Не Андромеда в оковах станет наградой. С Лиэем,
Отпрыском Зевса, сразишься, единого некогда Вакха
Рейя вскормила млеком жизненосным, с Лиэем,
720 [623]
Коему пламя перунов брачное нянькою стало!
Веспер и Эосфо́рос пред коим дивятся - ведь индов
Рать он разбил, трепетали Дериадей с Оронтом,
Хоть исполинами были, подобные древним Гигантам!
Алпос, могу́т надменный, с головою до неба,
Отпрыск богини Аруры, колена согнул; и склонился
Род арабийский пред Вакхом, и мореход сикелийский
Славит еще тирсенийцев, плещущихся на просторах
Моря, коих когда-то я обратил во тварей
Пенной пучины, и пляшут они на зыбях словно рыбы!
730 [633]
Фив семивратных печали ты знаешь, и мне ль о безумном
Молвить царе Пенфее, о сыноубийце Агаве!
Ты не знаешь, что Аргос почуял силу Лиэя,
Вести тебе не подали, что уж ахейские жены
Изливаются в плаче по убиенным младенцам!
Что ж, сражайся, мой милый, и очень скоро восхвалишь
Вакха, что бьется зеленой ветвью, когда пред котурном
Непобедимым смирится плесница героя Персея!
Не победить ополченья тебе бассарид, не устану
Тирс воздымать виноградный, пока мне не покорится
740 [643]
Аргос! Умеченный в глотку плющевым моим дротом,
Серп пока не падет пред лозою! Тебе ведь на помощь
Не придет ни Кронион, ни Афина, ни Гера,
Хоть она ненавидит упорного Диониса!
Будешь, будешь повержен, надменные у́зрят Микены
Обезглавленного - обезглавившего Медусу!
Или, связавши, брошу тебя я в сундук меднозданный
И по зыбям отправлю тебе уж знакомого моря;
Коли желаешь, пристанешь ко брегу родного Серифа!
Раз уж так ты гордишься своим рожденьем от злата,
750 [653]
Пусть поможет в лукавствах тебе Афродита златая!"
Молвил - и стал он биться, и в бой устремились вакханки
С сатирами заодно, а над головою Лиэя
По поднебесью летая, бился Персей быстрокрылый.
Тут Иовакх внезапно стал исполином могучим,
До поднебесья главою достал, где носился на крыльях
Муж Персей, дотянулся до семислойного свода
Дланию исполинской и Олимпа коснулся,
И тучевого покрова - Персей от страха трепещет,
Видя десницу победную неустрашимого Вакха,
760 [663]
Что и Луны коснулась, и Солнца одновременно!
Вакха оставив, он бьется с безумною ратью вакханок,
И воздымая гла́ву смертоносной Медусы,
В гуще сражения в камень обратил Ариадну!
И бездыханную видя невесту, Вакх обезумел:
Мыслит, что Аргос низринет, уничтожит Микены,
Войско данаев рассеет, и державную Геру
Смерти предаст (ведь бьется неузнанной в битве богиня,
Облик мнимый провидца приняв, смертного мужа!);
Резвоплесничный Персей непременно нашел бы погибель,
770 [673]
Если б, сзади напавши, не ухватил на златые
Кудри Вакха Гермес, прилетев на крылатых плесницах,
И не молвил бы слова ласкового Лиэю:
"Зевса истинный отпрыск, пасынок Геры гневливой,
Некогда - ведаешь это! - я спас тебя от зарницы
И поместил тебя к нимфам, дщерям Лама-потока,
Дабы младенца вспитали, а после тебя я доставил,
Снова в собственных дланях, в домы Ино́ кормящей!
Благодари же Майи сына ты за спасенье,
Родич, и это сраженье оставь, ведь оба вы братья,
780 [683]
И Дионис, и Персей, изошли вы от крови единой!
С войском аргивским не бейся и серп не брани Персея -
Ибо аргосцы не сами ввязались в распрю, но Гера
Их распалила; обличье провидца Мела́мпода приняв,
Бьется в битве богиня! Ты же покинь эту битву,
Вновь свершит нападенье с кознями злобными Гера!
Скажешь, что окаменела супруга... Она ведь со славой
Пала, в битве сражаясь! Погибшую Ариадну
Должно восславить достойно, ибо убита героем,
Происходящим от крови небесной, не ратником смертным,
790 [693]
Победителем чудища и конеродной Медусы!
Нити Мойр не избегнуть: даже соложница Дня,
Умирает Электра, насладившись любовью
Зевса, горнего мужа, сестра родимая Кадма;
Дева Европа должна умереть! О, вспомни про матерь -
Только тебя породила, как тут же она и погибла!
Но не вошла во врата Олимпа Семела пред смертью,
Только после того как свершилась судьба, Ариадна
Умерев, вознесется в горние выси к созвездьям,
Засияет близ Майи, седьмою звездою Плеядой...
800 [703]
Что желать Ариадне большего, чем над землею
Светом лучиться горним, живя в небесах после Крита?
Ты же тирс опусти и брось во владение ветра
Брань, и лик Ариадны, смертной девы, на небо
Вознеси, где Геры лик небесный сияет!
Не разрушай же город, где кровь родителя правит,
И воздай уваженье равнине Ино быкорогой!
Не неистовствуй тирсом! Жен восхвалишь ахейских,
Коли алтарь воздвигнут они быкорогой Гере
И возлюбленной деве твоей, Ариадне-супруге!"
