– Подожди-ка, – бросил Руслану.
Несколькими скользящими движениями он приблизился к Джигиту, который собирался открыть дверь, ведущую на вахту. Скорее всего, хотел выпросить у доброго Гусара таблетку цитрамона, который потреблял за неимением более сильных снадобий («Ну что, злыдень, вымогать пришел?» – вздохнет длинноволосый, со щегольскими усиками санитар, и выдаст колесо, отлично зная, что никакая голова у актуального «злыдня» не болит).
Но дверь Джигит открыть не успел: ошеломленный Руслан, который один смотрел в эту сторону, увидел, как Дервиш легонько коснулся предплечья наркомана и пошел дальше, будто продолжая ритуальную прогулку по залу, а рядом с Джигитом оказался случайно. А тот вдруг изумленно передернулся, как-то неуверенно схватился за стену, потом медленно сполз на пол и перестал двигаться.
Увидавшие падение больные крикнули на вахту, вокруг Джигита засуетились Гусар с Аленой. Потом появился и врач.
– Вот тебе наглядный пример срочной нейтрализации угрожающего фактора, – Ак Дервиш спокойно уселся рядом с Русланом, мрачно наблюдающим, как недвижного Джигита уносят в палату.
– Каналья собирался на нас донести, – пояснил, наконец, Дервиш, – я с самого начала видел, что он нас внимательно слушает. А ты не заметил. И это тоже очень плохо.
– Ты его убил, – обвиняюще заявил Руслан.
– Много чести, – хмуро усмехнулся старик и показал юноше пустой одноразовый шприц. – Просто будет спать до завтра. Но будь это необходимо – убил бы.
Это прозвучало простой констатацией факта.
После отбоя Дервиш вытащил из-под своей кровати два пакета, один отдал Руслану, который обнаружил там простенький противогаз. Не успев задать вопрос, Руслан получил краткую инструкцию:
– По моему знаку надеваешь противогаз как можно быстрее и спокойно сидишь на койке. Пока лежи. Но не вздумай спать.
Руслан кивнул.
В тревожном ожидании прошло часа полтора. Рядом на койке недвижно почивал Джигит – врач так и не разобрался, что с ним случилось, и оставил в покое. Отделение уже окутал обманчивый больничный полусон-полубред. Напряжение Руслана, парадоксальным образом погружавшее его в дремоту, с которой он боролся все это время, схлынуло. Его дух успокоился, сделался готовым ко всему.
И как раз в это время от вахты донеслось сильное шипение, какое бывает, когда зимой неожиданно прорывает трубу теплотрассы и в морозный воздух вырывается пышный султан пара. Но в данном случае это был не пар – Руслан ощутил резкий, всё усиливающийся запах.
Ак Дервиш, мгновенно сев на койке, махнул рукой и одним движением натянул противогаз. Руслан поспешно последовал его примеру, но провозился дольше – на уроках ГО никогда не блистал. Его слегка повело от неприятного запаха, но тут же полегчало.
От вахты раздались всполошенные крики и сразу затихли. Больные подскакивали на койках и валились обратно, те, что бродили в тоске и бессоннице, попадали на пол. Вскоре во всем отделении в сознании остались только двое. Старик подал Руслану знак, и они вместе ринулись к двери на вахту.
Она резко раскрылась, пропустив несколько человек в тёмных костюмах и противогазах. Один держал какой-то прибор, постоянно всматриваясь в данные на мониторе. Увидев, наконец, нужные, быстро снял противогаз – Руслану оказалось совершенно незнакомо его напряжённое лицо. Все остальные последовали его примеру.
– Снимай, – бросил Руслану Дервиш, – газ быстро распространяется, но почти сразу нейтрализуется. Артельная разработка.
Руслан облегченно стянул вонючую резину.
– Что с ними? – сразу спросил у Дервиша.
– Без сознания. И будут в таком виде не больше часа, так что надо торопиться.
В отделение поспешно вошли ещё двое, тащившие какие-то носилки. С нехорошим изумлением Руслан угадал под чёрным полиэтиленом контуры неподвижного тела.
– Раздевайся, – резко приказал старик.
Без слов юноша сбросил больничную пижаму.
Двое подошли к его койке, вывалили на неё свою ношу и стали распаковывать полиэтилен. Руслан едва сдержал крик, когда открылся голый труп. Его собственный труп.
Перекошенное, синюшное лицо – он столько раз видел его в зеркале, живым…
Старик потряс юношу за плечо, приводя в себя, и сунул в руку ворох одежды. Сам уже был в неприметной серой паре и кепке, скрывшей лысую голову.
Мальчик натянул парусиновые «бананы», футболку и ветровку, обулся в кроссовки. Дервиш протянул ему увесистую спортивную сумку через плечо.
– Там ещё всякие вещи. Ходу, ходу!
Они быстро шли по дороге к окраине посёлка. За весь путь, разумеется, не встретили ни души.
– Кто это был? – на ходу спросил Руслан.
– Труп одного юного токсикомана, решившего покончить самоубийством, и проглотившего хорошую горсть нейролептика. Того самого, который сейчас наши люди изъяли из шкафа сестринской, чтобы создать впечатление, что это ты его оттуда достал, – ответил старик.
– То есть, это вы покончили его самоубийством, – зло бросил юноша.
– Не сходи с ума, – резко одёрнул старик. – Будь мы чем-то вроде Клаба, то да, упромыслили бы кого угодно, и ты бы уже давно был под нашим контролем. Между прочим, очень соблазнительный вариант – времени у нас мало. Но мы, знаешь ли, под Богом ходим…
Руслан промолчал.
