Пусть из ахейцев кто-то промолвит: "Одновременно
Айакос наш податель жизни - и Индоубийца!
Головы вражьи срезает он будто обильную жатву
По милосердью Деметры, по разуменью Лиэя!"
О, защити наши лодьи! Так же, как к страждущим пашням
Жизнедающую влагу вызвал я по молитве,
150 [151]
Так и теперь ополчаю вал из пучины пенной
Смертоносный, сражаясь с судами Дериадея!
Отче, жизнь предержащий, исход предрекающий битвы,
Ниспошли мне орла как вестника воли небесной,
Справа для ратоборцев и вождя Диониса!
Слева пускай приходит птица к недругам нашим,
Пусть знаменьем различным обе птицы предстанут,
Пусть, взмахнувши крылами огромными в небе высоком,
Схватит одна рогатого змея когтистою лапой,
Это предскажет погибель врага роголобого сразу,
160 [161]
Вражьему войску яви другую, темную птицу,
С черными крыльями, пусть предскажет индам погибель,
Черный прообраз смерти, столь близкой, а коли желаешь -
Громом перунов и молний предреки мне победу,
Либо пошли зарницу - как при рожденье Лиэя,
Дабы почтить потомка еще раз огнем, пусть зажалят
Насмерть твои перуны суда благозданные индов!
Вспомни, отче, Эгину, слуги не стыдись, что на помощь
Браку пришел твоему, милосердствуя страсти любовной!"
Молвил - и устремился в битву. На небо бросает
170 [171]
Взор, на горние тропы Медведицы незаходящей
Эрехтей, умоляя зятя такими речами:
"Зять мой, Борей любезный, ополчися на битву,
Веющее свирепо дыханье пошли на подмогу,
Брачный дар за невесту - подай морскую победу!
Стругам и лодьям Лиэя даруй спасительный ветер,
Милостив будь к обоим, к Бромию и Эрехтею!
Дериадея струги низвергни, бичуя пучины
Пенные моря, обрушься на них ураганом и шквалом -
Опытен ты в сраженье, ибо живешь в пределах
180 [181]
Фракии, где сам бог войны, Арей, обитает!
Грозным и бурным дыханьем развей ты недругов войско,
Выйди на Дериадея, ударь ледяным его дротом!
Грозную Распрю подъемли на вражеское ополченье,
Ратей расстрой порядки ледоносной стрелою,
Стань ты союзником верным Дию, Палладе, Лиэю!
Вспомни о Кекропи́и, о девушках юных и милых,
Кои ткут на покровах повесть о страсти Борея!
Вспомни проводника Илисса, что свадебный поезд
Вел аттической девы, похищенной бурным дыханьем,
190 [191]
Что покойно сидел на плечах твоих необоримых!
Ведаю: есть союзник, что недругам нашим на помощь
Явится - ветер восточный, но в этой схватке свирепой
Я бесстрашного Эвра не побоюся - все ветры
Сколько ни есть, союзны северному Борею!
Пусть эфиопский владыка, Кори́мбасос, не вернется
К южным своим владеньям вовек, да падет он в сраженье,
Если ему окажет помощь Нот эфиопский,
Пусть смертоносной влагой в холодных зыбях захлебнется!
Зефир меня не заботит, коли Борей ополчится!
200 [201]
Будь же поборником зятя! И с неба вместе с тобою,
С Бассаридами купно, в битву сию ополчатся
Посейдон, взяв трезубец, и дева благая Афина,
Он - племяннику в помощь, она - землякам на подмогу!
Даже Гефест огнепылкий, кровь Эрехтея почтивши,
Явится, столь желанный союзник в битве на море,
Станет метать он пламя на ло́дьи Дериадея!
Дай мне сразиться успешно на море, а после победы
Пусть в Кекропию вернется с невредимою ратью
Эрехтей, чтоб в Афинах воспели Борея с невестой!"
210 [211]
Так воскликнул он громко и кинулся в схватку морскую,
Взмахивая искусно копьем - ведь как Марафона
Житель привык он к сраженьям на море. И в грохоте весел
Сам Арей оказался мореходцем умелым,
Твердой рукою Фобос за прави́ло держался,
Деймос же рушил снасти лодий, мечущих копья.
Войско киклопов огромных явилось на скалах прибрежных,
Стало метать утесы на враждебные струги.
Вот уж вопит Эври́ал - и ростом до туч поднебесных,
Халимед устремился в гущу неистовой битвы.
220 [221]
Вот столкнулись два войска после сраженья на суше
В битве жестокой на море, обрушился яростный натиск
На вакхийские лодьи стругов неистовых индов.
Много было убитых, окрасились пурпуром воды;
Оба сии ополченья бились свирепо, лилася
Кровь, лазурные зыби моря сделались алы!
Многие воины пали мертвыми в этом сраженье,
Трупами море покрылось, и вспучивалось, и бурлило,
А беспощадные ветры убитых нагромождали,
Вдаль гоня их по водам, топя их во вздыбленных гребнях.
230 [231]
Многие погибали, задушенные столкновеньем
Тел, и в море валились, находя свою гибель
В горько-соленой пучине, приняли так судьбину,
Тяжестью лат влекомы на дно, и черная влага
Скрыла распухшие плоти в недрах пучины глубокой,
В водорослях и кораллах; ил да грязь затянули
Латный убор ратоборца медный в глубинах зыбучих.
