— Так, — сказал лейтенант. — Я отправил людей в Храм Света, как только услышал эту историю. Сегодня там большая пасхальная служба. Агасфер никуда не денется. Через несколько минут я отвезу туда вас, мистер Харриган, и вас, Дункан, и мы проверим, сумеете ли вы опознать в Агасфере ту фигуру, которую видели в кабинете.
Конча подняла голову. Скорбное лицо девушки было залито слезами, но Мэтт не заметил на нем прежнего ужаса.
— Значит, папу убил… тот человек?
Лейтенант уклонился от прямого ответа.
— Мистер Харриган намеревался разоблачить его мошенничество. Достаточно серьезный повод. Вчера вечером Агасфер предал вашего отца смертельному проклятию. Вот вам заранее обдуманный умысел. Ваш дядя и Дункан видели в кабинете человека в точно таком же нелепом наряде. И вдобавок мистер Харриган оставил странное предсмертное послание, указывая на Агасфера как на своего убийцу.
— Разве этого недостаточно? — спросил Джозеф. — Признаюсь, я никогда не воспринимал подвижничества Вулфа всерьез, но теперь намерен продолжить его дело. Если опасные маньяки разгуливают на свободе…
— Разумеется, вполне достаточно. Но… мисс Харриган, сколько времени вы провели в молельне?
— Минут десять, лейтенант.
— Вы уверены? Люди порой странно воспринимают время. Может быть, не больше минуты или максимум две?
— Нет, — твердо отвечала тетя Элен. — Я как раз размышляла над пятой тайной. Я прекрасно помню.
— Над чем?
— Когда мы читаем молитвы по четкам, — объяснила сестра Урсула, — то размышляем над очередной тайной — определенным событием из жизни Богоматери — во время каждой декады, то есть последовательности десяти бусин. Мисс Харриган имеет в виду, что почти закончила круг.
— И сколько времени на это нужно?
— Мне обычно требуется около десяти минут, — ответила тетя Элен. — Значит, я провела в молельне никак не меньше.
— Кто выходил из кабинета?
— Никто, лейтенант.
— За эти десять минут вы не видели никого выходящим из кабинета Вулфа Харригана или входящим туда?
— Ни души.
— Так, — терпеливо произнес Маршалл. — В шесть тринадцать Дункан и Харриган замечают в кабинете человека в желтом одеянии. В четверть седьмого Дункан снова заглядывает внутрь и не видит никаких посторонних лиц. Все двери и окна надежно заперты изнутри, кроме двери в молельню, которую можно запереть снаружи. Перед ней в течение десяти минут сидит мисс Харриган, которая не видит ни души.
Сестра Урсула нахмурилась.
— Невозможно.
— Чудеса по вашей части, если не ошибаюсь, — с ноткой горечи заметил Маршалл.
— Для Бога, — с упреком ответила сестра Урсула, — нет ничего невозможного. Но я отказываюсь видеть здесь промысл Божий. Должно быть, в показания вкралась ошибка.
— Никаких ошибок нет, — устало простонал лейтенант. — Прекрасное, чудесное, элементарное дело. Только один подозреваемый. Но проблема в том, что преступление просто не могло совершиться! Ладно. Мистер Харриган, Дункан, поехали. Надо поговорить с Агасфером. А здесь мне, боюсь, придется оставить двух-трех человек.
Джозеф собирался возразить, но тут же передумал.
— Очень предусмотрительно, лейтенант. Осторожность не бывает лишней, когда на свободе опасный преступник.
— Вот именно.
— Лейтенант…
— Да, сестра?
— Мы нужны здесь или можем вернуться в монастырь?
— Вас отвезут в патрульной машине.
— Однако!.. Большое спасибо.
— Ничего смешного.
— Разумеется. Но я представляю себе мать-настоятельницу, когда она увидит, что нас привезли в патрульной машине.
Тетя Элен вышла вместе с братом и лейтенантом. Мэтт ненадолго задержался, решив сказать что-нибудь Конче. Хотя бы пару слов, которые успокоили бы девушку. Но ничего не мог придумать.
Когда он развернулся, собираясь уходить, то услышал едва различимый диалог шепотом.
— Мэри, дорогая моя.
— Что, сестра Урсула?
— Я хочу, чтобы ты сделала кое-что очень важное.
— Что? Что такое?
— Пожалуйста, не отходи от тети с этой минуты и до конца завтрашней мессы. И непременно отправляйся на мессу вместе с ней.
— А зачем?.. Ладно.
Конча явно удивилась. Мэтт, шагавший вслед за лейтенантом, тоже.
Глава VII
— Я вот думаю, — сказал Р. Джозеф Харриган, — не лучше ли мне во время визита в Храм Света держаться на заднем плане?
Даже сидя в патрульной машине он оставался образцовым общественным деятелем. Мэтт все ждал, что он вот-вот прикоснется к шляпе, приветствуя незримые толпы на улице.
— Зачем? — деловито спросил лейтенант Маршалл.
— А вы не понимаете, лейтенант? В конце концов, мое лицо хорошо известно. Эти мерзавцы поймут, что я — брат жертвы, и насторожатся.
Маршалл задумался.
— Нет, — медленно произнес он. — Я уже подумывал застать их врасплох, но потом решил, что это плохая идея. Мы просто поставим Агасфера перед фактом.
— Разумеется, вам виднее, — ответствовал Джозеф, своим тоном намекая, что придерживается обратного мнения.
