Вот некий инд могучий показывает на убитых -
Кто копьем длиннотенным сражен, кто мечом изощренным,
Кто на землю повергнут глыбою скального камня,
50 [53]
Кто обвитым гирляндой стеблей тирсом изострым
Видит Турей эту груду тел и в скорби великой
Волосы рвет и исходит яростью горькой, бессильной,
И зубами свирепо до крови губы кусает
После решается сразу, по примеру Оронта,
С жизнью покончить - он варвар, и варварский чтит он обычай!
Меч боевой обнажает, сбрасывает свой панцырь,
Непробиваемый в битве, защиту от копий и дротов.
Меч уставив напротив, не дрогнув, принял решенье;
Так говорит перед смертью сей воитель могучий:
60 [63]
"Чрево, прими же любезный меч, ибо сильно стыжуся
Я умереть от длани изнеженного супостата!
Лучше мне доброхотно меч отправить во чрево,
Да не стыдится родитель, что пал я от тирса вакханки!
Нет! Ни сатир, ни Вакх победителями да не будут!"
Молвит - и погружает лезвие в смуглое тело
Дерзкой своею рукою как во врага пред собою...
Сей Менойкей умирает прямо в гуще сраженья,
Зреть стыдясь после битвы проигранной Дериадея!
Не испустив и стона, погибнул он доброхотно
70 [73]
И в безумье подобен железному мужу Аянту!
Битва была ужасной - против собственной воли
Сделался страшной могилой Гидасп для воинов павших...
Вот умирающий в водах молвил последнее слово:
"Что ж ты, родитель, топишь в волнах детей своих верных?
В Бактрии часто я бился, но никогда своей зыбью
Ратей мидийских не трогал Араке мидийской волною!
Персов не губит соседних Евфрат персидский потоком!
Часто я бился у Тавра, но и во время сраженья
Не завлекал в свое лоно Кидн своих киликиян!
80 [83]
И Танаис белоснежный, песок лишь несущий да камни,
На савроматов соседних не ополчался, но даже
На супротивных колхов метал огромные скалы,
Рати их низвергая глыбами ледяными!
Эридан милосердней тебя, ибо он в свои воды
Чужака Фаэтона принял, ведь тот был не сродник!
Он не топил галата, не стал могилою кельту!
Милых своих прибрежных жителей он одаряет
Янтарем Гелиад, драгоценным даром деревьев!
Ибер не любит младенцев, но унося их, зачатых
90 [93]
Тайно, губит измены лишь несправедливое семя,
Пощадив остальных... Но ты же детей своих губишь
Даже и в браке рожденных - а кровь их тебе не чужая!
Как же можно сливаться с другими потоками, даже
С Океаном-отцом и матерью даже Фетидой,
Коли кровавые реки в воды твои замешались?
Осквернить Посейдона бойся мертвых телами!
Струи твои жесточе Бромия, ибо тирсом
Он уязвил меня меньше, чем ты своими зыбями!"
Так он сказал, злосчастный, и канул в погибельной влаге.
100 [103]
Вот поплыли по водам доспехи и вооруженье
Тел распухших; вот воя, павшего в битве недавней,
Шлем гривастый качнулся, полон водой вполовину,
Уж погрузиться готовый; влекомы вдоворотом,
Крутятся точно струги, застигнуты в море открытом
Там и сям, друг за другом щиты плывущие мимо
По теченью; а вот отягченный весом железа,
Павший воин влечется панцырем прямо в пучину...
Не давал Дионис приказа окончить сраженья,
Вражьи рати пока не разбил своим тирсом изострым.
110 [113]
Ратоборец единый пощажен Дионисом:
Вестником станет победы один Турей уцелевший!
Только увидела Гера разгром ополчения индов,
Прямо в небо взлетела, по горним дорогам направив
Путь, бороздя поднебесье стопою, быстрой как ветер.
Встала на берег восточный, подстрекая Гидаспа
Влажного на сраженье с недругом Дионисом.
Только Арей индийский залепетал о пощаде,
Варвар - способом разным стали переправляться
Через водовороты ополченья вакханок.
120 [123]
Бог пребывал во главе: над самой волною он правил
Властной рукою повозкой своей сухопутной (Вот чудо!) -
И леопарды с когтями сухими идут по Гидаспу!
Рати плывут спокойно по водной глади зеркальной:
Вот уж один на индов прочном плоту выгребает,
Вот другой челноком по водным течениям правит;
Все они завладели собственностью рыбачьей,
Парусными судами! Иной и весьма необычно
Переправляется - взял он древо с корнями сухими,
Сзади копьем упираясь, толкает вперед свой кораблик,
130 [133]
Па́руса или кормила, иль вёсел ему и не надо,
Не призывает Борея он в этом кораблевожденье,
Он в речные пучины только копье погружает,
Этот Арей копьеборный с пикою вместо вёсел!
Сей же пересекает волны в щите, невредимый,
Перевязь вместо снасти, крутясь на щите среди влаги!
Странный флот на разных предметах плывет по теченью!
Также и конница входит в воду, и конские ноги
Влагу взбивают, лишь спины со всадниками - над волною,
Быстр этот бег надводный скакунов быстроногих,
На хребты снаряженье заброшено, лишь только морды
140 [144]
Конские всюду и видно, коих волна не достигла!
