Гарри Альварес явно испытывал его терпение. Себаштиану с содроганием представил себе следующий выпуск журнала.
– Он без зазрения совести публикует жареные факты, не потрудившись их проверить. Он уже сильно навредил следствию. Серийные маньяки жаждут известности, они стремятся обрести glamour[66] в глазах публики, и Альварес преподнес им ее на блюдечке. Если преступники желали славы, они ее получили. Более того, появление в прессе неверной информации только подстегнет ярость убийц.
Он не стал упоминать о том зле, причиненном Беатрис. Еще один должок, который он не забудет Альваресу.
Себаштиану дошел до пропускного пункта и покинул огороженную территорию Дома студентов. Едва он очутился на улице, как ожил его мобильный: пришла эсэмэска от Морантеса, ответившего наконец на многочисленные вызовы. Морантес написал, что «провел весь день в отъезде, в борьбе с плохими ребятами, но получил твои сообщения. Звони мне в любое время».
Себаштиану дал отбой и направился в сторону Кастельяны, высматривая по дороге такси.
– Эй, профессор.
От знакомого голоса у него в груди все перевернулось.
– Пропавший младший инспектор, – сказал он нарочито сухо.
Беатрис, в длинной черной юбке, почти закрывавшей сапожки на очень высоком каблуке, и свитере с воротником-шалью под темным кожаным пиджаком, стояла, облокотившись о дверцу машины, спрятав руки в карманы.
– Как дела?
Что-то ему подсказало, что лучше сохранять дистанцию. Она была с распущенными волосами и без макияжа. В косметике, впрочем, она не нуждалась: в неярком уличном свете на ее лицо ложились тени, подчеркивая красоту черт. Себаштиану кивнул в сторону комплекса:
– Здесь только что состоялся доклад моего дяди. Я весь день не мог с тобой связаться. Мне есть что тебе рассказать, – объяснил он. С момента выхода в свет статьи в «Конфиденсиаль» он оставил несколько сообщений на ответчике Беатрис, но она ни разу ему не перезвонила.
Глаза младшего инспектора мятежно вспыхнули.
– Я что, обязана давать тебе отчет? – поинтересовалась она. Себаштиану независимо выпрямился и спрятал руки в карманы.
– Боже сохрани! – воскликнул он. – Я невиновен.
– Ты прав. – Она потерла переносицу двумя пальцами. – Извини, у меня был очень тяжелый день.
Беатрис отделилась от машины и приблизилась к нему вплотную, так что он почувствовал аромат ее духов.
– Прошу прощения. Проклятая статья выбила меня из колеи. Я следила за Хакобо Росом, подозреваемым номер один. Мне следовало перезвонить тебе.
Несколько человек, возвращавшихся с коктейля, прошли мимо. Беатрис помолчала несколько секунд.
– Меня едва не отстранили отдела, – призналась она, тяжело вздохнув.
Себаштиану ничего не ответил, но его личный счет к Гарри Альваресу пополнился еще одним пунктом.
– Ну и денек, – сказала она.
Беатрис взяла его под руку, и они вместе двинулись к ее машине. Когда они проходили под фонарем, Себаштиану обратил внимание на синяк у нее на лбу, наливавшийся лиловым цветом. Одновременно ему бросилось в глаза, что молодая женщина слегка прихрамывает.
– Что с тобой случилось? – с тревогой спросил он.
– Повстречалась с Каином.
– Что? – Себаштиану застыл как вкопанный, стиснув ее руку. Желудок свело спазмом.
Беатрис пересказала ему все события прошедшего дня, вплоть до нападения в ресторанчике на площади Кальяо. Глаза у нее были печальные и усталые. И Себаштиану поклялся про себя, что найдет Каина во что бы то ни стало.
Она пристально посмотрела на него, не мигая. В желтом свете фонарей молодая женщина выглядела очень утомленной.
– А точнее, с одним из убийц Каина. При мысли, что придется ловить девять преступников, меня душит ярость.
– Нелегкая задача, – согласился Себаштиану. – Какие у вас еще есть зацепки?
Перечислив доказательства, основанные на выводах лаборатории, Беатрис заключила:
– За Росом мы следим круглосуточно и скоро арестуем. Вдруг повезет, и он захочет связаться с кем-то из сообщников. И таким образом мы могли бы выйти на того, кто стоит за всем этим.
– Разумная мысль. Каин очень осмотрителен, но слабым звеном в цепи, возможно, окажется Рос. На пожаре оставлена записка?
– Нам ее передал бродяга. Завтра я сделаю тебе копию.
Себаштиану знал, каким должно быть следующее слово: «исследуй». «Если хочешь найти ответ, непременно исследуй все возможные вероятности». Осталось еще три убийства. Он поднял глаза к темному небу. Дождь прекратился, но в клубах испарений, поднимавшихся от влажной земли, огни на улице превращались в мерцающие гейзеры света. Беатрис помассировала рукой затылок: у нее невыносимо ныла шея – сказывались удар стулом и напряжение последних дней.
– Последнее, что нам остается, – это прошерстить народ в клубах ролевых игр в городе, университетах и некоторых нелегальных игорных притонах, – пояснила она. – Также я рассчитываю, что компьютеры выдадут списки фигурантов, с которыми можно будет работать.
– Анализы ДНК уже готовы?
Беатрис вздохнула:
– Да. Они подтверждают, что пробы ДНК принадлежат разным людям.
Она замолчала, и Себаштиану собрался с духом.
