Отче, явился тебе я поведать об участи горькой!
Древо с густою листвою стояло, полумаслина,
Полудичок. Ах я, бедный! Оставив побег, столь мне милый,
Я взобрался на ветвь оливы соседней, чтоб видеть
Наготу Артемиды, которую видеть не должно!
Ах я, безумный, двойное свершил я тогда преступленье!
На побег я Паллады взобрался, чтоб Лучницы прелесть
Подглядеть нечестиво - вот за что Актеона
480 [481]
Артемида с Афиной подвергли казни ужасной!
Ибо в это мгновенье она, томяся от зноя,
Дело охоты оставив, обычное дело богини,
Омовенье свершала во влаге прохладной и чистой.
Очи мои помутились от блеска белого тела,
Что испускало сиянье льдов в струистые волны.
Так, говорят, на зыбя́х Океана к истокам своим же
Льнущего, Мена сияет, матерь, в волна́х на закате!
Спутницы, Мены, наяды, поют! Локсо́, возопивши
490
Вместе с Упис, в во́дах недвижных остановила
Бег неспешный по глади сородницы Гекаэрги
Тут и туман разлился повсюду и застил мне очи;
Я с ветвей соскользнул и в прах, бессильный, повергся
Вижу - я в шкуре пятнистой, не в облике человечьем,
Мех косматый и плотный укрыл мое тело повсюду,
Псы же мои вцепились в меня и рвут меня яро!
Но умолчу о дальнейшем... Что горе множить рассказом?
Горькие слезы, боюсь, ты будешь лить в сновиденье...
Миновал ты часто древо, где Актеона
500
Распростерлись останки, часто пятнистую шкуру
Вместе с костями ты видел разбросанными во прахе,
Жалкие кости, останки растерзанного Актеона,
Брошенные как попало! Дам я тебе и другую
Смерти примету, вернее: там, у злосчастного древа,
Там колчан мой увидишь, увидишь и лук мой, и стрелы,
Если только во гневе своем Артемида-богиня
Стрел пернатых и быстрых, а также колчана и лука
В дерево не превратила, растущее на опушке!
О, как счастлив был От - не стал он оленем травимым!
510
О, ловец Орион - тебя псы не терзали! О, если б
Актеона ужалил скорпион ядовитый!
Ах я, жалкий, напрасно молва морочила душу!
Ведь говорили, что Феб, брат Лучницы, вместе с Киреной
Почивал, Аристею дав рожденье при этом!
Думал и я Артемиду-сородницу сделать супругой!
Ведь говорили, что Эос блестящая Ориона
Увела, что Селена похитила Эндимиона,
Что и богиня Део́ обнимала Иасиона,
Смертного мужа... Я мыслил - и Лучница тоже такая!
520
Отче, предай погребенью мнимого тело оленя!
Да не оставишь ты трупа собакам на поруганье!
И, когда ты укроешь мои останки в могиле,
Милость мне окажи такую: лук мой и стрелы
Положи на гробницу, сие приношение мертвым!
Только лишь лук и стрелы, ибо Лучница любит,
Лук напрягая, стрелою меткой своей забавляться!
Пусть же высечет в камне резчик искусный марала
Облик, образ мой мнимый, от выи и до копыта,
Только лицо человека оставив при изображенье,
530
Дабы все поняли сразу, кто прятался в ложном обличье!
Не высекай ты надгробной надписи, и да заплачет
Странник, мимо идущий, над ликом и смертью моею!"
Молвив речи такие, мнимый олень исчезает.
Словно на крыльях каких Аристей спешит к Автоное,
Потрясенный своим пророческим сновиденьем.
С ложа ее поднимает, трепещущую супругу,
Молвит о лике оленьем и теле милого сына,
Передает ей речи, поведанные разумным
Зверем. Сколь горьки рыданья! Тотчас жена Аристея
540
В путь пустилась повторный. Как тяжко идти ей сквозь чащи
Непроходимые леса, что вольно раскинулись всюду!
И по извивам тропок обрывистых пробираясь,
Поросль находит кровавую, также - лежащие вместе
Лук и колчан у изножья ствола одинокого рядом,
Также видит останки, разбросаны неподалеку...
Кости сына в великом горе мать собирает,
Нежной ладонию гладит хрупкий рога отросток,
Обнимает главу шерстистую сына-оленя...
С горестным воплем, рыдая, сына мать погребает,
550
И вырезает на камне, что Аристей ей поведал,
Об Актеоне узнавший из горестного сновиденья.
В то же скорбное время для Аристеева дома
Прекрасногрудой Агавой рожден был для Эхиона
Землеродного отпрыск, ставший врагом всем Бессмертным.
И в дни скорби назвали сына супруги Пенфеем.
После союза с Нефелой, первой своею супругой,
Афамант стал мужем Ино́, прекрасной юницы,
Та родила и Леарха злосчастного, и Меликерта.
Ей суждена была участь жилицы морской, ибо стала
560
Юная матерь кормилицей Бромия вместе с сыном -
Грудью одною вспитала Пале́мона и Диониса!
Был предназначен Семеле блистательнейший соложник,
Нового Диониса миру дать он замыслил,
Древнего Диониса, явле́нного в облике бычьем...
Ибо высокогремящий Зевес сожалел о Загрее!
