80
Зе́фир, и тот трепещет, когда кипарисы с сухими
Листьями катятся. Скорбной песнью заходится, плача
Жалобно, Феб, гиацинты увидя упавшими наземь.
Гимн погребальный слагает, но жалостней, чем над цветами
Амиклейскими, стонет он над лавром соседним.
Пан безутешный подъемлет сосну, склоненную долу!
Помня Мори́ю, город принесшую, Аттики нимфу,
Над маслиною, стонет блистательноокая Дева.
Плачет Пафийка: во прахе разбит анемон и повержен...
Слёзы льёт непрестанно над ликом благоуханным
90
Нежные кудри терзает - погибли завязи розы!
А над поломанным стеблем пшеницы Део́ стенает,
Ибо не праздновать жатвы; печалятся Адриады
Смерти подружек-деревьев - не будет живительной сени!
Вот из пышного лавра разбитого гамадриада,
Выросшая с листвою древа, спасается бегством,
Вот и другая нимфа бежит от сосенки ближней,
Встав с изгнанницей рядом, молвит нимфе-соседке:
"Нимфа лавра, ты брака избегла - спасемся же в бегстве
Обе, чтоб не увидеть Феба тебе, а мне Пана!
100
Ах, дровосеки, не надо рубить вам дерево это
Дафны несчастной, о плотник, меня пощади и помилуй,
Струга из прямоствольных сосен не ладь, умоляю,
И да не тронут зыби меня морской Афродиты!
Иль, дровосек, окажи мне последнюю милость: не в крону
Устремляй ты железо, а грудь мою поскорее
Рассеки ты пресветлым металлом девы Афины!
Чтоб умерла я до брака, в Аид спустилася чистой,
Страсти любовной не сведав как некогда Питис и Дафна!"
Молвила так и сплетает повязки из листьев с ветвями,
110
Этим зеленым покровом и грудь одевает, и плечи,
Нимфа чистая, так же вкруг бедер листву укрепляет.
Глядя на деву, товарка прервала слезные речи:
"Страх за девичество мною владеет уже от рожденья,
А ведь от лавра за мною погонятся, как и за Дафной!
Где же спасенье? В скалах укрыться? Но склоны и выси
Брошены против Олимпа, от молний в прах обратились!
Я и злосчастного Пана боюсь, его страсти несносной
Как Сиринга, как Пи́тис... Погонится - надо скрываться
В скалах, и девою стану, вторящей голосу Эхо!
120
К зелени крон не вернуться! Я там обитала средь горных
Круч на деревьях, где девство любящая Артемида
На ловитву сама выходила. Но все же Крони́он
С Каллисто́ насладился, облик прияв Артемиды!
Броситься в волны морские? О нет, и в пенной пучине
Астери́ю свою настиг женолюб Эносихтон.
Были бы легкие крылья! Влекома потоком воздушным
Я бы горней дорогой удобной для ветров летела!
Бегство на быстрых крыльях до туч поднебесных напрасно:
Тифоей простирает высокоогромные длани!
130
Если к насильственной страсти принудит он - облик сменю я,
В стаях птиц затеряюсь, взлечу с Филомелою вместе,
Вестницей розы я стану, росой, кропящей бутоны!
Ласточкой говорливой, Зе́фиру милой весною,
Птицей, звучащею звонкой песней под краешком кровли,
Вьющейся в пляске пернатой вокруг лачужки плетеной!
Прокна, страдалица, плачешь горестно в жалобе певчей
Над судьбиной сыночка - стенаю и я над бесчестьем!
Зевс-владыка, не дай же ласточкой стать, чтоб Терея
Злобного я не видала на крыльях, как и Тифона!
140
Небо, горы и море запретны... лишь под землею
Скроюсь! Ах нет, ведь ноги Гиганта - змеиные гидры,
Погруженные в почву, там льющие яд свой отравный!
Стану текучею влагой здесь, как было когда-то
С Комайто́ и сольюсь с потоком из отчих сказаний...
Нет! И в Кидн не желаю! Свою я чистую влагу
С влагой речною смешаю девы злосчастной погибшей...
Где же спасенье? С Тифоном если сойдусь, то зачну я
Чудище с тысячью ликов, подобных отчим личинам!
Быть ли другим мне древом? От древа к древу скитаясь
150
Имя хранить непорочной? И слышать, как кличут не Дафной,
Миррой, этим нечистым растеньем меня называют?
Нет, я молю: у потока жалобного Эридана
Сотвори Гелиадой, дабы и я источала
Из очей изобильный янтарь, дабы с плачущей кроной
Тополя я пребывала, мешая листья и ветви,
По чистоте девичьей моей заливаясь слезами,
А не по Фаэто́ну плача... Прости меня? Дафна!
Стыдно мне становиться не тем стволом, что была я!
Стану, как Ниобея, камнем! И точно так же,
160
Будучи стонущим камнем я жалобить путников стану!
Ах, увы, злоречивой! Богиня Лето́, о прощенье
Я умоляю, да сгинет имя, детей погубившей!"
Так говорила. Возок с небесной выси округлой
Фаэтон направляет на запад, встает над землею
Острым как будто бы клином безмолвная Ночь в поднебесье,
Горнюю высь затемняя звездно лучистым покровом,
Свод изукрасив эфира. У брега беззимнего Нила
Боги бессмертные бродят, но там, при Тельце крутобоком,
Зевс Кронид, чтоб сразиться, ждет света ясного Эос.
