Город был практически пуст, редкие машины светили фарами. Трещал эфир: участники группы слежения периодически выходили на связь. Объект двигался по Коммунальному мосту на левый берег Оби. Его пасли: машина висела на «хвосте» в трехстах метрах. Вот опасно сблизилась, но преступник мог не волноваться: на съезде с моста «хвост» отвалил влево, на улицу Немировича-Данченко, а эстафетную палочку перехватил другой экипаж, поджидающий в районе Горской.
– Теперь не упустим, товарищ майор, – бормотал Некрасов, прилипший к лобовому стеклу. – Плотно приклеились, не оторвать…
Ведомственная «Волга» неслась по пустому мосту через Обь. Официально его именовали Октябрьским, но народу больше нравилось другое название – Коммунальный. Пролет одолели за считаные минуты, углубились в жилую застройку. Прямой, как стрела, проспект Маркса тянулся у площади с аналогичным названием.
Наружка докладывала: объект на бордовом ВАЗ-2103 все еще на проспекте, но приближается к площади. Скорость объекта невысокая. Машина подержанная, но бодрая, при необходимости может развить высокую скорость.
«Объект останавливается, – сообщила рация, – прижимается к бордюру».
Что это было? Михаил напрягся, подался вперед. Сквозь сиреневую пелену проступал мигающий желтый огонек на пересечении с Космической. Что-то заворочалось под черепной коробкой: в этом районе некогда проживал пьющий гражданин Золотарев…
Некрасов сбросил скорость, тоже подался к тротуару. До объекта оставалось не больше пятисот метров.
«Ведомая машина остановилась, – докладывали местные сотрудники, – в нее садится кто-то еще!»
Без подробностей, ночь, дистанция приличная. Пассажир занял место, машина тронулась. Похоже, вся банда собиралась в бега. Бордовая «тройка» (ночью, разумеется, серая) ушла на левую полосу, стала разгоняться.
– Может, брать пора, товарищ майор, – предложил с заднего сиденья Швец. – Горький опыт уже имеем. Оторвутся, начнут плутать по дворам, ищи потом с фонарями…
– Бессмысленно, – бросил Михаил, – что ты им предъявишь? Законодательством не возбраняется в ночное время ездить по городу. Не совершают же они ничего противозаконного.
– А когда начнут совершать?
– Когда начнут уходить от преследования, не остановятся по требованию – будет хотя бы формальный повод их задержать. И лучше это делать за городом.
«Тройка» пронеслась через площадь, снова углубилась в жилые районы. Площадь Станиславского, кирпичный завод в Юго-Западном поселке. Машина шла без остановки. «Хвосты» менялись – местные товарищи подтянули значительные силы. «Волга» с Кольцовым двигалась сзади, выдерживая дистанцию.
«Тещин язык» – крутой поворот под железнодорожным полотном, прямая дистанция, кольцо, длинная Толмачевская трасса, ведущая к аэропорту. Преступники не замечали преследования: охотники прятались за редкими попутными машинами.
– В Толмачево едут? – размышлял сам с собой Некрасов. – Но аэропорт перекрыт, должны понимать. Думаю, свернут на кольце, не доезжая до аэропорта, выедут на омскую дорогу…
Так и произошло. На кольце за городом машин было сравнительно много: сказывалась близость круглосуточно работающей воздушной гавани. «Тройка» вырвалась из потока, ушла на пустую Омскую трассу. Оборвались урбанистические пейзажи, вдоль обочин потянулись перелески, редкие открытые участки. Трасса была прямая, прижиматься к объекту не имело смысла.
Теперь определились, появилась ясность: преступники пытаются сбежать! Можно брать! Соответствующий сигнал ушел в эфир. Водители утопили педали газа.
«Тройка» двигалась неспешно, водитель предпочитал ничего не нарушать. Дистанция сокращалась. За окном проплывали небольшие населенные пункты, сельскохозяйственные угодья. Освещение на загородной трассе отсутствовало – ничего удивительного, наличие фонарей не гарантировало иллюминацию. Разбежались облака, робко выглянула луна, озарив сибирские просторы.
Тянуть резину было бессмысленно. Водитель идущей впереди машины включил сирену, ускорился. Это был не предел скоростного режима: Некрасов переключился на последнюю передачу – «Волга» с ревом обогнала коллег и понеслась, как ракета. Стрелка спидометра зависла над отметкой «120». Дорога была пустая – только два красных огонька мерцали впереди. Работали профессионально, преступники до последнего не выявили наблюдение! Теперь всполошились, стали дергаться. Водитель до предела выжал акселератор, и «Жигули» понеслись, как очумелые. Дистанция перестала сокращаться и в какой-то миг даже увеличилась. А вот теперь настал предел – «Волга» рванулась как пришпоренная!
– Приготовились к взлету, – пошутил Некрасов.
– Осторожнее давай, – проворчал Швец, – помни: одно неверное движение – и мы узнаем, есть ли жизнь после смерти.
– Да помню я…
Михаил вцепился в ручку над головой. Возникло отчаянное желание зажмуриться. 130 километров в час, 140… Преследуемые «Жигули» бежали бодро, но подобные скорости для тольяттинской продукции были критическими. И все же «тройка» уходила от преследования. Трещала рация, кто-то взволнованно кричал, что впереди поселок Брагино, тамошняя инспекция уже в курсе и за пределами населенного пункта примет меры. Осталось лишь догадываться, что за меры.
