6Когда во время сильного шторма доверенный королём Абсалону корабль дал течь и был близок к тому, чтобы потерпеть крушение, он немедленно вытащил его на берег и заделал слабое место новыми скобами, после чего пострадавшее от бури и почти полностью ею разбитое судно обрело свою прежнюю прочности и надёжность. 7Кроме того, для большей красоты он приказал покрыть окончания штевней этого корабля золотом. Встретившись у [острова] Маснета с королём, он вместе со всем флотом отправился к области под названием Пола243.
{14.25.8} И вот, с одной стороны даны, а с другой тевтонцы сообща, хотя их силы и действовали отдельно друг от друга, вторглись в Склавию, при этом их войска оказывались порой так близко, что одно из них могло видеть другое. 2И когда (л.153об.)|| несколько слуг из числа тевтонцев, зайдя в поисках корма для лошадей слишком далеко, попали в засаду и были убиты склавами, их господаa, желая отомстить врагу за эту преступную выходку, прибегли к одной смелой выдумке. ‘Спрятав знаки своего высокого рыцарского званияb и скрыв под простой и грязной одеждой те кольчуги, с помощью которых обычно защищали свои тела’, они под видом сборщиков фуража отправились на поле косить урожай. Когда же склавы во главе с Нуклетом неожиданно выбежали из засады, намереваясь убить их, тевтонцы быстро вскочили на своих лошадей, сменили косы на мечи и {Гибель Нуклета} сами [всех их] перебили. 3‘Отрубленная голова Нуклета была насажена на шест и в таком виде пронесена через лагерь [и Хенрика, и Вальдемара]’, неизменно вызывая своим видом бурную радость у воинов обеих армий244.
{14.25.9} Его сын Присклавc245, изгнанный из своей страны за то, что любил веру Христа и ненавидел языческие суеверия, а затем перебравшийся к данам, узнал об этом во время трапезы. Ненадолго оторвав руку от пищи, он подпёр ею свою склонившуюся голову {Речь Присклава о своём отце и религии} и сказал, что будет справедливо, если подобным образом погибнет каждый, кто пренебрегает Господом. Совершенно перестав затем думать об этом, он с обычным выражением лица и в приподнятом настроении вернулся к трапезе со своими товарищами. Муж, великий своим самообладанием, но ещё больше — своими мыслями о должном почтении к Богу! 2Он решил не признавать своим отцом того, о ком было известно, что он противник католической веры! 3‘Трудно сказать, чего было больше: силы воли в том, как он себя повёл, или благочестия в тех словах, что он произнёс’. Не возникло у него и бóльшей, чем обычно, жалости к своей родине; наоборот, под его предводительством и благодаря его призывам она стала добычей для двух других народов.
{14.25.10} Несколько дней спустя, когда Вальдемар прибыл к Хенрику для того, чтобы провести с ним переговоры, тот ‘пригласил его и Абсалона к себе в шатёр’, {Предложенное Хенриком угощение} где для них был устроен пир, во время которого обязанности прислуги исполняли собравшиеся здесь в огромном числе вельможи. 2И хотя сама трапеза была весьма разнообразна и отличалась обилием подаваемых яств, однако ещё более великолепны, чем эти блюда, были те, кто подавал их, и честь, [оказываемая гостям], значила гораздо больше, чем польза от самой услуги. Сопровождавших короля людей усадили за отдельным столом.
{14.25.11} После своего возвращения Вальдемар, обеспокоенный некоторыми вновь открывшимися обстоятельствами, захотел узнать, где именно он сможет снова встретиться с Хенриком и обсудить с ним эти нетерпящие отлагательства вопросы. Он объявил, что ‘для того, чтобы устроить это дело’, ему нужна помощь какого-нибудь сообразительного человека, но один говорил, что его конь хромает, другой ссылался на то, что его лошадь не подкована. 2Все старались скрыть свой страх за различными лукавыми отговорками, и никто не отваживался взять на себя исполнение столь опасного поручения. Между тем появился Абсалон, вернувшийся из леса, где он по обыкновению использовал свободное время, чтобы нарубить дров. Когда его спросили, не желает ли он отправиться послом по одному важному королевскому делу, он [тут же и без колебаний] пообещал сделать это.
