Каменною трубою возносит Тавр Киликийский.
Влажнопенной стопою извилистый Кидн отбивает
Ритм, прославляя победу Зевса рокотом влаги,
В сердцевине земли струясь ровесника Тарса.
Гея хитон из камня в горести разрывает,
Долу склоняясь - увы, срезает не нож погребальный
Скорбную прядь, но ветры рвут древесные космы,
640
С воем врываясь в пряди главы, покрытой лесами
Словно в пору́ листопада; утесистые ланиты
Матерь терзает волною речною вдоль плеч увлажненных,
Горестный громкий плач струится Геи скорбящей;
Плоть Тифаона покинув, вихри и смерчи, и шквалы
Вместе с волнами бушуют, в глубь увлекают морскую
Все корабли, возмущают зыби спокойные Понта,
Но не только над морем свищут пришельцы - на землю
Ветры кидаются часто, вздымая пыльные бури,
Нивы прямые колосья клоня в траву полевую.
650
Ключница же Природа, родительница вселенной,
Раны земли разбитой врачует и заживляет,
Сорванные вершины всех островов укрепляет,
Связывает нерушимо колеблемые основы.
Нет и средь звезд никакого уже беспорядка, бог Гелий
Льва косматого рядом с Девой, держащею Колос,
Снова поставил, ведь ране Дева с пути уклонилась!
Рака, что устремился ко Льва небесного лику,
Вспять отводит, напротив льдистого Козерога,
И помещает вновь за небесным Раком Селену,
660
И пастуха песнопевца Кадма не забывает
Зевс Кронид: вкруг тела рассеяв облак темнейший,
Юношу он призывает и речи такие вещает:
"Кадм! Свирелью своею ты своды Олимпа восславил,
Брак твой небесной формингой почтить и я собираюсь!
Зятем почтенным ты станешь Арея и Киферейи,
А на свадебном пире твоем богов ты увидишь!
Сам я приду в палаты к тебе! И лучшего в мире
Нет, чем видеть Блаженных, пирующих в доме у смертных!
Если же Тихи желаешь бежать переменчивой зыби,
670
Жизни ход совершая по ясному тихому морю -
Да не обидишь вовеки ты Диркейского бога,
Бога Арея, без гнева гневного! Полночью темной
На небесного Змея пристальный взор устремляя,
Благоуханный офит неси ты на жертвенный камень,
Змееносца Олимпа призвав, сожги на огне ты
Многоветвистый рог иллирийской лани при этом,
Дабы судьбины горькой тебе отныне избегнуть,
Участи, мойриной нити, что свита из пряжи Ананке,
Если только возможно нить Мойры смягчить. А отчий
680
Гнев Аге́нора пре́зри, об участи братьев пропавших
Не беспокойся! Все братья в мире рассеяны этом,
Живы, бодры и здоровы. Кефей у самых пределов
Нота царствует средь кефенов эфиопийских;
Тасос в Тасос попал у высокохребетного Тавра,
Килик Киликией правит у самых вершин многоснежных;
После странствий Финей завладел страною фракийцев!
Гордого копей богатством и руд в горах изобильем
Зятем содею фракийца Борея и Орифи́и,
Ведающим судьбу женихом Клеопатры венчанной.
690
Нить же Мойры твоей не кратче нити для братьев!
Над кадмейцами царствуй, оставь им, подданным, имя!
Вечный круг дороги скитальческой ныне отвергни,
Не ходи за следами быка неверными, ибо
Сломлена игом Киприды, сестра твоя стала женою
Астери́я Диктейца, царя корибантов идейских,
Только это пророчу я сам, остальное же Фебу
Предоставляю! Ступай же, Кадм, ко срединному камню,
К храму и долам зеленым Пифо́, пророчицы в Дельфах!"
Так промолвив, с Кадмом, странником Агеноридом,
700
Зевс Кронид попрощался. Быстрый, ко сводам эфирным
Колесницу златую правит, Ника вспарила
И жеребцов отцовских бичом стегнула небесным.
Так второй раз на небо бог приходит, навстречу
Неба врата отверзают стройные Хоры-богини,
705
Стражи эфира. И боги, вновь в богов превратившись,
Вместе с Зевесом победным к Олимпу снова стремятся,
Облаченье пернатых отбросив, вернув себе истинный облик...
В тонкотканном наряде восходит на небо Афина
Безоружная, в пляске Арея под пение Ники.
710
Фемис оружье Гиганта на страх поверженной Гее,
Дабы увидела матерь Гигантов и вечно боялась,
Прикрепляет высо́ко над преддверьем Олимпа.
Песнь III
Третья песнь воспевает странствия Кадма по морю,
Дом роскошный Электры и милое гостеприимство!
Кончилось зимнее время и битва закончилась. Пояс
Ориона яснеет, лезвием мечным сверкая
Восходит созвездье на небо. Не омывает копыта
Инистые в Океане Телец, закатившийся ныне.
В землях Медведицы алчной, матери ливней, не ходят
Люди стопами сухими по мрамором ставшею влаге,
Массагет уж не гонит бичом тележного дома,
Не переходит и рек на колесах он деревянных,
Не бороздит он влажно на Истре замерзшем дороги.
10
Зефира появленье речет непраздная Хора,
Лопнули почки ветвей, напоённые ветром росистым.