Двигатель «жигуленка» явно издыхал, скорость падала. Промелькнули дома населенного пункта. «Волга» тоже была не двужильная – Некрасов чертыхался, опасливо вслушивался в работу мотора. Красные «стопари» вновь приближались. Но преступники не сдавались, им нечего было терять. Голос в рации предупредил: в километре от Брагина сотрудники ГАИ разворачивают шипованную ленту…
К населенному пункту примыкали заброшенные цеха. Выплывали из мрака коробчатые строения. Сразу за ними начинался лес. Преступники словно почуяли, что впереди их ждут: водитель резко свернул вправо. Там была проселочная дорога. Но то ли опыта не хватило, то ли переоценил свои лихаческие качества. Машина криво вписалась в поворот, заднюю часть занесло, она съехала в кювет и накренилась.
Не удержался Швец – издал победный клич. Но злоумышленники еще рассчитывали на удачу. Они не пострадали, покинули машину.
«Волга» первой подлетела к месту остановки. Двое бежали через колдобистый пустырь. В лунном свете выделялись лишь размытые силуэты. Один из них прихрамывал, но бежал. Второй пошел в отрыв. Пещерный страх гнал этих людей, неотвратимость наказания за измену Родине нависла дамокловым мечом.
Михаил выстрелил в воздух, закричал, чтобы остановились. Это не подействовало. Отстающий споткнулся, но поднялся, засеменил дальше. Оружия у них, похоже, не было, по крайней мере огнестрельного.
Сотрудники бросились в погоню. За спиной ревела сирена, подъезжали товарищи. Шансов у преступников не осталось, но они об этом пока не догадывались. Погоня бежала развернутой цепью, кто-то припустил напрямую к лесу, чтобы перерезать дорогу.
Снова захлопали выстрелы, упал, споткнувшись о кочку, мужчина. Он тяжело дышал. А когда поднялся, на него, как коршун, налетел Швец, повалил на землю. Тот отчаянно сопротивлялся, пришлось применить «болевой прием». Мужчина откинул голову, заскрипел зубами. Свет электрического фонаря озарил перекошенное лицо, лысоватый череп.
– Полюбуйтесь, товарищ майор! – вскричал Швец. – Передача «Мы с вами уже встречались»!
Субъект кривился, щурился от яркого света. Персона знакомая – вахтер института «Сибмашпроект», отзывающийся на Валентина Сергеевича. Видимо, он и проживал в доме на улице Космической. Чудны же дела… Теперь понятно, почему шпионская аппаратура беспрепятственно попадала в институт…
– Вяжи его, Алексей, и в машину…
Оставался еще один. Он отбежал на порядочное расстояние. Но дорога к лесу оказалась отрезана. На зрение злоумышленник не жаловался. Фигура свернула к заброшенным промышленным постройкам. Здание находилось в нескольких десятках метров – несуразный короб с дырявой крышей. Готовая западня, но куда еще?
Михаил помчался наперерез. Но когда подбежал, фигура уже пропала. Он ворвался внутрь здания, включил фонарь. В лучшие времена здесь работали механические мастерские. Все ценное давно вывезли, остались стены, ржавые перекрытия из двутавровых балок и гора металлолома. Наверху находилось что-то вроде антресолей, там же стояли железные стеллажи, свешивался мусор. На верхотуру вела проржавевшая лестница.
Раздался шум, что-то покатилось, упало сверху. Плохо закрепленная лестница еще тряслась. За секунды, что оставались в его распоряжении, злоумышленник пробежался по цеху, понял, что запасного выхода нет, решил использовать последний шанс. Бледный, надо признаться, шанс – с антресолей точно не было выхода на улицу…
Михаил подбежал к лестнице, запинаясь о чугунные болванки. Наверху кто-то возился, стонал, трещала ткань. Убедившись, что лестница не отвалится, Михаил полез наверх. Что-то покатилось по рифленому полу. Он вовремя отстранился – мимо пролетел огрызок трубы.
– Ирина Владимировна, прекращайте! – крикнул Кольцов. – Что вы как маленькая? Голливудские погони – это не ваше, хотя вы и любите американские фильмы!
Наверху стало тихо. Только всхлипывала женщина. Странное ощущение – неловкость, что ли. Он поднялся наверх, включил фонарь. Женщина лежала на полу между пустых скособоченных стеллажей. Сил сопротивляться не осталось, умоталась до крайности. Она лежала на боку, подтянув под себя ноги, размазывала слезы по щекам. Волосы были всклокочены, плащ испачкался, от элегантного демисезонного ботинка отлетел каблук. Все в ней выражало обреченность. Никакой ненависти, злобы – только щемящая печаль и безмерная усталость.
Он поймал себя на мысли, что испытывает жалость к этой особе. Впрочем, быстро прошло – всего лишь минутная слабость.
В заброшенное производственное помещение вбежали несколько человек, все сразу поняли, стали мяться у входа.
– Вставайте, Ирина Владимировна, не плачьте, – вкрадчиво сказал Кольцов, – раньше надо было плакать.
– Думаете, я раньше не плакала? – всхлипнула преступница.