Со злосчастной судьбой родила его Персефонейя
Зевсу с обличьем змеиным, мужем имея владыку
Черноплащного... Зевс же тогда был плотью извилист,
Змея облик прияв, свивавшего кольцами тело,
570
В сладостной страсти в покои тайные вполз к Персефоне
Для любви. Ведь все боги, что вечно живут на Олимпе,
Были тогда лишь одною очарованы девой,
Состязаясь друг с другом в поднесенье подарков
К свадьбе. Тогда-то Гермес, с Пейто́ еще не деливший
Ложа, невесте поднес свой жезл как подарок на свадьбу.
Сладкозвучную лиру дал Феб как свадебный выкуп.
Бог же Арей, добавив копье и панцырь впридачу,
Щит даровал новобрачным. Хромец лемносский, от горна
Оторвавшись, подарок только что сделанный вносит:
580
Ожерелье с каменьем (блистают там самоцветы!).
Там-то он и отрекся от прежней жены, Афродиты,
После того как на страсти к Арею поймал он супругу.
Всем явил он блаженным богам оскверненное ложе
С помощью Фаэтона, и паутиною медной
Афродиту нагую с нагим Ареем опутал.
Зевс же Отец сильнее всех прочих пленен Персефоной:
Лишь за девичьей красою следил ненасытным он взором,
Взгляд его направляли и сопровождали эроты
Прямо к самой Персефоне... В груди его бурное сердце
590
Билось, и не было силы с бессонною сладить заботой!
Вспыхнула страсть внезапно, светочем ярким, раздутым
С малой искры Пафийки, прекрасногрудой богиней
Проданы в рабство Зевесу взоры, слепые от страсти.
Тут-то юная дева взяла блестящую бронзу
Зеркала, чье отраженье судит смотрящего, облик
Вверила вестнику, правду безмолвно рекущему, дабы
Мнимый образ во мраке зеркала явно увидеть -
И своему отраженью смеялась. Так Персефона
Облик свой отраженный пред зеркалом созерцала,
600
Призрачное подобье призрачной Персефонейи!
Вскоре, пред наступленьем жажду несущего зноя,
От появленья Хор, творящих жар полуденный,
Дева бежит, оставив ткацкий станок и основу;
Пот вытирая, обильно лицо ее увлажнивший,
Все повязки грудные развязывает стыдливо.
После она, погрузившись в бодрящие воды бассейна,
Предается на волю струй водоема прохладных,
Волны несут ее прочь от дев, сужденных Палладе!
Но не ушла от Дия всевидящих глаз. И нагое
610
В волнах зыбучих узрел он тело Персефонейи...
Не был охвачен он страстью такою и к Кипрогенейе -
А ведь тогда, желаньем томимый, семя на землю
Извергал он невольно, горячую пену эротов,
Древле от коей на Кипре, обильном стадами и плодном,
Двуприродное племя кентавров рогатых явилось...
И владыка вселенной и мира, возница верховный,
Выю склонил перед страстью, могучий! И ни перуны,
Ни громовые раскаты не в помощь пред Афродитой!
Дом он оставил Геры, отверг он ложе Дионы,
620
Бросил Део́, Фемиды бежал, Лето́ не заметил,
Только одной лишь страсти желал он Персефонейи!
Песнь VI
В песне шестой ты увидишь: в честь бога Загрея
Дождливый Зевс поглощает землю своим ливненосным потопом.
Но не только Отец вожделел к Персефоне, другие
Боги на горнем Олимпе, сраженные той же стрелою,
Дщери прекрасной богини Део́ руки домогались.
Побледнело богини сиянье румяное лика,
Ибо мукой терзалась Део, пребывала в смятенье:
И с чела венец из колосьев срывает богиня,
Волосы распускает (пусть струятся за спину!),
Затосковала по дочке. Скорбящей горько богини
10 [9]
Сами собою струятся слезы по белым ланитам,
Стольких многих влюбленных зажег от единственной стрелки
Вверг их в раздор любовный жаждущих брака с одною
Девою общий им Эрос, совсем безумных от страсти!
Всех она трепетала, но боле всеплодная матерь
Трепетала Гефеста - вдруг станет хромец этот зятем!
Вот в жилище Астрея-провидца благою стопою
Устремилась богиня с распущенными волосами.
Ветер непостоянный, следом летя, забавлялся.
Предупреждает старца, завидев ее, Эосфо́рос.
Он же, выслушав гостью, поднялся: рассыпавши темный
20
Прах по ровности гладкой стола, фигуры рисует
Циркулем острозубым медным, окружность выводит,
После изображает квадрат на песке бледно-сером
И добавляет еще равнобедренный треугольник.
Тут он оставил занятье, чтоб встретить на самом пороге
Гостью Деметру. Богиню ведет за собой по палатам
Веспер, удобное кресло Део предлагает радушно
Рядом с троном отцовым. С равным сердечным вниманьем
Приготовив в кратере не́ктар, дающий забвенье
Мук, богине Деметре в кубках его предлагают
30
Ветры, сыны Астрея. Но пить Део отказалась,
По Персефоне печалью пьяна... Ведь если родитель
Отпрыска лишь одного имеет, он вечно трепещет!
Но, наконец, склоняет Део, не желавшую пищи,
Сладкоречивый Астрей, имеющий дар убежденья.