Стало море могилой, многие вой погибли
В пасти морских чудовищ, сделались рыб добычей,
Разорвали на части тюлени их челюстями,
240 [241]
Кровь изрыгнув на поверхность темную; мертвых оружье
Уволокло теченье, без ремней и застежек
Шлем гривастый поплыл по зыби как сам собою,
И на вздыбленных гребнях пенных валов соленых
Щит пехотинца округлый с перевязью забился
И заплясал, и в струях вод штормового прибоя
В пене седой виднелись ясно кровавые пятна,
Смешанные с водою блестящей темные токи...
И Меликерт забрызган этою пеной кровавой!
Радовалась Левкотея, кормилица Диониса,
250 [251]
Выю подняв из зыбей, и в честь победы Лиэя
Кудри цветами морскими нимфа ей увенчала!
И Фетида нагая вынырнула из пучины,
Дланию опираясь на Панопе́йю с Доридой,
Взор устремив веселый на благотирсного Вакха.
Вот Галатея явилась из глубокой пучины
И поплыла по лону морскому, еле виднеясь -
Глядя на битву морскую огромных свирепых киклопов,
Испугалась, и девы ланиты бледность покрыла...
Уповала она Полифема в схватке увидеть,
260 [261]
Бьющегося с Лиэем против Дериадея,
Робкая, умоляла, она Афродиту морскую
Отпрыска Посейдона спасти, отважного воя!
Галатея просила лазурнокудрявого бога
Сына от смерти избавить в битве жестокой на море.
Окружили бога с трезубцем пучинным Нерея
Дочери, приподнявшись из вод. Опершись на трезубец,
Энносигей со вниманьем следил за ближнею битвой,
На Дионисово войско в латах и шлемах взирая,
Наблюдал он ревниво за действиями киклопов,
270 [271]
Бившемуся на море Вакху бросая попреки:
"В битву, о Вакх любезный, сколь много привел ты киклопов,
Только вот я не вижу средь них одного из сильнейших!
Целое семилетье ведешь ты с индами распрю,
Только напрасно питаешь надежды на окончанье,
Ибо один из могучих бойцов отсутствует в поле,
Непобедимого видеть желал бы я Полифема!
Если б киклоп, мой отпрыск, участвовал в битве Лиэя,
Отчий трезубец вздымая изострый над головою,
Он бы тогда, поборая на поле сражения Вакху,
280 [281]
Грудь навылет пронзил быкорогого Дериадея,
Он бы великое войско, размахивая трезубцем,
За одно только утро уничтожил всех индов!
Древле другой мой отпрыск, сей великан сторукий,
Ниспровергнуть помог отцу твоему Титанов,
Многорукий Айгайон Крона к бегству принудил,
Многочисленные над ним простеревши ладони
И копной своих кудрей солнца свет застилая;
Грозные же Титаны удалились с Олимпа,
Изгнанные напором могучего Бриарея!"
290 [291]
Молвил он речь, терзаясь ревностию великой.
Нимфа Фооса, стыдяся, ланиты руками закрыла -
Ибо герой Полифем не участвовал в этом сраженье.
Но когда завершилась сия кровавая битва,
Старец Нерей оказался в море родимом средь крови.
Энносигей изумился цвету пурпурному зыби,
Видя, что пожирают трупы рыбы морские,
Груды узрев мертвецов на пенных гребнях соседних.
Так вакхийские рати с индами смуглыми бились!
Да, во множестве пали ратоборцы в сей битве,
300 [301]
Множество стрел и мечей изострых тела их пронзили -
Этого дротом сразило в бедро, а того уязвило
Медным копьем меж висками, насквозь через череп прошедшим,
Страшно зияла рана на голове уязвленной!
Множество там и сям гребцов погружали в пучину
Весла, мерными взмахами вспенивая поверхность
Темной воды, и светлела от пены лазурная влага.
Только напрасной казалась гребцов поспешающих сила,
Ибо кормчий железом изострым вдруг обрубает
310
Все канаты и снасти и рвет причальные цепи!
С каждого войска летели стрелы изострые вихрем,
С грозным свистом пронзая воздух в полете мгновенном!
Вот вонзается в рану одна, другая проходит
Сквозь полотно, раздирая парус малый на части,
Третья вдруг в корабельный нос попадает, иные
Бурно летят по небу, верхушки мачт расщепляя,
Или же в основанье малых мачт попадают,
Или же на корму деревянную валятся сверху,
Или в быстром полете близ головы мелькают
320
Кормчего, вдруг умечая по краю лопасти весел.
Вот Флоги́й-дальновержец стреляет и быстро, и метко,
Палубу стрелами всю истыкав, - но не Лиэя!
Вот одну из пернатых стрел, летящих над морем,
Обхватил осьминог клубком из щупалец гибких...
Дроты падали густо... Направленное в Диониса
Жало из эритрейской меди в рыбу попало,
Вот Кори́мбасос мечет копье, чтоб сатира ранить
В пояс, но мимо стремится дрот и над морем взлетевши,
Ранит в плавник высокий некую рыбу морскую
330
Жалом своим изострым; вот, воздымая железо,
Мечет его безуспешно в неуязвимого Вакха
Дериадей-владыка - отпрянув от Диониса,