Рать пехотинцев в доспехах (Ведь челноков не хватило!)
Винные мехи надула воздухом и завязала,
Дабы на этих кожах Гидасп переплыть, и пляшут
Ме́хи на зыби речной, надуты воздухом сжатым!
Перебирая копытцем козьим, пан паррасийский
Переправляется резво по глади реки спокойной;
Лик же направил рысью коней глубокопучинных,
Словно по суше отцову ведя четверную повозку;
Дамнаменей и Скельмис вместе ведут переправу,
150 [154]
Топчут их резвые кони незыбкие воды речные,
Вспрыгнул иной на спину быка, подобного буре,
Правит им, точно ступает зверь этот прямо по суше,
Бычьи копыта влага будто не трогает вовсе!
Старцы силены входят, спокойные, в воды потока,
И ногой и рукой разгребают воды Гидаспа...
Древний Гидасп начинает бурлить, испуская стенанья.
Волны зовет на помощь братнины, жалобно просит,
Изрыгает угрозы из глотки своей многоустой:
160 [163]
"Добрый мой брат, доколе бег твоих волн будет кроток?
Ополчи свои струи и волны на Диониса,
Дабы мы поглотили сих пеших воев в пучинах!
Мне и тебе, нам позорно, что Бромия рати простые,
Сохраняя плесницы сухими, идут через волны!
Милость мне дай, Эол, на недругов ненавистных
Ополчи свои вихри буйные, бурные ветры,
С сатирами они пусть бьются, что сделали зыби
Тропкою для повозок своих сухопутных, Гидаспа
Влажный бег к управленью конями приспособив!
Ополчи свои ветры на переправу Лизя!
170 [174]
Сатиров пусть рассеют волны мои! А повозки
Влагою пусть повлекутся вниз по теченью скорее,
Пусть неистовой зыбью возниц снесет и укроет!
Не потерплю нечестивой через себя переправы!
Мне и тебе позорно сие, что Бромия войско
Словно по пыльной дороге идет и пешим, и конным!
Я уничтожу идущих по влаге львов Диониса!
Молви, зачем по потоку как посуху шествует войско,
Нимфе зачем, о, молви, слышать конское ржанье,
Рыбообильный хребет мой почто раздробляют копыта?
180 [184]
Мне сочетаться любовью с другими реками стыдно,
Коли женские толпы меня попирают стопами!
Скромные инды вовеки в моих не плавали водах
На колесницах высоких; влаги родительской отчей
Дериадей вовеки не оскорблял колесницей,
Кою вперед увлекали слоны, огромные звери!"
Молвил - и вздыбились волны, и ополчились на Вакха,
Друг о друга забившись, и в сердцевине гневливой
Влаги, идущей на битву, труба водяная взревела!
С грозным грохотом волны, вздымаясь наверх и бушуя,
190 [194]
Сатиров хлещут, от рева и рыка неистовой влаги
Бассарида в легком хитоне роняет кимвалы,
Перебирая ногами, чтоб выгрести по теченью...
Алые дева плесницы искусные в волнах теряет,
Вал же, ветром гонимый, обрушивается на темя
Девы-вакханки плывущей, струясь по кудрям волнистым.
Сбрасывает другая влагой намоченный пеплос,
Оставляет небриду намокшую буйной пучине,
Зыбь же, бия ее в грудь, в свирепости ближнего боя
200 [203]
Черную воду бросает на белого тела румянец.
Сатир проворною дланью гребет в бурновспененной влаге,
Только лишь хвост намокший мелькает в неистовых волнах!
Старческими ногами вращая, выплыть пытаясь,
Марон барахтается бессильно во влажной стихии,
Мех, наполненный сладким вином, в зыбях потерявши.
Словно авло́с двойной вращаясь в зыбях непрестанно,
В бурных валах ныряет потерянная сиринга
Пана сама по себе... И с буйной волной состязаясь,
Грива густая силена стекает волною по вые!
Вот река, воздымая с тяжким грохотом зыби,
210 [214]
Волоча за собою песок взбаламученный с грязью,
Кружится близ Диониса, его вызывая на битву!
Вот волна, уже к бою готова, вздымаема ветром,
До облаков восстала, закрыв и небо собою,
И клокоча и бушуя, обрушивается на Вакха!
Так не ревела хмельная от распри зыбь Симоента,
Так не вздымалася влага Камандра в тот день, когда воды
Он низвергал на Ахилла пенные водопадом,
Как Гидасп разъяренный обрушивался на вакханок!
Вот Дионис свой голос поднял в безумье священном:
220 [224]
"Ссоры ищешь с сыном Зевеса, о Дия потомок?
Коль возжелаю, иссушит тебя Зевес ливненосный!
Выросший лишь от тучи отца Крониона, хочешь
С отпрыском тучегонителя распри жестокой и брани?
Поберегися же молний отца, средь коих рожден я,
Как бы тебя не сразило перуном, меня породившим!
Как бы тебя не назвали Асопом, склонившим колена,
Усмири свои воды, пока я свой гнев умеряю!
Влажный, идешь на пламя зарниц - ведь ты же не сможешь
Сопротивляться и искре единой небесного грома!
Храбр ты из-за Астриды? Что же, коль эта богиня