Прядями золотыми вкруг белых ланит помавая!
Гера злокозненная замыслила злоковарство,
Пересекая небо над полем битвы кровавой -
Войско же индов снопами в то время наземь валилось,
Насмерть противоставши погибельным гроздам Лиэя!
Гневом богиня вспылала, у вод эритрейских завидев
Уз Андромеды обломки лежащие и громады
Скальной в песке прибрежном (ведь чудище стало камнем!)...
10 [11]
Шарила взглядом грозным повсюду, не видя на море
Блеска серпа меднозданного Горгоубийцы Персея.
Ибо стопою резвой в воздухе перебирая,
Жаждущие просторы одолевал он Либи́и,
Словно плывя на крыльях. Одноглазой старухи,
Бодрствующей Форкиды глаз похитил единый,
В страшный грот он вошел и сре́зал у скальной громады
Жатву шипящую, прядей кудрявых начатки змеиных,
Плоть Горгоны чреватой от головы отделил он,
Серп в ее кровь окунувши, и от убитой Медусы
20 [21]
Брызнул поток бурливый крови змеиной, и длани
Омочил - и мальчик с мечом золотым появился
Вместе со зверем, схожим с племенем конским, из выи!
В сердце Геры-богини ревность и ярость вскипели,
Злобы лютой полна на Персея и Диониса -
Восхотела прельстить она сердце и очи Кронида
Страстью сладкообманной под Гипноса бога крылами
По-над ложем простертым любовным, и при заснувшем
Зевсе желала предаться козням против Лиэя!
Во всеприимные домы Аида Гера проникла,
30 [31]
Там Персефону сыскала и молвила хитрое слово:
"О, блаженнейшая! Живешь ты вдали от Бессмертных
И не видишь, как правит Олимпом дева Семела!
Как бы Лизй, боюся, от смертного чрева рожденный,
Не завладел громами после бога Загрея,
Смертною дланью не взял бы перунов огненных силу!
Волею взяли тебя, многодарную? И подле Нила
Плодного чествуют люди другую, не матерь Деметру
Злаконосную, нет, но обильную почитают
Быкорогую деву, Ио́ они чтут, Инахиду;
40 [41]
Я породила Арея, явленного чревом небесным,
Сына от собственной крови - и был он запрятан под землю,
В глиняном чане, скован Эфиальтом могучим!
Зевс его, муж мой небесный, освободить не трудился -
Сына спасал он Семелы из пламени жаркого молний,
Вакха спасал от зарницы, плод недоразвитый страсти!
Полукровку-мальчишку! Изрубленного мечами
Горнего Диониса, Загрея - не защитил он!
Только гневит меня больше то, что Кронид поднебесный
Свод предоставил Семеле, а Тартар - Персефонейе!
50 [51]
Для Аполлона - небо, горний дом - для Гермеса,
В мрачном доме подземном ты должна обретаться!
Что же хорошего, коли в облике аспида мнимом
Развязал он девичий пояс невинности, если
После брачного ложа желал погубить он младенца?
Зевс на Олимпе владычит, в доме, полном созвездий,
Брату власть над простором соленым, морским, предостав
Твой же супруг во мраке бездны земной пребывает!
Так ополчи же Эриний на гроздолюбивого Вакха -
Зреть не могу недоноска владыкою на Олимпе!
60 [61]
Милости к Дия супруге! К Део́, несомненной богине!
Милости к деве Фемиде чистой: пусть храбрые инды
Отдохнут хоть немного от натиска Диониса!
Смилуйся над оскорбленной богиней, ибо Кронион
Нектар судил Дионису, кровь же распри - Арею!
Почитать да не смеют афиняне Диониса
Нового, равным не чтут его элевсинскому Вакху,
Древнего выше Иакха, что прежде был, не поставят,
Да не бесчестят грозды Деметриной плетеницы!"
Молвила - и пробудила сочувствие в Персефонейе,
70 [71]
Ибо притворные слезы струилися по ланитам
Средь обольщений... Богиня божеству одолжила
Ме́гайру в спутницы. Сердце злобное ликовало
Геры - свирепым оком Эриния будет ей в помощь!
Прянула Гера из бездны, шагнула бурной плесницей
Трижды и на четвертом шаге явилась у Ганга,
Мегайре с ликом суровым показывает на индов
Мертвых, на войска смятенье, на мощь и натиск Лиэя.
Мегайра видит деянья Вакха Индоубийцы,
В сердце гнев закипает больший, чем Геры небесной!
80 [81]
Радуется супруга Зевса Змееволосой,
И засмеявшись ужасно, молвит мрачно богине:
"Вот как свершают деянья новые боги Олимпа,
Недоноски Зевеса вот как воюют! Семеле
Зевс единого сына дал, дабы всех погубил он
Индов невинных и кротких - неправедному Зевесу
Вместе с Вакхом яви же могучесть Ме́гайры-девы,
Ибо и боже всевластный, Зевс, преступает законы!
Он с лихим тирсенийцем не бьется, что только умеет
Воровать беззаконно да грабить купцов на разбойных
90 [91]
Стругах рыская, зыбь измеряя вод сикелийских!
Не карает он племя дриопов бесстыдных, у коих
Жизнь - лишь убийство да драки, он индов казнит благочестных,
Кои сосцов Фемиды славной млеко вспитали;
Горе! В уме божества беззаконье! Бессмертного бога,
Столь благого Гидаспа язвит зарницами смертный,
Смертный, рожденный небесным отцом всевластным, Зевесом!"