— Я кое-что хотел у вас спросить, — сказал Маршалл после короткого молчания. — Неудобно было говорить в присутствии всей семьи, но… как у вашего брата обстояли дела с женщинами?
Джозеф возмутился.
— Боюсь, я не вполне понимаю вопрос… Если вы имеете в виду именно то, о чем я подумал, то я решительно протестую. Я уверен, что после смерти Марты — это жена Вулфа, она умерла год назад, — мой брат вел исключительно целомудренный образ жизни.
— Так. Я, слава богу, больше не служу в полиции нравов и вовсе не имею в виду обязательно что-то дурное. Не было ли у мистера Харригана близких подруг? Может быть, он подумывал о новом браке?
— Близкие подруги? Ну уж нет. И он точно не думал о новом браке. Разумеется, Вулф виделся с миссис Рэндал, и с подругами Элен по Гильдии алтаря и четок, и с монахинями, и с матерями одноклассниц Мэри… Но Мэри и Элен — единственные женщины, с которыми он близко общался. Вулф во многих отношениях был очень одинок, лейтенант.
— Зато теперь у него большая компания, — сухо отозвался тот.
— Доктор Мэгрюдер!
Сухопарый и учтивый полицейский врач остановился в коридоре, с удивлением глядя на монахиню.
— Сестра Урсула! — воскликнул он. — Господи, мы не виделись с тех самых пор, как вы работали в клинике. Только не говорите, что ввязались в это дело.
— Харриганы — мои близкие друзья.
— Кошмар, правда? — Доктор Мэгрюдер с сожалением покачал головой. — Мистер Харриган был потрясающим человеком… и вот такая смерть. Знаете, сестра, как бы я ни старался, не могу привыкнуть к внезапным насильственным смертям. Будь у меня достаточно денег, чтобы бросить службу и заняться частной практикой… Впрочем, мечтать не вредно.
Сестра Урсула улыбнулась.
— Я помолюсь за вашу мечту. Можно задать вам два вопроса?
Мэгрюдер нахмурился.
— Неофициально, разумеется. Если лейтенант захочет о чем-нибудь сообщить, он скажет сам.
— Я знакома с полицейскими процедурами, — к его удивлению, ответила монахиня. — Мои вопросы совсем безобидные.
— В таком случае… что ж, спрашивайте. Но имейте в виду: не обещаю, что отвечу.
Сестра Урсула перебрала четки, висевшие на поясе, словно они помогали ей собраться с духом.
— Первый вопрос. Вам удалось установить время смерти?
Доктор Мэгрюдер застенчиво улыбнулся.
— А я не сумел бы произнести это столь хладнокровно, сестра.
— Смерть не так страшна человеку, который работал в больнице для бедных, доктор. И потом я гораздо тверже, чем вы, уверена, что смерть будет поглощена победой. Но сейчас не время проповедовать. Вы можете ответить на мой вопрос?
— Не могу. Но не из соображений конфиденциальности. Я действительно не знаю. Предположительно, конечно, смерть наступила в двадцатиминутном промежутке между той минутой, когда с Харриганом разговаривал брат, и моментом, когда молодой человек нашел его мертвым, но никаких медицинских подтверждений нет. Жар камина сделал точное заключение невозможным.
— Спасибо, — серьезно ответила монахиня. — Второй вопрос. Лейтенант сказал, что мистер Харриган оставил странное предсмертное послание. Не объясните ли, что он имел в виду?
— Гм… Я, наверное… Впрочем, все это будет в завтрашних газетах, так что ничего страшного.
И он рассказал про дротик.
— Спасибо. Спасибо, и да благословит вас Бог, доктор Мэгрюдер. Дайте знать, если надумаете увольняться. Мы подыщем вам пациентов.
С удивительной быстротой, несмотря на объемистое мешковатое одеяние, сестра Урсула направилась к телефонному столику, написала краткое послание в блокноте, вырвала листок, сложила и подписала аккуратным красивым почерком: “Лейтенанту Маршаллу”.
Уходя, чтобы присоединиться к сестре Фелиситас, ожидавшей в патрульной машине, она протянула записку стоявшему у двери полицейскому.
— Пожалуйста, передайте лейтенанту, когда он вернется. Это очень важно.
По приказу Маршалла водитель в нарушение всех правил остановил машину в желтой зоне перед Храмом Света. Полицейский департамент не собирался вносить в список расходов плату Агасферу за парковку.
Единственным дитятей Света, дежурившим в вестибюле, оказался тот ангелоподобный юноша, который приветствовал Мэтта и Вулфа накануне. При виде незваных гостей он нахмурился и явно заволновался.
С чего бы? — удивился Мэтт. Лейтенант был в штатском и вообще выглядел неофициально. Возможно, лицо Джозефа и впрямь настолько примелькалось в городе, что юноша немедленно его вспомнил? Или вчера вечером он узнал Вулфа и теперь припомнил Мэтта, явившегося вместе с ним?
Когда все трое пересекли вестибюль, на лице херувима вновь появилась обычная приветливая улыбка.
— Добрый вечер, друзья, — бодро пропел он. — Боюсь, вы опоздали на службу. Она уже почти закончилась.
— И хорошо, — коротко ответил Маршалл. — Мы хотим видеть вашего главного.
Из зала доносился гипнотический голос проповедника, нараспев произносившего какие-то непонятные слова.