— Допустим, мы не исключаем такую возможность. Что теперь?
— Тогда, боюсь, я должен попросить отгул на сегодня, чтобы посетить Храм Света. Спасибо, мистер Дункан.
Мэтт уставился вслед величаво удаляющейся фигуре дворецкого и встряхнулся, чтобы прийти в себя.
— Ну нет, — произнес он вслух. — Бред какой-то.
— Робин Купер, — с чувством сказал Маршалл, когда они с Мэттом отъехали от дома Харриганов. — Милое имечко, правда? Прелесть что такое. Будь я проклят, если могу представить себе парня по имени
Робин Купер, который выкидывает подобную штуку, но дело, по всей видимости, обстоит именно так.
— Что навело вас на след?
— Мои ребята разузнали, кто из помощников Агасфера отлучался во время проповеди вечером в понедельник, когда человек в желтом нанес нам визит. Этот самый Купер ушел и вернулся, и время вроде бы совпадает. Если кто и сыграл роль Агасфера, то, похоже, именно он.
— Но как я могу поручиться?
— Я не прошу давать откровенно ложные показания. Несомненно, среди детей Света сыщется какой- нибудь ловкий адвокат, способный доставить нам неприятности. Я лишь прошу ответить утвердительно на вопрос, он ли это. Разумеется, он! Не она же.
Мэтт пожал плечами:
— Ладно, лейтенант.
— Так. А если мы сумеем доказать, что Купер способен выдать себя за учителя, показания ста восьми свидетелей не очень-то сойдут в качестве алиби.
— Но Агасфер не мог быть убийцей, иначе он унес бы свою папку. Тот, кто убил Харригана, оставил в кабинете столько материалов на Агасфера, что хватит на целую серию разоблачительных статей.
— Утешительная мысль, правда? Расправившись с Харриганом, убийца наверняка забрал то, что имело отношение к нему. Следовательно, вы, продолжая дело Харригана, можете ничего не опасаться.
— Но, насколько нам известно, преступник ничего не взял. По крайней мере, все папки на месте. Не пропало ничего, кроме приписки к завещанию, возможно, секретных заметок и книги, украденной вчера ночью.
— Какой книги? Вы от меня что-то утаиваете, Мэтт? Ну же, расскажите папочке правду.
Мэтт рассказал.
— Так. Мы всё больше запутываемся. Но, но крайней мере, на этот раз мисс Харриган не сидела со своими четками в молельне. И мне нравится, что теперь можно вычеркнуть элемент сверхъестественного. Очень приятно, правда? Кстати, я тоже кое-чем с вами поделюсь: мы проверили алиби Свами. Оно безупречно и неоспоримо.
Лейтенант закурил трубку и некоторое время ехал молча.
— Вроде бы здесь, — наконец сказал он.
Мистер Купер жил в огромном старом многоквартирном доме, в переулке неподалеку от Сансет и Вайн.
— Посмотрим, что скажет в свое оправдание наш драгоценный Робин. Господи, какому родителю придет в голову назвать ребенка Робином?
— Какому угодно, — ответил Мэтт. — Если он начитался Милна. Смотрите! Вы видите то же, что и я?
Лейтенант Маршалл посмотрел — и увидел. С лестницы дома, где жил Робин Купер, спускался осанистый и преисполненный достоинства Р. Джозеф Харриган.
Джозеф немедленно заметил обоих и подошел к машине, пылая негодованием и яростно пыхтя свежезакуренной сигарой.
— Будь оно все проклято! — закричал он. — Вы тоже напали на след этого негодяя? Надеюсь, вам удастся вытянуть из него больше, чем мне.
— Помогаете следствию? — Маршалл улыбнулся.
— А вы хотите сказать, что не нуждаетесь в помощи? Мой брат умер три дня назад, а вы до сих пор никого не арестовали. Вы даже не назначили дознание, чтобы мы могли предать тело христианскому погребению! Я не одобряю частных лиц, берущих исполнение закона в свои руки. Общественные институты священны, и полиция, разумеется, — один из них. Но что остается делать тому, кто столкнулся с откровенным непрофе…
— Придержите-ка язык, мистер Харриган. Три дня — не целая вечность. Найти разгадку за двадцать четыре часа — конечно, идеальный вариант, но так получается не всегда. Мы обнаружили некоторые зацепки, и заверяю вас…
— Черт возьми, лейтенант, вы говорите, как газетный репортер! “Полиция держит все под контролем и обещает скоро арестовать преступника”! В кои-то веки только лексикон Артура способен выразить мои чувства! В ответ на ваши заверения, лейтенант Маршалл, я скажу: бред собачий!
— Развлекаетесь, да? Вы, черт возьми, обладаете таким политическим весом в городе, что мне остается только сидеть и слушать, что бы вы ни говорили. Поэтому продолжайте. Продолжайте. Но, раз уж вы все равно витийствуете, объясните заодно, какого черта вам тут надо.
— Выполняю за вас вашу работу, лейтенант. Проверяю Купера.
— Почему именно его?
— Ей-богу, даже не представляю, как это доказать, но именно он под видом Агасфера явился к нам в понедельник вечером!
— Потрясающе. Откуда такие выводы?
— Я узнал его. Почувствовал нечто знакомое… непохожее на Агасфера, которого мы видели раньше, но в то же время знакомое. И наконец вспомнил того молодого человека, который вечером в воскресенье проводил нас в желтую комнату!
— И что дальше? Каким образом вы узнали имя и адрес?