– Ты не заметил, как там возились с твоими сотоварищами по психушке, чтобы, не дай Бог, не преставились от нашего газа? Чтобы проснулись в добром здравии, без травм, без головной боли, и не осознали, что из их жизни выпал целый час… – сердито продолжал Дервиш. – Пока ты тут сидел, искали труп. Чтобы был того же роста и сложения, да и возраста. Той же группы крови. Чтобы похож был – сильно не надо, искажения лица всё равно на агонию спишут. И чтобы не опознанный. Нашли, если не ошибаюсь, где-то в Подмосковье, вчера пригнали на самолете.
Руслан чуть не остановился, потрясенный масштабностью операции, но Дервиш нетерпеливо его подтолкнул.
– Он так на меня похож…
– Ты подсознательно ожидал этого, потому и воспринимаешь так. А у остальных эффект будет ещё сильнее: на твоей койке, куда ты улегся вечером, утром лежит труп в твоей пижаме и с твоими чертами… Руслана Евгеньевича Загоровского больше нет.
На юношу от этих слов повеяло леденяще. Тем не менее, логика продолжала подсказывать вопросы.
– А отпечатки пальцев?..
– Сейчас заменяются во всех твоих делах на отпечатки того бедолаги. Он сирота, бежал из детского дома, никогда не привлекался, нигде не наследил. Пропал – как камень в воду. Что касается отпечатков, которые сейчас у тебя на пальцах… С ними тоже скоро разберёмся. И с внешностью.
Они уже почти вышли из посёлка. Перед ними разбитое шоссе делало заворот, по обочинам возвышались скалы и могучие деревья. На опушке леса стояла бежевая «копейка» с тонированными стеклами. Руслан понял, что их ждут.
Из машины вылез… Палыч.
С радостным криком Руслан бросился в его объятия и застыл.
Через несколько секунд, отстранив его от себя, Палыч поглядел на юношу с изумлением. Сам он, казалось, совсем не изменился: те же очки, усики и ношеный костюм. Разве что как-то посуровел, стал жёстче. Во всяком случае, больше не походил на типичного советского учителя. Но, судя по всему, на него произвели впечатления изменения в Руслане.
– Здравствуй, Отрок, – произнес он почти торжественно.
Вспомнив мёртвого Розу, Руслан похолодел. Но, угадав в глазах первого учителя ободряющую улыбку, сразу успокоился.
Палыч подтолкнул его к машине. Ак Дервиш уже сидел на переднем кресле.
– Едем в аэропорт. Твой самолет через два с половиной часа. В сумке – паспорт и билет. Имя другое, конечно. Теперь у тебя будет много имен, но твоё имя внутри Артели отныне – Ставрос. Запомни: Ставрос.
Руслан не удержался от вопроса:
– Что это значит?
– Крест, – коротко ответил Дервиш и продолжил. – Летишь в Лысогорск. В тамошнем аэропорту тебя встретят, назовут артельным именем и скажут, что делать дальше. И запомни: то, что ты Отрок, знает лишь узкий круг, даже не всё артельное руководство. Всем остальным этого знать не положено. И ты обязан молчать об этом со всеми, кроме нас двоих, – он указал на себя и Палыча. – Пока этого достаточно, позже узнаешь других.
Выскользнув у аэропорта из машины, юноша попросил:
– Батырь, не могли бы вы выйти на минутку?
Дервиш последовал за ним.
Руслан глядел на него в упор.
– Кто убил моего отца?
– Я уже говорил: Клаб руками своих людей в КГБ.
– Но кто именно? Бородавкин?
– Зачем тебе знать? Его убил Клаб для своих надобностей. Кто-то из агентов следил за вами, кто-то подсунул твоему отцу водку со снотворным, кто-то ударил его топором…
– Его убил Рудик?! – юноша почти выкрикнул это.
– Да… – неохотно уронил старик. – На нём изнасилование малолетнего. Очень не хотел обратно в зону…
Мальчишеское лицо стало таким, что нечто вроде страха ощутил сам батырь Ак Дервиш.
Только для членов Совета.
Меморандум № 126-7815.
18 ноября 1982 года от РХ.
Милостивые государи!
Доношу до Вашего сведения, что в Кампучии, во время рейда вьетнамского подразделения «Чин-Сат» против отряда «красных кхмеров», действовавшего на востоке провинции Стынгтраенг, был захвачен юноша европеоидной внешности. Несмотря на то, что он свободно говорил по-кхмерски (а также по-вьетнамски) и назвался кхмерским именем Сок Сун, в отношении его было проведено расследование Национального комитета безопасности Демократической республики Вьетнам. Стало известно, что Сок Сун, 1969 года рождения – незаконнорожденный сын крестьянки Сок Си из деревни Патанг и майора (тогда – лейтенанта) спецназа ГРУ СССР Владимира Кривошеева.
Дальнейшее следствие установило следующие факты. В мае 1968 года группа спецназа ГРУ из 9 человек совершила налет на секретный аэродром ВВС США «Флайинг Джо» на территории Камбоджи. Американцы потеряли убитыми и ранеными не менее 15 человек, потери нападающих составили два человека убитыми и один пропавший без вести. Потерявший сознание во время взрыва гранаты лейтенант Кривошеев был отброшен взрывной волной и остался в зарослях. Искать его времени не было, поэтому группа эвакуировалась без него. Вечером того же дня его нашла в джунглях вдова недавно убитого в бою «красного кхмера» Сок Сена из деревни Паган и месяц скрывала его в лесном схроне близ деревни. Когда Кривошеев оправился от контузии, между ним и Сок Си возникли интимные отношения. Однако ГРУ не прекращало поиски и вскоре определило его местонахождение. Лейтенант был спешно эвакуирован.