Безоружный служитель сразился словом изострым,
Сулицей-словом вместо режущего железа,
480 [479]
Остановился и речь обратил он к сыну Аруры,
Был язык его дротом, слово - мечом, а щитом же -
Речь, и призвавши бога, метнул он слово такое:
"Остановись, злосчастный!" Гигант же, горящий под власты
Тайномудрого слова, оцепенел как в оковах,
Убоявшися мужа, оружного речью премудрой,
Завороженный звуком волшебного заклинанья.
Затрепетал он от страха не пред Молниевержцем,
Зловеликан многопястный - пред чародеем могучим,
Оный врага низвергнул только стрелою словесной,
490 [489]
Учинил сей служитель словом пронзительным язвы.
Огненной раною мучаясь, пламени дротом пронзенный,
Пламенем иномирным Тифон повержен, духовным.
Оцепенело тело, не в силах двинуться с места,
И змееносной стопою к матери Гее приник он,
Дротом безвидным сражен, от коего кровь не струится.
Деял Айо́н среди древних смертных такие деянья!
Также и вой явились, кто землю топотом звучным
Оглашает, из Стамна и Стабия с индами биться.
Видя войско такое, вприпляску идущее в битву,
500 [499]
Скажут, что полководец ведет сей строй ратоборцев
В круг для пенья и пляски - не для того, чтоб сражаться!
Ибо, шаг отбивая походный, звучит плясовою
Мигдонийская дудка, битвенный дух пробуждая,
Нет, не желание петь, - это зов к смертоносным сражен]
Трубы звенят строевые - вот сиринги эротов,
Сдвоенные авлосы берекентийские свищут
И под ударами дланей воинственношумных рокочут
Шкуры быков, на медных растянуты барабанах!
510 [508]
Ополчились фригийцы, влившись в лидийское войско,
Были из Бу́дейи рати, пришли из воспетого громко
Града лесного Темe'нейи, благотенного края,
Из Дреси́и и O'брима, что с извилистым током
Вод Меандра сливает вольнотекущую влагу,
Из краев соименных Дойанту, те, кто Келены
Населял златоструйные, также из града Горгоны;
С ними и те ополчились, кто жил в селеньях соседних
Влаге Санга́рия, кто обитал в земле Хелеспидской;
Войску сему предводитель - оставивший Дирку и змея
520 [518]
При́асос, он уехал, чтоб жить в краю аонийском,
Ибо, когда ливненосный Зевс затопил фригийский
Край, небесным потопом влагу свою изливая,
Скрыв под водою отроги и в волны древа погрузивши,
И когда по ущельям крутилися водовороты,
Залитый влагой дом оставив под ливнем обильным,
Водоворотов спасаясь, шагая по крышам строений,
При́асос все оставил тогда, уйдя в Аони́ю,
Дабы спастись от смертельной влаги, насланной Зевсом.
Но и среди народа скитальцев страдал он и плакал,
530 [528]
Вспоминая Сангарий, искал он источник подобный,
Чужеземную влагу впивая реки аонийской...
Вот, наконец, сей ливень с его погибельной влагой
Зевс усмирил Высочайший и от вершины Сипила
Воды вспять он погнал, грозившие Фригии смертью.
Энносигей ударом трезубца ручьи и потоки
Во глубины и бездны загнал безбрежного моря,
И обнажились выси из токов рокочущей пены...
Тут и край беотийский снова странник оставил
При́асос, и возвратился, по размышленье, в отчизну.
540 [538]
Немощного же старца родителя взял он на плечи,
Сильной рукой удержавши, его же по благочестью
Зевс великий от смерти спас, от влаги потопа,
Бромбием звали старца. Вернувшийся от фригийцев
При́асос, полководец, вел воителей гордых!
От Асте́риоса, отца своего, появился
В Ми́летос юный, влился в Вакхово войско
С Кавном, братом родимым и тоже юным, карийцев
Приведя за собою, чтоб выступить против индов.
Кавн не сложил еще песни в злосчастном любовном томленье
550 [548]
Единородной сестре: о само́й, предавшейся страсти
Точно такой же, подобной, на ложе брачном с любимым
Братом Зевесом, песне о Гере, сестре и богине;
Ей он не спел этой песни еще у пастыря стойла,
Он, блаженный, у камня соседнего этому месту
С дремлющим Эндимионом, к кому вожделела Селена.
Чистой была и Библи́да, и увлекался охотой
Кавн на зверя, не зная кровосмесительной страсти.
После изгнания брата прекраснокудрого в чуждый
Край, не томилась в потоках слез сестра дорогая,
560 [558]
Не превращалась в источник, журчащий жалобой слезной.
Были там и хоробры отважные в этой дружине
Из Микалы, и те, кто жил у извилистых токов
Струй, текущих в подземье и вновь выходящих наружу
У извивов Меандра, змеящегося средь ущелий.
Рати такие явились туда, со рвением равным,
Шумом наполнило войско кибелеидские домы,
Заполонив переулки мигдонийского града.
Песнь XIV
Песне четырнадцатой со вниманием внемли, ведь Рейя
Здесь собирает войско на битву с Ареем индийским!
