, находящегося в трюме. Также и «Мурман» пробил себе носовую часть, благодаря наличию «Таймыра» в выполнении одного и того же задания[187].
Договаривались, что ночь будут стоять рядом друг с другом, а «Мурман» вместо этого тихо снимался и уходил, не зажигая огней, чтобы опередить конкурента. «Таймыр» не оставался в долгу: радировал на льдину, будто «Мурман» – не больше чем его плавучая угольная база и на разговоры с ним не стоит тратить время. В результате Папанин перестал отвечать на вызовы «Мурмана».
Это весьма своеобразное соцсоревнование продолжалось даже тогда, когда люди с обоих судов уже пришли по льду к лагерю папанинцев.
[Остальцев] во время жеребьёвки, определявшей, кто из папанинцев и на какой корабль должен пойти, выругался так, что многие слышали, выражая своё недовольство тем, что т. т. Папанин и Кренкель должны были пойти на «Мурман» [то есть не к нему, Остальцеву, на «Таймыр», а к «конкурентам». – А. Б.][188].
Одним словом, и там «плыли за орденами», а потому совали друг другу палки в колёса, помяли носы кораблям, погубили грузы, бросили на льду самолёт с людьми и даже исторический момент встречи ознаменовали постыдной сценой.
Рядом с благородством и героизмом часто идут тщеславие и корысть, и в случае с дирижаблистами не нужно сбрасывать со счетов карьерный мотив, желание славы и наград.
О дальнейшей судьбе ходатайства, подписанного в Эскадре, можно судить по мини-докладу, который управляющий делами Совнаркома Николай Петруничев набросал от руки и 3 февраля передал Молотову:
Вячеслав Михайлович!
Дирижабль В6 был подготовлен к полёту в Новосибирск. Сейчас т. Широкий из ГУГВФ просил передать Вам просьбу экипажа корабля о разрешении вылететь для снятия т. Папанина с льдины. Дирижабль по сообщению ГУГВФ может вылететь послезавтра утром. Летать без посадки он может 120 часов.
Н. Петруничев
3/II 1938 г.[189]
Таким образом, письмо всё же повезли не через голову начальства в ЦК, а в Аэрофлот. К этому времени Ткачёв был уже арестован, а назначение его преемника Василия Молокова находилось ещё в процессе оформления: соответствующее решение Политбюро датировано именно 3 февраля. Поэтому просьбу дирижаблистов передал Петруничеву не он, а замначальника Аэрофлота комдив Иван Широкий, временно исполнявший обязанности руководителя ведомства.
На послании Петруничева рукой Молотова, его любимым синим карандашом начертано: «Где записка экипажа?» Очевидно, вскоре письмо с Долгопрудной легло на стол к главе советского правительства. Оно составлено на бланке Управления воздухоплавания ГУГВФ, даты и исходящего номера нет, входящего номера тоже: писали в спешке, не заботясь о формальностях, и передавали из рук в руки, минуя канцелярию[190]:
В ЦК ВКП(б) тов. Сталину
Совнарком СССР тов. Молотову
Положение группы тов. Папанина исключительно серьёзное. По последней радиограмме посадка самолётов затруднена из-за малой площади льдины. Подход «Таймыра» вплотную к станции также будет чрезвычайно затруднён.
Есть возможность послать, для снятия со льдины папанинцев, дирижабль «СССР В-6», который находится в полной готовности к полёту на расстояние до 7000 клм. без посадки (корабль был подготовлен к полёту по маршруту: Москва – Новосибирск – Москва, без посадки в Новосибирске).
Всё оборудование дирижабля, горючее и смазочное приспособлено для совершения полёта при температуре до –45 °C.
Дирижабль «СССР В-6» может снять зимовщиков, не производя посадки. Операции по подъёму людей и грузов с земли, без посадки корабля, производились неоднократно и полностью отработаны.
В случае необходимости, дирижабль легко может произвести посадку на небольшом разводье.
Посадки на воду так же неоднократно и успешно производились. Однако, самый надёжный, удобный и простой способ снятия людей и имущества – это подъём их на дирижабль без приземления последнего.
Дирижабль может пойти до дрейфующей станции без посадки, но для возвращения необходимо будет сделать промежуточную остановку в Мурманске. Организация этой посадки не представляет никаких трудностей в отношении её подготовки, так как место уже подобрано и необходимые люди там имеются[191].
Кроме того, организация в Мурманске точки позволит дирижаблю «СССР В-6» длительное время отстаиваться в естественном эллинге, в случае особо неблагоприятных метеоусловий.
Экипаж корабля укомплектован и подготовлен к совершению такого полёта. Нужен только полярный штурман, имеющий опыт полётов в Арктике.
Просим Вашего разрешения на совершение указанного полёта.
Командир Эскадры дирижаблей, инженер-пилот Гудованцев
Секретарь парткома Эскадры, корабельный инженер Кулагин[192]
Командир дирижабля «СССР В-9» Дёмин
Командир дирижабля «СССР В-10» Устинович