Звонкоголосый вестник весны, сопутница смертных,
Сон у них отнимая щебетом перед зарею,
Ласточка прилетела. Благоуханных покровов
Цвет засмеялся нагой, омываясь в живительных токах
Теплой поры. Киликийский дол, цветущий шафраном,
Тавр высокохребетный с высью острозубчатой
Кадм поутру оставляет, лишь Эос мрак разогнала.
Время кораблевожденья пришло. И Кадм поспешает
20
Снарядить поскорее ладью корабельного снастью:
Высокоглавую ставят мачту, до неба верхушкой,
Прямо ее укрепляют... Тут, зыбь колебля тихонько,
Утреннее дыханье является ветра морского,
Вслед кораблю он свищет, свивая валы́ прихотливо,
Зыби вихрем внезапным и быстрые пляски дельфинов,
Любящих кувыркаться на глади немой, разгоняя.
Снасти плетеные воздух хлещут с пронзительным треском,
Реи скрежещут под шквалом и жалобно стонут подпорки,
Паруса грудь круглится под натиском ветра свирепым,
30
Воздымаются волны и падают, пенится влага
Бурно, корабль поспешает быстро по ровной пучине.
Волны с шумом вихрятся и ропщут, и плещут вокруг киля.
Лопасть весла рулевого соленый вал рассекает,
Выкруглив белую пену, в зыбях рисуя узоры.
Девять дней появлялась на небе безбурная Эос.
Кадм, погоняемый ветром ласкововеющим Дия,
Плыл к троянским прибрежьям, где в волны Гелла упала,
Как повлек его ветер противный мимо пролива
Тихого к Самосу, мимо воинственного Скамандра,
40
К острову близ Ситони́и, где Кадма ждала уж невеста,
Юная Гармони́я. Согласно богов повеленью,
Вещие ветры к фракийским несли корабль побережьям.
Только завидев самосской сосны огонь негасимый,
Радостные мореходы убрали снасти и парус.
50 [45]
Судно подводят поближе к якорной тихой стоянке,
С весел остроконечных влагу они отряхают
И под укрытье залива чалят. Отвесных утесов
Острые гребни чалки с бортов корабля принимают,
И за влажные дюны бухты глубоководной
Струг якоря зацепляет кривые с причального снастью,
Только за море зашел Фаэтон... Моряки по прибрежью
Рассыпаются, дабы поспать на песке, без подстилок,
После еды вечерней. Гипнос блуждающий очи
Их смыкает, ступая по векам темной стопою.
60 [55]
Вот от пределов Эвра, что любит и пурпур и алость,
На верхушках зубчатых отрогов Иды тевкрийской
Эос восходит, залив озирая взором рассветным.
Черные воды моря вокруг от нее засверкали!
Тут Киприда зажглась Гармони́ю к браку принудить -
Сделала зыби немые негодными к плаванью вовсе.
Только ранняя птаха взлетела с криком над морем,
Строй прекрасношеломный неистовых корибантов
Потрясая щитами двинулся с пляскою кносской,
Лад отбивая стопами. Глухо гремела воловья
70 [65]
Шкура о медь ударяя, звуча пронзительной песней
Словно авлос двуствольный, и с танцем неистовым вместе
Воздух дрожал от звуков вослед плясовому движенью.
Зашелестели дубравы, скалы в ответ загудели,
Чащи в вакхическом буйстве, разум забыв, затряслися -
Тут и дриады запели, в плотные стаи сбиваясь,
Заскакали медведи кружась-состязаясь друг с другом.
А из пастей львов, застигнутых тем же безумьем,
Рык вырывается мощный, как в таинствах темных Кабиров
В их ясновидческом бреде. Авлосы в неистовстве яром
80 [75]
Славят Гекату богиню, псолюбицу, оные дудки
В Кроновы времена придумали, рог обработав.
И под буйные звуки любящих шум корибантов
Рано Кадм пробудился. Спутники тоже проснулись,
Одновременно заслышав издали ропот немолчный.
С дюн песчаных вскочили, прибоем морским увлажненных,
Моряки из Сидона, по гальке прибрежной рассеясь...
Кадм-путешественник спешно пошел на поиски града,
Струг поручив мореходам. Пока же он к Гармонии
Дому стремился - навстречу Пейто, прислужница страсти,
90 [85]
В облике смертной явилась: к груди прижавши тяжелый
Груз, семенила служанка со взятой в источнике влагой.
Сребряный круглый сосуд она в ладонях держала,
Знаменованье святого обычая - деве прилично
Перед свадьбой омыться в живительной влаге истока.
Вот уж почти у града Кадм оказался, где жёны
Грязные одеянья, сложив их все по порядку,
В стирнях, обильных водою, толкут стопами усердно,
Соревнуясь, кто лучше. Юношу от лодыжек
Непроницаемой тучей до верха темени скрыла
100 [95]
Плотно Пейто, и Кадма по камням неведомым града
Повела, взыскуя царской гостеприимства
Кровли, Пафийки веленьем влекома. Явилась им птица,
Сев среди густоветвистой кроны оливы зеленой,
Ворон-вещун, и раскрывши клюв изострый пошире,
Стала свирепо браниться, что ищущий Гармонйи