2Если Хенрик, который похитил некогда у епископов их имущество и тем самым сильно Его обидел, сделает подобающее возмещение и умилостивит Господа, он ещё может рассчитывать на победу, в противном же случае любая его попытка начать войну будет безумием. Ведь даже если они объединятся и будут действовать сообща, пока Бог против, враг всё равно одержит победу над ими обоими. 3Нет никаких сомнений, что всякий, кто в своём самонадеянном упрямстве противится Богу, тратит свои силы на нечто пустое и преходящее. 4Поэтому, до тех пор пока Хенрик не искупит своей <вины>a, король не рискнёт предложить ему военный союз, ‘ведь наша католическая вера значит для него куда больше, чем личная дружба’.
{15.3.3} И тогда Хенрик признался, что действительно в качестве ленов отнял много чего из принадлежавшего епископам имущества, однако если он добровольно отдаст их, то окажется в крайней нищете. К тому же все эти люди со стриженными и бритыми головами отнюдь не настолько ему дороги, чтобы ради них он согласился по собственной воле остаться без своих богатств. Что же касается их неприязни, то она для него куда менее важна, чем его собственная слава. 2Впрочем, он попросил короля умолчать о его отказе, не желая, чтобы слухи о его нежелании расставаться с этими богатствами распространились среди народа. 3На этом король удалился, а Хенрик, не желая допустить, чтобы его воины перешли на сторону Цезаря, сделал перед ними вид, будто Вальдемар обещал ему свою поддержку, пытаясь надеждой на это укрепить их сердца.
{15.3.4} По пути домой даны стали свидетелями удивительного, никогда ранее невиданного явления. {Чудо с мышами} В течение одной ночи ‘со всех окрестностей’ в одном месте собралось огромное количество мышей, которые, издавая жалобный писк, сами стали кидаться в воды Шлей, где все и утонули. На утро же оказалось, что ‘весь берег усеян их трупами’, которые ветер выбросил на сушу. 2При этом осталось неясным, чего здесь было больше — пользы для местных жителей или необычности в самом событии. {Несчастное происшествие с землеройками}3Также, в ту же самую ночь, пока Абсалон спал, его одежда была погрызена землеройкамиb — верная примета того, что впереди его ожидали невзгоды.
{15.4.1} Когда Абсалон вернулся в Сьяландию, ему сообщили, что в Скании начался мятеж20: простой народ отложился от знати, и во время начавшегося всеобщего возмущения дело дошло до открытых нападений на сборщиков королевских податей. 2[Один] из них, ‘Аго, муж имевший отношение к управлению некой весьма важной областью’, был самым унизительным образом схвачен обезумевшей в своей жестокости толпой прямо на тинге в Лундии. Он был бы несомненно разорван чернью на куски, если бы вовремя не сумел найти способ укрыться в церкви святого Лаврентия. 3Этот разожжённый яростью донельзя возмущённого народа пожар мог погасить только Абсалон, [хотя даже] ему было легче(л.188об.)|| справиться je ещё только начинавшимся мятежом, чем с оружием в рукахa усмирять его, когда он уже разгорится в полную силу. 4Поэтому ему следовало как можно быстрее спешить в Сканию, если он действительно хотел надлежащим образом позаботиться о пришедших в упадок делах своего короля.
{15.4.2} И когда Абсалон спросил у Суно и Хесберна, что они думают по этому поводу, те в один голос принялись отговаривать его от этой поездки, говоря, что им точно известно, что знать составила тайный заговор и нарочно подстрекает народ, и что на самом деле ими движет ни что иное, как желание подвергнуть опасности самого Абсалона21. 2Однако, поскольку послы сканийцев утверждали, что без него унять эти волнения не удастся, он отвечал им, что отправится в Сканию и что бы ни случилось, если этого потребуют интересы короля, заплатит даже своей жизнью за все те великие благодеяния, которые тот для него совершил. 3Итак, отправив вперёд себя тех, кто должен был собрать на тинг в городе Лундия знать со всей Скании, он пообещал, что сам прибудет сразу же вслед за ними.