170
Ночь настала, и стража службу несет вкруг Олимпа
И семи поясов, и как над бойницами башен
Клич несется дозорный, отзыв ответный созвездий
Кру́гом идет по сводам, и от пределов Сатурна
Отклик несется охранный до самой меты́ Селены.
Стражи эфира, Хоры, раскинули кольцеобразно
Тучи, высь оградили сомкнутой плотно завесой
Фаэтоновы слуги, на неприступных воротах
Звезды задвижку Атланта накрепко запирают,
Дабы в отсутствие в высях Блаженных враги не прорвались!
180
Вместо напевов свирелей обычных и флейт зазвучала
Грозная песнь на крыльях сумрачных ветров суровых.
Спутник Дракона небес, аркадской медведицы спутник,
Тифаона набег ночной на горние выси,
Подстерегает старец Боот, очей не смыкая.
Утренний светоч следит за востоком, звезда вечерница
Смотрит на запад, и Нота врата Стрельцу предоставив,
Сам к Борея вратам ливненосный Кефей устремился.
Всюду огни запылали. Созвездий светочи блещут,
Пламенники ночные вечнобессонной Селены
190
Словно светильца мерцают. Часто с рокотом бурным
По-над эфиром летая мимо вершины Олимпа
Звезды лучистые чертят в воздухе след свой огнистый
Одесную Крони́она, часто промельком быстрым
Вниз головою несутся как только расступятся тучи,
Вспыхивают зарницей, пляской взаимной вихрятся,
Гаснут поочередно и блещут зыбким сияньем;
Вот, расправя пряди огнистые полною гроздью,
Вспыхивает комета хвостом пламенистокосматым;
Вот метеоры-пришельцы бушуют, подобные белкам,
200
Вытянулись под сводом как длинноокруглое пламя,
Зевсу помощь в сраженье; насупротив Фаэтона
Гнется в лучах его ярких и пестрая спутница ливня,
Арка цветная Ириды, в чьем полукружье сплелися
Светлозеленый и темный, розовый и белоснежный.
Дий же один восседает, лишь Ника несется утешить
Троп воздушнонебесных едва касаясь стопами -
Приняв образ Лето́, доспех родителю бранный
Передает и речи искусные держит при этом:
"Зевс, о владыка, родимым детям стань ты защитой,
210
Чтоб не видать мне Тифона супругом чистой Афины,
Матерью стать не дозволь не родившей матери деве,
Бурно взмечи зарницу, копье светоносное высей,
Снова и снова тучи гони, о тучегонитель!
Ибо основы вселенной, незыблемой древле, трепещут
Под Тифоновой дланью, четыре первопричины
Боле уже не в упряжке, - Део отказалась от нивы,
Геба оставила кубок, Арея копье - в небреженье,
Жезл Гермес позабыл, Аполлон забросил кифару,
Сам крылатый, стрелы пернатые с луком оставил,
220
Взмыл он лебедем в небо. Брачных союзов богиня,
Странствует Афродита и всё пребывает бесплодным,
Связь нерушимая мира разбита, и дев предводитель,
Эрос неукротимый, всё укрощавший - он, дерзкий,
В страхе бежал, разбросав породительниц страсти любовной,
Стрелы... Покинул Лемнос Гефест огнистый, хромая,
Мысля, что быстрым бегом несется! И даже, - вот чудо! -
Хоть Лето и не любит Гера, мне жалко и Геры!
Ах, неужто вернется отец твой в звезд хороводы?
"О, того да не будет! Хоть я и сама Титанида,
230
Я не желаю титанов, царствующих на Олимпе -
Только тебя и потомков твоих! Защити же ты громом
Чистую Артемиду! Храню для того ли я деву,
Дабы ее принуди́ли ко браку без вена, насильно!
Та, что родами правит, родит и руки протянет
Мне? И за Илифи́ю Охотнице буду молиться,
В помощь ее призывая, когда Илифия рожает?"
Так она говорила, а Гипнос на сумрачных крыльях
Всю объемлет природу, ей отдых даруя: Крони́он
Бодрствовал только единый, а Тифоей, распростершись,
240
Плоть расправил устало на жестких покровах, праматерь
Гею обременяя, она же лоно разверзла,
Ложе ему устроив, укрывище для почиванья,
Главы змеиные в землю при этом зарылись глубо́ко.
Только лишь солнце восходит, как всеми глотками разом
Клич боевой испускает Гигант Тифоей многорукий,
Надсмехаясь над Зевсом великим, и рык сей ужасный
Достигает до края вросшего в твердь Океана,
Что объемлет собою четыре стороны света,
Словно повязкой твердь препоясав венцеобразно.
250
Только лишь рев Гиганта поднялся - в ответ зазвучали -
Нет, не один! - но сотни кликов единым взгремели:
Ибо на бой ополчался облик его многоликий -
Вой волков раздавался, львов рычащих раскаты,
Вепрей хрип и бычий мык, и гадов шипенье,
Хищный рев леопардов. Медведи оскалили пасти,
Псы обезумели, в центре глава человечья Гиганта
Поносила Зевеса, гремя пустою угрозой:
"Пясти мои, жилище Дия разрушьте и мира
Твердь со Блаженными вместе разбейте, затвор на Олимпе
260
Движущийся сам собою вскройте! Когда же эфира
Наземь столп упадет, пусть Атлас бежит, потрясенный,
Свод многозвездный Олимпа долу низвергнув и боле