— Сашка! — крикнула Безродная, рискованно свесившись из окна. — Сейчас же — домой!
— Кто бы мог подумать? А ведь мы с ним творчество акмеистов обсуждали! — искренне удивился Петр Евгеньевич. — Никита! Ты что-нибудь понимаешь?
Брусникин отрицательно мотнул подбородком и, очнувшись, бросился на поиски Шолохова.
— Капитан! Подъем! — заорал он, включая свет.
— Как?! Опять подъем?! — Обнаженный Шолохов кубарем скатился с кровати.
— Ты, Брусникин, решительно поставил себе целью испортить мою личную жизнь?! — Зоя, прикрыв одеялом высокую грудь, злобно уставилась на Никиту.
— Там на улице что-то происходит! — не обращая на нее внимания, выпалил Брусникин.
Вслед за ним Андрей подбежал к окну.
Действительно, на улице происходило нечто странное. Фигура в белом шелковом халате с наброшенным на голову капюшоном склонилась над узниками. Крупного телосложения граждане матерились. Продолжая материться, они, освобожденные от собственных наручников, запрыгнули в две иномарки, после чего стремительно унеслись в неизвестном направлении. Окутанная же тайной и шелками фигура скрылась под козырьком подъезда.
— Кук-лук-склан, — по слогам прокомментировал Миша, с интересом наблюдавший за развитием событий. — Черных они уже освободили. Теперь белых освобождают.
Кот Брусникина отчаянно мяукнул в аквариуме, давая понять, что черных, может, и освободили, но явно не всех.
— А я вообще ни хрена не понимаю, — задумчиво признался Шолохов.
— Угаров! — Дарья, все еще висевшая на карнизе, продолжала будить соседей. — Сашка, подлец! Домой немедленно!
Раздвинув столпившихся у окна гостей, Угаров осторожно снял ее с подоконника.
— Изумительный факт, — обратил он внимание присутствующих на пустую улицу. — Ловкость, уму непостижимая. Но третьего я там не заметил.
— Алевтина, — мрачно пояснил Брусникин. — Маг и разбойник. Напротив живет. Она в этом одеянии с духами беседует.
Актриса Безродная, хватая легкими воздух, буравила мужа свирепым взглядом.
— Тогда ясно, — кивнул филолог. — Пока я на лестнице изучал вашу наскальную живопись, она успела спуститься в лифте. Надо было мобильники им передавить. Но вот относительно духов я сомневаюсь. «Духи», доложу я вам, иначе выглядят. И беседовать с ними только автомат Калашникова способен без переводчика.
Андрей, сообразивший, что следствие ведется без него, и задетый этим обстоятельством за живое, перехватил инициативу.
— Господин Брусникин, — обратился он сурово к Никите. — Я требую удовлетворения.
— Это я требую удовлетворения! — донесся из соседней комнаты возглас Шаманской.
Все еще сильно пьяный хозяин, до крайности перепуганный и огорченный появлением Хариуса у собственного подъезда, ударил Андрея по уху.
— Вы должны меня охранять! — вскричал с пафосом. — Вы нас всех должны охранять! Мы налоги платим и репетируем, пока вы за новогодними спекулянтами гоняетесь!
— Ладно. — Потирая ухо, опер подошел к столу и выпил рюмку водки. — Когда за вами бандиты слежку установили? Зачем Лыжнику понадобилось ваше досье?
— Какому Лыжнику?! — Никита сел на табурет и обхватил руками голову. — Капкан исчез! А морда эта, что внизу была, кастинг вместе с ним проводила на студии Горького три месяца назад, пропади оно все пропадом!
«Капкан! — быстро сообразил Шолохов. — Капканов Анатолий Андреевич. Ближайший помощник известного криминального авторитета Малютина. Сгорел на работе. По неофициальной версии, пал жертвой разборок внутри собственной бригады. Уже теплее. Лыжник в той же стае бегает под флажками».
Тут и Дарью наконец прорвало.
— Ты что, оглох?! Немедленно домой! — Вскинув руку, она указала филологу на дверь.
— Прошу покорно извинения, господа офицеры. — Угаров бросил на стол перед Андреем ключи от наручников и высадил из аквариума на пол совсем уже отчаявшегося именинника. — Жена дома ждет. Вы уж сами тут как-нибудь.
Простившись с подавленными и смущенными гостями, чета Угаров-Безродная покинула квартиру.
— Так. — Андрей для пущей сосредоточенности взъерошил на голове короткие волосы. — Сколько у нас водки осталось?
— Шесть с половиной, — с готовностью доложил мичман Кумачев.
— А сколько времени?
— Следующая репетиция в девятнадцать. — Петр Евгеньевич принялся открывать банку с ветчиной.
— Матвей Николаевич, вы не торопитесь?
Опер и оператор встретились взглядами.
— Напротив. — Холостой Буслаев демонстративно расположился в углу стола. — Я не покину этот вертеп до выяснения истины.
— От меня вы тоже просто так не отделаетесь. — Из будуара в халате Брусникина вышла Зоя Шаманская. — Тем более что костюмы я приготовила.
— Хорошо. — Андрей сел во главе собрания. — Тогда, Никита, выкладывай все по порядку и в подробностях. Ваше слово, гражданин маузер.
Близнецы
— Вот такие бывают случаи, Аленька. — Лежа на кровати под балдахином, расшитым зодиакальными созвездиями, Байкер почесал свою волосатую грудь. — Кто другой рассказал бы, ни за что не поверил бы.