{15.4.3} Без промедления отправившись в Сканию, ‘он поспешил со свойственным его духу врождённым благородством противопоставить ярости восставших простолюдинов свою непреклонную твёрдость’. {Ярость простолюдинов}2Между тем народ был действительно до крайности раздражён, доходя в своих жалобах на совершаемые представителями государства беззакония до открытых угроз поднять мятеж. 3Когда Тордо попытался произнести речь, ‘собравшиеся обрушились на него с оскорблениями, громким свистом и угрожающими выкриками’ вынудив его прекратить начатое было выступление. 4Точно так же они отказались дать возможность говорить и другим сторонникам короля, лишь сказанное Абсалоном согласившись выслушать внимательно и в полной тишине. 5Между тем, увидев, что ‘всё это шумное множество громко кричащих и из-за своего невежества постоянно ссорящихся людей’ не в состоянии терпеливо воспринимать разумные доводы, Абсалон решил разделить народ на три части и велел, чтобы каждая из областей собрала свой тинг, где, по его словам, он будет готов исправить все допущенные знатью ошибки и прегрешения. 63атем он резко обругал Тордо за то, что тот своими не совсем честными сообщениями заманил его на бунт, который едва ли удастся погасить. На это Тордо твёрдо заверил его, что столь безрассудное поведение сильно возбудившейся черни вызвано исключительно пьянством, о чём ясно свидетельствует то, что некоторые из присутствующих на тинге храпели во сне. 7Поэтому, по его мнению, проводить тинг следует не в городе, а где-нибудь в поле, где у тех, кто любит выпить, не будет возможности ‘нарушить своё воздержание от хмельного’.
{15.4.4} Вслед за этим Абсалон отправился на тинг к южанам. 2Сатрапу короля в этой области Петру, сыну <Энара>b, на которого его враги из-за своей зависти воздвигли некие скорее тяжёлые, чем справедливые обвинения, он велел ‘сесть’ рядом с собой, желая тем самым спасти его от такого рода наветов. Столь уважительное соседство действительно смогло защитить Петра, поскольку никто не осмелился плохо обращаться с другом Абсалона.
{15.4.5} Следующий день прошёл в расследовании всех споров и неурядиц. Поскольку суд Абсалона был совершенно беспристрастен, жалобы у собравшихся довольно быстро закончились, и после того как все споры в точном соответствии с требованиями закона были разрешены, удовлетворённому оказанной ему услугой народу не осталось ничего другого, как только поблагодарить его. 2Понтифик уже отправился было дальше, когда от одного местного воина он узнал, что народ взбудоражен [чьим-то] приказом, в котором людей подстрекают к бунту и призывают через четыре дня собраться близ Белого Ключа22 на тинг. 3Хотя рядом с Абсалоном уже находились все самые могущественные люди Скании, он решил, что число судей следует пополнить и отправил гонца за Тордо, [а когда он прибыл], передал ему все те недавние слухи о волнениях среди простолюдинов, которые были известны ему самому. 4Тордо попытался поставить под сомнение достоверность этих слухов, назвав подозрения Абсалона словами безумца и добавив, что нет ничего такого, чего им следовало бы опасаться. Другие же, наоборот, советовали Абсалону вести себя более осторожно, на тот случай, если народ действительно обратится к насилию. 5Итак, поскольку ситуация была неясна, мнения разошлись, и, чтобы получить более достоверные сведения, Абсалон решил отправиться на остров <Сигофду>a.
{15.4.6} Там, ещё до того как он получил подтверждение предыдущей вести, Абсалон решил успокоить охваченный безумием народ, пообещав ему самый честный и беспристрастный суд, для чего, поскольку самому ему присутствовать на тинге казалось небезопасным, позаботился о том, чтобы туда отправились несколько его доверенных лиц. 2Однако, когда они, оказавшись посреди этой до крайности разгневанной толпы, увидели, как ‘всё это множество людей, собственной наглостью побуждаемых вести себя всё более дерзко, принялось, как будто им всё дозволено’, поносить последними словами знать, посланники, промолчав о данном им поручении, стали ещё сильнее подзадоривать бунтовщиков, уделяя больше внимания чужому безумию, чем исполнению своих собственных посольских обязанностей. 3Измена или страх заставили их поступить таким образом, осталось неясным. 4И когда один из них, Петр Высокий, человек огромного роста, с большим трудом получил наконец возможность говорить, он заверил присутствующих, что, хотя сам он и ‘является вассалом Абсалона’b, почтение к нему не способно заслонить собой его уважения к соотечественникам и что, по его мнению, власть народа выше распоряжений прелата, а ‘любовь к Отечеству должна быть сильнее личной привязанности’.(л.189)|| Поэтому он с радостью готов присоединиться ко всему, что сочтёт нужным предпринять простой народ, ведь уже нет никаких сомнений, что их свободу, которая в настоящее время как бы потерпела кораблекрушение и находится в крайней опасности, следует защищать с оружием в руках.
{15.4.7} В ответ собравшиеся [стали кричать], что народ снова хотят одурачить и что Абсалон и знать, которые привыкли грабить простых людей, теперь нарочно отказываются прийти на тинг.