{14.25.12} Когда ему было предложено выбрать себе в дорогу тех спутников, каких он сам пожелает, он привлёк для этого дела почти одних только друзей и тех, ‘с кем был связан кровными узами’, полагая, что близким родственникам он может довериться в гораздо большей степени, чем чужим людям246. 2Также и Присклав, сын самого могущественного из государей склавов Нуклета, которого, из-за того что Присклав сочетался браком с сестрой Вальдемара и познакомился с учением христианской веры, собственный отец, заподозрив в том, что тот якобы строит против него козни’, ‘прогнал с глаз своих долой’, обещал быть Абсалону проводником, уверяя его, что хорошо знаком с местностью и знает самый удобный путь. 3[Как известно,] частью из-за того, что ему было хорошо известно о его верности, частью благодаря их близости через свойство наш король [в своё время] пожаловал этому Присклаву право взимать [причитавшие короне] доходы со значительной части своих земель на крупнейших из островов [Дании].
{14.25.13} Добравшись до места247, Абсалон переговорил с герцогом, но, когда тот предложил ему заночевать у него, ответил ему отказом, сказав, что король с тревогой ждёт их возвращения и им не следует усиливать его волнения ещё и своей задержкой. 2Кроме того, он заявил, что их флот сейчас стоит не в гавани и открыт всем ветрам. 3И когда, объяснив таким образом причину своей спешки, он, не обращая внимания на приближающуюся ночь, собрался уже было сесть в седло, один благородного происхождения саксонец248 по своей воле обратился к герцогу и сказал ему, что послов непременно убьют, если они уйдут без сопровождения. При этом он даже посмел быть с ним весьма резким, выбранив Хенрика за то, что он позволил себе отпустить без охраны и подвергнуть столь великим опасностям таких знатных людей, ведь сами они, в силу своей малочисленности, едва ли смогут защитить себя должным образом. 4Их позвали обратно и предложили помощь. Однако от провожатых Абсалон ‘отказался с не меньшей решительностью, чем прежде, когда он с негодованием отверг предложение герцога переночевать у него’, считав, что куда больше славы в том, чтобы [при возвращении] повергнуть себя и своих спутников разным превратностям [опасного пути домой], чем в том, чтобы [всё это время] прятаться за чужими щитамиa.
{14.25.14} Не успел он ещё отойти от лагеря слишком далеко, когда Присклав велел им всем натянуть поводья и сказал: {Мудрый совет отважного Присклава} «Если бы то, что следует предпринять, зависело от моего решения, то, учитывая нашу малочисленность, я не стал бы отказываться от помощи [в лице дополнительных] провожатых. 2Ведь (л.154)|| то, что у кого-то достаточно сил, чтобы противостоять опасности, доказывает скорее мудрость этого человека, чем изобличает его страх. 3Отвага тем менее ценна, чем более она сопряжена с безрассудством. Она даже заслуживает порицания, если из-за неё поступками человека начинает руководить легкомыслие. 4Впрочем, теперь уже стыдно просить о том, что мы сами незадолго перед этим столь надменно отказались принять. 5Нам остаётся лишь положиться на свою храбрость и на свои силы как на единственный наш путь к спасению и черпать надежду на лучшее в своём отчаянном положении. 6Так давайте же вспомним о доблести датского народа и нашей славе! Давайте же покажем, что для нас нет разницы в том, каким именно образом стяжать себе вечную память и славу: возвращаясь ли с победой домой, обретая ли почётную смерть [в бою]! 7Нет никаких сомнений, что благодаря следам от копыт наших лошадей врагам хорошо известно о нашем пути. Также не может быть больших разногласий и в том, что на обратном пути они постараются напасть из засады на тех, ясные признаки чьего прохода в одну сторону они, конечно же, уже внимательно разглядели на поверхности этой тропинки. 8[Знайте же], о мои боевые товарищи, что вам лучше пасть в бою, чем быть взятыми в плен. 9Ведь если вас схватят, то в наказание за гибель моего отца вы, как его убийцы, будете преданы жестокой смерти, и мои братья ‘после самой мучительной казни’ принесут <вашу>a кровь в жертву Манам моего отца. 10Гораздо лучше самому заплатить своей жизнью за свою же отвагу, чем жалким образом лишиться её, приняв жестокое наказание от кого-то другого. 11Я говорю это вам не потому, что боюсь за себя, а из-за своего расположения к вам и желания помочь. Мой род слишком высок, чтобы кто-либо из склавов когда-либо посмел меня тронуть249. 12Итак, именем Отца Всевышнего и Всемогущего, благодаря которому имя данов покрыто славой среди всех прочих народов, я умоляю и заклинаю вас: да не поставите вы трусость и бессилие выше верности и отваги!» Так [говорил] Присклав.
{14.25.15} Затем, после того как все встретили [его слова] радостными возгласами, он заявил, что [теперь] у него нет никаких сомнений в том, кому достанется победа, и что бодрость воинов кажется ему [хорошим] предзнаменованием, тем более что обычно атаки склавов со стороны выглядят куда более страшными, чем являются таковыми на самом деле.