– Беатрис, есть одна версия. Возможно, что убийца затеял игру со мной или моими друзьями из философского общества с улицы Баркильо. Дядя убежден, что обнаружил тайное послание, зашифрованное в записках, и оно недвусмысленно намекает на одну из работ отца. Я на несколько дней собираюсь в Лондон и покопаюсь в своих архивах. Вдруг всплывет какое-то имя из моего прошлого, которое мы увяжем с Каином.
– Старые враги?
– Не знаю. Я должен поразмыслить над таким поворотом сюжета. И самое время приготовиться к путешествию по следующему кругу. Мне нужно поговорить с ребятами из Интерпола.
«Еще мне нужна одежда, – подумал он. – И хорошо бы заглянуть разок в университет, прежде чем меня вышвырнут с работы».
Улица заполнилась гостями, выходившими из Дома студентов. Себаштиану видел, как «Друзья Кембриджа» в полном составе садились в большой черный автомобиль – «ауди», принадлежавший Альберто. Машина Беатрис (он тотчас узнал красный «сеат»), с мигалкой на крыше, была припаркована дальше на несколько метров.
– Когда ты едешь?
– Завтра.
– Я не смогу отвезти тебя в аэропорт. Сегодня ночью я хочу выспаться, а завтра меня ждет насыщенный день. И шеф ведет себя как последний идиот, подозревает, что я скрываю от него информацию.
– Будь с ним осторожна.
– Спасибо. Я умею постоять за себя.
Она придвинулась к нему, и Себаштиану ощутил волшебную притягательность ее губ. Он сделал глубокий вдох.
– Останься сегодня ночью со мной, – попросил он, положившись на удачу и Господа. Она улыбнулась, приподняв уголки губ, затем встала на цыпочки и поцеловала его, лаская языком его рот и прижимаясь к нему всем телом. Он стиснул ее в объятиях и почувствовал, как закипает кровь, вызывая мгновенную эрекцию.
– Я не могу, – устало сказала она. – Я засыпаю на ходу. Я вымотана, и мне нужно отдохнуть, но обещаю, – шепнула она ему на ухо, – когда ты вернешься из Лондона, не будет никаких отговорок.
Они дошли до машины, и Беатрис принялась искать в сумочке ключи.
– Кстати, – спохватился Себаштиану, – Эмилиано дель Кампо ждет твоего звонка, чтобы побеседовать о Хуане Аласене и Росе.
– Завтра я ему позвоню. Садись, я подброшу тебя домой.
Себаштиану открыл перед ней дверцу и дождался, пока Беатрис сядет. Затем он обошел вокруг капота и, в свою очередь, занял пассажирское кресло. Беатрис вяло улыбнулась и вставила ключ в зажигание. Мотор завелся с полоборота.
– Ты не спросил меня, сколько человек погибли при пожаре.
Себаштиану вздохнул. Они устали оба.
– Распорядители центра утверждают, что в здании ночевало около тридцати человек. Двадцати двум удалось выбраться. Пропавших в общей сложности девять.
Омар отлепился от машины, на которую он ненароком облокотился, наблюдая за Беатрис и Себаштиану. На его мордочке расплывалась улыбка. Гонсалес обрадуется. А когда Гонсалес бывал доволен, то жизнь Омара налаживалась. Ученый и дамочка из полиции. Он очень хорошо рассмотрел фигуру женщины, когда та садилась в машину, и кривил рот в удовлетворенной ухмылке. Вот бы провести с ней пару часов, и он показал бы, что такое настоящий мужчина. Пары часов достаточно, чтобы она оценила, на что способен чистокровный арабский жеребец.
– Эй, красавчик. Ничего не желаешь?
Омар обернулся. Мини-юбка леопардовой расцветки едва прикрывала мужские достоинства трансвестита. Сапоги на шпильке невообразимой высоты огненно-красного цвета доходили до бедер, узкий приталенный кожаный пиджак (даже более искусственный, чем женственность этого адского видения) поддерживал гигантский силиконовый бюст. Рука, обтянутая черным бархатом, вытащила изо рта сигарету, прилипшую к широким вздутым губам, двоюродным сестрам огромных титек.
– Ты ведь хочешь капельку поразвлечься, – повторил трансвестит без особого убеждения. Он знал, что на других точках есть товар, который больше придется по вкусу тщедушному арабу, стоявшему перед ним.
Омар пустился наутек, проскользнув между двумя машинами, а вдогонку ему несся хохот подружек квазиженщины. Отбежав на безопасное расстояние, он остановился, задыхаясь. Образ Беатрис и обещание быстрого секса – это было уже слишком. Он согнулся пополам, низко опустив голову, чтобы немного прийти в себя.
Ну да! У него не было денег, чтобы продемонстрировать дьявольскому отродью подлинное искусство любви.
Он еще вернется – когда Гонсалес заплатит.
13 апреля, суббота
Доктору Монтанье исполнилось сорок пять лет. Он был статен и подтянут. Благородная седина в волосах подчеркивала зрелый возраст, но не старила его. Он находился в превосходной физической форме благодаря тренировкам в дорогом спортивном зале, который посещал как минимум три раза в неделю. Модный травматолог, разведенный, бездетный и хорошо обеспеченный. Человек, имевший на первый взгляд все, проявил, однако, чрезмерный интерес к компьютерной базе данных госпиталя и таким образом имел несчастье угодить в поле зрения дотошного инспектора полиции.