Р. Джозеф раздулся от гордости:
— Я позвонил в Храм и сказал, что во время воскресной проповеди потерял кошелек, что какой-то любезный молодой привратник нашел его и я решил выразить ему свою признательность. Я описал этого юного херувима, мне назвали имя Робина Купера и дали адрес.
— Ловко, сэр. Примите мои профессиональные поздравления. И что же вы выяснили?
— Черт возьми, лейтенант, прекратите клянчить. Вы приехали, чтобы повидаться с Купером. Прекрасно. Идите и повидайтесь. Несомненно, узнаете много нового. А меня ждут дела — и могу лишь пожелать, чтобы вы выполняли свою работу столь же прилежно, как я свою. — С этими словами Р. Джозеф Харриган зашагал к автомобилю.
— Называется, первоклассный адвокат. — Маршалл вздохнул. — Считает, весь мир лежит перед ним на блюдечке, перевязанный красной тесьмой с банти-
ком. Хотя, конечно, он ловко отследил Робина. Возможно, мы бы сказали Джозефу спасибо, если бы сами не справились. Ну, пойдемте.
— Первая дверь направо на втором этаже, — сказала хозяйка.
Херувим открыл с мокрой тряпкой в руках. Лицо у молодого человека было встревоженное.
— Еще гости? О господи. Ну, что на сей раз? А-а, вы друзья того сердитого пожилого джентльмена. Я помню, вы приходили вместе в воскресенье.
— Может быть, пригласите нас внутрь? — намекнул Маршалл. — Или я должен заговорить официально?
— Заходите, заходите, ради бога. Здесь и так уже страшный бардак. Только посмотрите на это пятно. — Херувим плюхнулся на четвереньки и принялся вытирать тряпкой пол, одновременно говоря: — Хотите кофе? Я просто вынужден снимать комнату с правом хозяйничать самому, потому что без кофе жить не могу. Сварить?
— Спасибо, — сказал Маршалл. — Не откажемся. Что тут натворил пожилой джентльмен? Разлил кофе?
— Сначала махал руками и топал, а потом взял и опрокинул мою кружку. Ну и глупо, между прочим. И грубо. Никогда не доверяйте человеку с дурным нравом, лейтенант.
— Откуда вы знаете, в каком я звании?
— Старик так обратился к вам в воскресенье. Я запоминаю всякие мелочи. Обязанности привратника, сами понимаете.
— А вы, случайно, слышали это не вечером в понедельник?
— Вечером в понедельник? Каким образом я мог что-то слышать про вас вечером в понедельник? Ах, этот старик со своей дурацкой идеей, что я где-то там притворился Агасфером. Ну просто смешно! Сливки, сахар?
— Ни того ни другого, спасибо.
— О, вы прямо спартанец. — Ангелоподобный Робин Купер уселся на кровать, предоставив стулья гостям. — Итак, чем могу помочь?
— Расскажите немного о себе. Отчего вы оставили сцену и предпочли искать вящей славы у Агасфера?
— Лейтенант! — Робин Купер так и затрепетал. — Вы настоящий детектив! Откуда вы знаете, что я был актером?
— Ниоткуда, — хмуро ответил Маршалл. — Сначала я решил, что вы бывший боксер-тяжеловес, но потом придумал гипотезу получше.
— Ах, вы просто несносны!
Маршалл поморщился:
— Конечно. Я злой и страшный серый волк. Что еще вы натворили?
— Я был коммунистом, — гордо заявил Купер.
— А теперь? — Маршалл явно заинтересовался. — Надеюсь, вы не из тех ловких парней, которые получили денежки из Кремля и вступили в Союз молодых коммунистов?
— Лейтенант! С чего вы взяли? — Но Мэтт, наблюдая за Купером, почувствовал, что удар попал в цель. — Я искал Истину. Сначала думал обрести ее в искусстве, затем обратился к социальной борьбе. Но теперь я знаю, что заблуждался, что Истина — в учении Древних.
— Каким образом вы получили работу у Агасфера?
— Пришел к нему на проповедь — еще до того, как он стал широко известен, — и страшно увлекся! Такая искренность, такая сила. Можно сказать, — Купер застенчиво улыбнулся, — я стал одним из его первых апостолов. Неудивительно, что доверенная должность — должность привратника — досталась кому-то из ранних приверженцев.
— То есть вы верите во все эти сказки про Древних?
— Верю? Дорогой мой лейтенант, я ими живу! — И Робин Купер пустился в пятиминутную проповедь о прелестях учения Древних, щедро пересыпанную восклицаниями и вздохами.
Мэтт подошел к окну и принялся изучать небогатую событиями уличную жизнь. Ребенок на трехколесном велосипеде, женщина с тяжелой хозяйственной сумкой, бородатым старик с трубкой, совершающий моцион. Все нормально, приятно, подлинно. Благословенный контраст с метафизической болтовней херувима. Но люди в Храме Света и защитники Агасфера в Першинг-сквер тоже были вполне нормальны. Пока не подпадали под власть желтых чар.
— Так как же можно не верить? — закончил Робин Купер. — Разумеется, даже вы, лейтенант, обрели бы мир и утешение, если бы серьезно отнеслись к учению Древних, вместо того чтобы насмехаться.
— У меня уже есть мир и утешение, спасибо, — ответил Маршалл. — Мои жена и ребенок дадут вашим Древним сто очков форы.
Мэтт вытащил пачку сигарет и предложил хозяину закурить.