Молвила так и в небо прянула. Тихо скользнула
100 [99]
Мегайра к высям кавказским, спряталась там в пещере,
Лик змеевласый сменила, грозного ужаса полный,
На совы оперенье; ждала там, пока величайший
Зевс не забудется сном - так велела державная Гера!
Дия-супруга слетела к волне гесперийской Хремета,
Злоумышляя, туда, где Атла́с, сей старец ливийский,
Выю гнул под высокой сводчатой высью небесной.
Зефира, ветра ревнивца, Ириду-соложницу ищет,
Вестницу Зевсовой воли (она ведь быстра точно ветер!),
Дабы послать за туманным Гипносом с быстрою вестью.
110 [109]
Вот призвала Ириду и молвит ей дружеской речью:
"О, благодатного Зефира златокрылатая дева,
Эроса матерь благая, ты ветролетной плесницей
В мрачного Гипноса дом гесперийский ступай побыстрее,
Осмотри ты и Лемнос прибойный, лишь только отыщешь,
Молви - бессонные очи Крониона пусть зачарует
На день единый, пока я за индов, мне милых, сражаюсь!
Преобрази только облик, черно́опоясанной девы
Никты прими обличье, Гипноса матери темной,
Именем чуждым прикройся, я и сама поступаю
120 [119]
Так, когда принуждает судьба и преображаюсь
То в Артемиду, то в деву Фемиду, а то в Киферейю!
Паситею в супруги сули - за ее снисхожденье
Он мне поможет, бог Гипнос... Тебе я не напоминаю:
Ради любовных утех невозможное деет влюбленный!"
Гера рекла - и взнеслась златокрылая дева Ирида,
Небо рассекши крылами; на Пафос, на Кипра пределы
Взор направила острый, на Библа отроги взглянула,
На ассирийца Адониса благолюбовные воды,
След взыскуя воздушный Гипноса, быстрого бога -
130 [129]
И отыскала на склонах брачного Орхомена!
Оставлял он там часто след стопы быстролетной
У затворов жилища возлюбленной Паситеи.
Снова лик изменила Ирида, невидимой ставши,
И приняла обличье незнаемой сумрачной Никты.
Злоковарная, рядом с Гипносом встала Ирида,
Молвила, ложная матерь, обманнольстивые речи:
"Сыне! Доколе Кронидом я презираема буду?
Мне Фаэтонта довольно ярости, Ортроса гнева,
Мне довольно гонений от Эригенейи жестокой!
140 [139]
Зевс породил полукровку, чтоб кровного сына унизить!
Смертный меня позорит и сына. Всю ночь неустанно
Разгоняет мой сумрак своим таинственным светом
Яркопылающим Бромий, тебя утруждает бессоньем!
Всеукрощающим, Гипнос, зовешься? Не медли сразиться
С бодрствующими мужами, ибо земного Лиэя
Мнимый блеск побеждает шествие ночи, и наши
Угасают созвездья в сиянье светочей Вакха!
Смертный меня позорит - он, светоносный, сильнее
Ярче и осиянней девы лучистой, Селены!
150 [149]
Стыдно мне Эригенейи, смеющейся громко над тьмою;
Ложна, как оказалось, ярость моя, для чужого
Солнца создана ночь - отражать его свет ежедневно!
Ты же, сын мой любимый, должен возненавидеть
Сатиров тайнообрядцев и Вакха, что сон презирает!
Матери помилосердствуй, помилосердствуй и Гере,
Дия всевластного очи сном зачаруй невозбранно
Только лишь на день единый, для честных индов защиты,
Коих сатиры гонят и Вакх теснит прежестоко!
Всеукрощающим, Гипнос, зовешься, и коль не противно,
160 [159]
Взоры направь ты по воле моей - и у Фив семивратных
Зевса бессонного снова увидишь за всенощным бденьем,
Дия уйми бесчестье, Амфитрион ведь далече,
В меднозданных доспехах сражается в битве свирепой
Яростно, а у Алкмены в ложнице Зевс почивает
И не насытится страстью ночь уж лунную третью!
Ах, не дай мне увидеть Луну четвертую снова,
На Крониона, сыне, ополчись, да не будет
Наслаждаться он девять дней и ночей сладострастьем!
Вспомни, что с Мнемосиной случилось. Ведь почивал он
170 [169]
С нею девять полных ночей в бессонье любовном,
К деторождению страсти полный ненасытимой!
Всеукрощающий бог, но иной, тебе лишь подобный
Крыльями, Эрос-малютка Кронида жалом уметил!
Смилуйся же над родом индов моих смуглокожих,
Сжалься, они ведь подобны родительнице смуглотою!
Темных спаси, темнокрылый! Земли не прогневай ты, Гайи,
Хаосу равной по летам, отцу моему! От единой
Гайи мы все происходим, кто только и есть на Олимпе!
Не трепещи пред Кронидом, благоволит к тебе Гера,
180 [179]
Не трепещи пред Семелой - сжег ее жаркий соложник!
Пламенная зарница не может с тобою равняться,
Тяжкоропщущий гром, грохочущий в тучах, не может!
Ты лишь единый крылами взмахнешь - и Зевс бездыханным
Будет на ложе столько, сколь Гипнос только захочет!
Ведаю, ты вожделеешь одной из Харит, коль стремишься
Жалом томимый желанья, не раздражай понапрасну