Резвоплесничная Рейя тем временем к каменным яслям
Львов косматые выи накрепко привязала,
Взмыла в небесные выси, с ветрами состязаясь,
Над землею шагнула далёко пернатой плесницей,
Кличет под руку Лиэя божественные фаланги!
Быстрая словно крылья иль мысль, проходит четыре
Стороны света: Нота, Борея, Веспера, Эос;
Гласом единым взывает к лесам и водным потокам,
Всех наяд собирает, чащобы полчища дикой.
10
Божие племя на голос стекается Кибелиды
Отовсюду. По выси небесной до края лидийцев
Шагом суровым доходит парящая в воздухе Рейя...
По возвращенье, во мраке светоч таинный подъемлет
Вновь, огневеющий жарко пламенем мигдонийским:
"Вслед за племенем смертных воителей собирайте
Небожителей войско, о Фебовы ветры!" - так кличет.
Сразу же, прянув с вершины Лемноса огнехребетной,
Той, что с Самосом рядом, горящим светочем тайным,
Ополчилися братья; сыны Гефеста, Кабиры,
20
Оба взявшие имя от матери, их породившей
Горнему медноделу, от Кабейро́ фракийской,
Алкон и Эвриме́дон, искусные в деле кузнечном!
С Крита ринулись вой, грозные в битвах ужасных,
Дактилы с гор идейских, насельники круч каменистых.
Купно пришли корибанты, их же некогда Рейя
От земли отделила, племя саморожденных -
Только на свет появился в пещере лелеемый скальной
Зевс-малютка, плясали они вокруг свои пляски,
30 [29]
Щит о щит ударяя, грохотом высь оглашая,
Вой ярые! Меди неистовый гул и бряцанье
Достигали до слуха Крона, до туч поднебесных,
От родителя пряча Крони́она возмужанье.
Первым идет перед ними вождь плясунов корибантов,
Щитоносец Пирри́хос, а рядом вооруживший
Соименное войско быстрое, Ки́рбас из Кносса;
Вот выступают на индов завистливые тельхины,
Беспредельного моря безмерную бездну покинув.
Дланью могучей сотрясши длиннотенную пику,
40 [39]
Шествует Лик, и ступая за Дамнеменеем и Скельмис
Правит морской колесницей родителя Посейдона;
Тлиполема владенья покинув, странствуют в море
Буйные жители влаги, боги, некогда коих
Против воли изгнали из отчих родимых пределов -
Фри́накс и Макаре́й, а также блистательный А́вгес,
Гелия бога сыны. Гонимы с земли материнской,
Мстители дланию мощной Стиксовой влаги черпнули
И обесплодили почву тучную Родоса, бросив
Тартарийские зыби на землю сию островную;
50 [49]
Следом за ними грядет двуприродное племя кентавров:
Фол с двойным обличьем рядом с другом Хироном
Двуприродным, чью выю ничье ярмо не сгибало!
Хлынули толпы киклопов, в сумятице только мелькают
Руки нагие, что скалы рвут вместо копий и дротов,
Вместо щита они глыбой каменною прикрылись,
Гребнем шелома им служит гребень гряды островерхой,
И сикелийское пламя вместо стрел у них пышет!
И, привычны к работе в кузнице, дышащей жаром,
Взяли во длани дубины, в огне закаленные крепко,
60 [59]
Бронте́с и Стеропе́с, Элате́й и с ним же Эври́ал,
А́ргес, Трахи́ос и с ними воинственный Халиме́дес...
Лишь Полифем остался дома в сторонке единый,
Ростом до выси небесной, отпрыск Энносигея,
Ибо, вступившего в море, его охватила иная
Страсть, чем походы да битвы: рядом с собою увидел
Нимфу он Галатею, что в водах соленых плескалась!
Стал он любовные песни играть на сиринге для девы...
Вот, обитатели горных склонов и логов природных,
(Имя - от бога Пана, что любит уединенье),
70 [69]
Ополчаются паны купно - ликом как будто
Люди, но рожки имеют и козью косматую шкуру!
Вот рогатолобая помесь: двенадцать панов,
Вооруженных рогами, все от родителя только
Пана единого, горных жителя склонов лесистых;
Ке́леневс первым идет, он именем лик потверждает;
Следом же Аргенно́с - соответствует имени сущность!
Айгокорос ступает - и этому имя подходит,
Ибо от вымени коз на пастбище кормится млеком;
Вот Эвге́нейос, дивный пан с бородою чудесной,
80 [79]
Вся она завитками плещет как травами пойма;
Вот Дафойне́й с Оместе́ром, пастыри на луговинах,
Вот и Фо́бос с Фила́мном мягкокопытным ступают,
Вместе с Главком и Ксант явился, и плотная шкура
Главка вся отливает лазурно-зеленым оттенком
Моря, а шкура Ксанта светится золотистым
Цветом, давшая имя рогатому жителю долов.
Аргос дерзкий и пылкий хвалится белою шкурой;
Дале идут два пана, коим Гермес был родитель,
Сразу с двумя разделивший и пылкую страсть, и ложе.
90 [89]
Первого бог с горянкой Сосой зачал на любовном
Ложе, и полон сей отпрыск мудрости, вещего знанья.
Это Агрей, и он любит охотиться пылко за зверем!