810 [713]
Так он промолвил - и Аргос конеобильный оставил,
Возвратившись на небо, после того как узы
Дружбы установил меж Персеем и Дионисом.
Но и аргивянка Гера в сем краю не осталась:
Изменивши обличье смертного мужа-провидца,
Вновь обрела свой облик и на Олимп возвратилась.
Старец Мела́мпод молвил инахийскому войску,
Отпрыск Линкея Пеласга, основателя рода:
"Повинуйтесь провидцу: в честь виноградного Вакха
В роптры медные бейте, в тимпаны эвийские Рейи,
Боле не надо плакать по племени инахийском,
820 [724]
Боле не будут гибнуть младенцы и мальчики наши,
Боле детей наших девы убивать уж не станут!
Так вознесите моленье благочестному Вакху,
Пляски затейте в честь Дия, Персея и Диониса!"
Так он рек пред народом - и люди возликовали,
Ночь напролет неустанно в честь Вакха плясали и пели,
И совершали обряды, в хороводах священных
Роптры гремели согласно, топали пятки о землю,
Светочи ярко горели, и всюду толпы сограждан
830 [733]
Белым мелом белили, справляя празднества, скулы!
И звенели тимпаны, и от меди гудящей
Гул двойной излетал и все алтари обагрялись
Жертвенной кровью, текущей из жил быков закаланных
И овец! У светилен алтарных мир заключили
Воины с Вакхом, а жены молили о милосердье.
Воздух полнился песней благодарственной, в коей
Славили все спасенье; инахийские девы
И менады на ветер свирепую отдали ярость!
Песнь XLVIII
В песне сорок восьмой поется о роде Гигантов,
О Паллене-юнице, о сыне Авры заснувшей!
На колесницу восходит, парою леопардов
Запряженную, Бромий, в край фракийский направясь,
Конеобильные земли оставив отца Форонея.
Но инахийская Гера гнев не оставила злобный,
Помня и Аргос смятенный, и жен аргосских безумье
Страшное, и ополчилась вновь она на Лиэя.
Стала она молиться, коварная, матери Гее,
О деяниях Дня вопя, о могуществе Вакха,
Погубившего индов землеродное племя.
Лишь жизнедарная матерь узнала, что отпрыск Семелы
10 [11]
Предал уничтоженью племя почтенное индов,
Восстенала, припомнив погибель другого потомства,
И ополчила на Эвия племя горных могу́тов,
Отпрысков высоковыйных, и гневное слово сказала:
"Дети мои, сражайтесь с гроздолюбивым Лиэем
Глыбами скал огромных, сгубите Индоубийцу,
Диева сына, рода земли погубителя, дабы
Не узрела его на Олимпе, державного, с Днем,
Заключите в оковы Вакха и бросьте в темницу -
Я же для Порфириона потребую Гебы в супруги,
20 [21]
А Киферейю - Хтони́ю, для Энкелада - Афину,
Артемиду потребую Алкионею для ложа!
Мне Диониса доставьте, чтоб горевал Кронион,
Видя в рабстве мною плененного Диониса!
Или его уязвите терзающим тело железом,
И убейте, как древле Загрея убили, чтоб после
Говорили - о боге иль смертном! - что отпрыска Дня
Гневная Гея дважды убила за гибель двойную,
За низверженье Титанов, древнейшего рода земного,
За землеродных Гигантов, рожденных после Лиэя!"
30 [31]
Так рекла - и могутов войско она ополчила,
И могутов порядки в битву тотчас устремились!
Этот с глыбой нисейской земли, а тот, отрубивши
Высокооблачных гор скалы кусок преогромный,
Им тотчас же на битву с Бромием ополчился.
Сей с прибрежья морского утеса вырвал громаду,
Оный взял с перешейка глыбу скалистую, с нею
Устремившись в сраженье. Бесчисленными руками
Вырвал пик пе лионский Пелорей исполинский,
Миру пещеру девы Филиры открыв. Ослабевший
40 [41]
Вострепетал Хирон, увидев разбитую кровлю,
В коем тело мужское из конского крупа взрастало...
Ветвь лозовую вздымая, Гигантам смертельную, Бромий
Устремился на воя огромного, Алкионея,
Не метал он ни бурный дрот, меча не имел он,
Только разбил он длани многоруких Гигантов
Лишь единой лозою, грозд овьем, милым в застолье,
Раздавил он мгновенно змей, ползущих навстречу,
Обрубил он Гигантов змеевласые главы,
И они покатились во прах в мученьях предсмертных;
50 [51]
Множество воев убил он, в куски изрубил Гигантов,
Кровь потоком лилася, кровые токи стремились
Новые по ущельям, обагряя утесы!
И клубки землеродных змей заплясали повсюду
В ярости пред Дионисом аспид овласым и в страхе!
Бился Вакх и палящим пламенем - светоч вздымая
В воздух, разил супостатов, и огонь самородный
В небесах разливался искрою жгучей и яркой,
В пепел плоть обращая нападавших Гигантов.
Вот уж змей полумертвый какой-то, с пламенем в глотке,
60 [61]
Хочет огонь изрыгнуть, шипит, от жара свиваясь,
Но лишь чад выдыхает, не яд из погибельной пасти!
Шум великий поднялся. На главы врагов ненавистных