Алевтина вошла в покои с подносом, на котором были расставлены розетки, полные сухофруктов, и фарфоровый китайский чайник. Зеленый чай по утрам она подавала обязательно.
Долго пила она его в одиночестве. А теперь снова было кому подавать. Счастье, простое женское счастье, в котором нуждаются даже маги, переполняло ее до краев.
Байкеру тоже пришелся по душе ритуал чаепития.
— Чудный чай, — похвалил он Алевтину, шумно прихлебывая из чашечки. — «Бостонское чаепитие в Мытищах». Не видели такое произведение?
— Удивительно, как во многое вы посвящены, Франц Карлович, — зарделась целительница. — Мой гуру, Сторож Восточного Столба Марк Собакин, был бы от вас в восторге.
— Сторож столба Собакин может задрать лапу и помочиться, — заметил Байкер, набивая рот черносливом. — Во всей поднебесной осталось две тайны, до конца еще мною не изученные, — формула красной ртути и вещь в себе.
— А философский камень? — Травница затаила дыхание.
— Расколол. — Байкер взялся за варенье из облепихи. — Мой прадед, алхимик четвертой гильдии Штуцер, выплавил этот камень буквально за сутки до кончины. Так гласят свитки.
— Не может быть! — ахнула травница.
— Пришлось расколоть, — сознался потомок алхимика. — Нас четыре брата в семье. Каждому в равных долях талисман достался.
Байкер предъявил Алевтине перстень на безымянном пальце с рубином, оправленным в золото.
— И вообще, — добавил он назидательно, — среди млечного нашего пути существуют две вещи, каких не может быть. Не может быть, чтобы мы с тобой встретились случайно, и не может быть, чтоб зараза Малюта позабыл, где общак.
Алевтина с трепетом дотронулась до камня и перевела взгляд на татуировку, венчавшую обнаженное плечо возлюбленного наподобие эполета.
— Число зверя? — прошептала вдова, задохнувшись от восторга.
Лиловую шестерку червей, выколотую довольно искусно, дополняла роза, более похожая на тюльпан.
— У нас в основном славяне, — возразил Байкер. — Звери держат вещевые рынки, туристический бизнес и гостиницы.
— А братики ваши нынче где?
— Пали в борьбе роковой. Один остался. У Шивы смотрящий.
— У самого бога Шивы?
— В каком-то смысле, — согласился Байкер. — Шива — авторитет серьезный. Но, между нами, горшков не обжигает. Хотя многим поганку завернул. Четыре покушения на него уже было.
— Что вы говорите?! — заволновалась травница. — А Марк Собакин утверждает, что он — бессмертный.
— Собакин твой лох, — поморщился обладатель философского камня. — Есть другой авторитет — по кличке Кащей, из «тамбовских». Вот он реально бессмертный. Шесть пуль из «калаша» в него засадили, и — ничего. А что касается Шивы, то с ним — обратный случай. Так называемый случай редкого фарта. Кто другой рассказал бы, ни за что не поверил бы. Заказали его те самые звери, которых число. Но Шива бережется капитально. В упор не подойдешь. Что делать? Забашляли снайпера. Разрывная пуля угодила Шиве точно в… Мобильный телефон!
— Не может быть! — ужаснулась Алевтина.
— Говорю тебе, мобильный звонит! — Байкер вскочил с кровати и заметался в поисках своей «косухи». «Косуха» сыскалась на плечиках в стенном шкафу, а вместе с нею нашлась и подававшая сигналы бедствия «Моторола».
— Иес! — заорал Байкер, нажав кнопку «yes».
Пренеприятное известие он выслушал молча. Запасной ключ от наручников Хариуса был у него с собой.
— Клиент в машине убивается, — сказал он поспешно Алевтине. — Надо срочно порчу снять.
— Лучше магический плащ накинь, — посоветовала ему целительница. — Он тебя от сглаза укроет.
«Мудро, — сообразил Байкер. — Судя по происшествию, обалдуев этих засекли. Значит, и теперь, возможно, следят. Так что плащик „от сглаза“ в самый раз окажется».
Продев на бегу руки в шелковый балахон, Байкер скользнул на лестничную площадку и вызвал лифт.
Вернулся он буквально через пять минут.
— Легкий случай, — пояснил он Алевтине. — Но много энергии пришлось отдать. Надо бы зарядиться. Ты готова?
После «зарядки» изможденный правнук алхимика задремал. Алевтина же была неутомима. Нажарив большую сковороду картофельных оладий, она растолкала Байкера к завтраку.
— И что дальше? — обратилась она к властителю своих дум, когда тот уплел вегетарианский завтрак.
— Дальше Малюта бросит клич, устроит крутую разборку с ментурой и загремит лет на десять в ИТК, — поделился с целительницей своими соображениями Байкер. — Дальше бригадные генералы начнут делить шкуру убитого медведя. А для меня наступит момент истины.
Как из уроков истории, так и по личному опыту Байкер знал, что гражданская война — предприятие самое жестокое и кровопролитное. Лучше линять, пока не поздно. Знакомый гений «липы» Семен Матвеевич по кличке Проявитель, допустим, изготовит ему паспорт на имя только что сочиненного Франца Карловича Штуцера, и можно будет начать новую жизнь. Например, создать с Алевтиной товарищество. Или общество с ограниченной ответственностью. Название, скажем, такое: «Возрожденная алхимия». Или лучше просто — «ВОАЛ». Да, так, пожалуй, лучше.