Существование колхозов, точнее, трансформация их в артели, допускалось в случае, если крестьяне сами захотят сообща вести хозяйство.
Пункт 6-й указа гласил: «Машинно-тракторные станции (МТС) составляют общее имущество данного района, которое обслуживают на артельных началах».
Интересен 8-й пункт: «Земля, как ценнейшее имущество Украинского Народа, не смеет лежать мёртвым грузом, а должна быть вся обработана и засеяна. Об этом позаботятся хозяйственные управы, которые за свои действия отвечают перед УПА».
Вероятно, это было предостережением отдельным, особо жадным селянам: не забрать земли больше, чем в состоянии возделать.
Ценные свидетельства о гражданской и хозяйственной деятельности националистов содержатся в документах красных партизан.
Первым партизанским соединением, прошедшим сквозь повстанческие районы, был отряд Ковпака. Комиссар отряда С. Руднев 21 июня 1943 года записал в своём дневнике: «И здесь виды на урожай отличные. Засеяно очень много ржи, пустующих земель совершенно нет. А политическая обстановка в этих националистических районах настолько сложна, что надо держать ухо востро».[197]
А вот отрывок из отчёта полковника Якова Мельника о рейде его партизанского отряда с 19 июня по 18 августа 1943 года:
«… Ровенская область.
Пройдено 65 сёл и хуторов.
Крестьяне ведут единоличное хозяйство. Каких-либо изменений в хозяйственной жизни за время немецкой оккупации нет. Режим, налоги и репрессии в 1941 и 42 гг. здесь были значительно слабее и менее нежели на территории восточных областей (имеются в виду области, входившие до 1939 г. в состав УССР – А.Г.). Только незначительная часть населения угнана в Германию. В своём большинстве хозяйства крестьян экономически крепкие.
Отличительной чертой для данной местности есть то, что во многих сёлах крестьяне украинцы находятся под влиянием организации украинских националистов /бандеровцев и бульбовцев/…
В настоящее время административного, экономического и политического влияния немцы на этой территории не имеют. С населения в 1943 г. не взимают никаких налогов и поставок. Крестьяне снабжают сельхозпродукцией группы и отряды бульбовцев».[198]
Из-за плохо поставленной разведывательно-агентурной работы советские партизаны часто путали националистов двух направлений – бульбовцев и бандеровцев, так что информация о снабжении крестьянами националистов, скорее всего, относится и к УПА-ОУН (б) – поскольку бульбовцы не создавали партизанских краёв.
Радиограмма в УШПД от 18 октября 1943 г.: «13 октября националисты во всех своих сёлах возле Сарн, Домбровица открыли занятия в начальных школах для детей. В конце сентября в лесу возле Домбровицы националисты проводили совещание учителей. Предложили учителям не только в сёлах учить детей, но и дома. Бегма, Тимофеев».[199]
Как видим, бандеровец Лебедь в своей книге достаточно объективно оценил административно-хозяйственную деятельность украинских повстанцев.
Аналогичное сообщение тех же авторов от 30 октября: «Националисты в Домбровице мобилизовали всех портных для изготовления тёплой одежды на зиму. По последнему распоряжению штаба националисты сейчас принимают к себе всех, кроме поляков. В данное время [среди] националистов много евреев, особенно врачей».[200]
Жизнь заставила оуновцев отказаться от некоторых идей радикального национализма. Ещё в 1942 году ОУН (б) отказалась участвовать в геноциде, который вёл Гитлер. Правда, отказались от участия в антиеврейских акциях бандеровцы с весьма своеобразной формулировкой: «Невзирая на негативное отношение к евреям как к орудию московско-большевистского империализма, считаем нецелесообразным в настоящий момент международной ситуации принимать участие в антиеврейской акции, чтобы не стать слепым оружием в чужих руках и не уводить внимание масс от главных врагов».[201]
Лебедь так описывает участие евреев в украинском сопротивлении: «Большинство врачей УПА были евреи, которых УПА спасала от уничтожения гитлеровцами. Врачей-евреев считали равноправными гражданами Украины и командирами украинской армии. Здесь необходимо подчеркнуть, что все они честно исполняли свой тяжкий долг, помогали не только бойцам, но и всему населению, объезжали территории, организовывали полевые больницы и больницы в населённых пунктах. Не покидали боевых рядов в тяжёлых ситуациях, также тогда, когда имели возможность перейти к красным. Многие из них погибли воинской смертью в борьбе за те идеалы, за которые боролся весь украинский народ».[202]
Возвратимся к свидетельствам красных партизан.
В начале 1944 года П.П. Вершигора, к тому времени уже принявший от Ковпака командование его партизанской дивизией, сообщал в УШПД: «Всё Полесье за исключением крупных коммуникаций Сарны-Ковель, Ковель-Брест и Сарны-Лунинец было полностью свободно от немцев, громадная территория от Сарны до Буга была поделена между партизанами и соединениями украинских националистов, вытолкнутых из-за Горыни.
…Западный берег р. Горынь, районы Стыдень, Степань, Домбровица, район Колки-Рафаловка были в руках УПА, за ними до Стохода Советские партизаны, и от реки Стоход на Запад полностью националистические районы УПА, партизанами даже не разведанные – какое-то белое пятно на карте Полесья…
Экономическое состояние районов, контролируемых УПА, более благоприятное, чем в советских районах, население живёт богаче и менее ограблено…
Волынь – в частности районы Городище, Гурийск, Порицк, Горохов, Владимир-Волынский полностью находилось под контролем УПА. Гарнизоны противника были только в крупных населённых пунктах вдоль коммуникаций и в райцентрах».[203]
Ценность этого свидетельства сложно переоценить – коммунист перед лицом начальства позитивно оценивает хозяйственную деятельность националистов. Здесь и речи быть не может о какой-то конъюнктурности в оценке.
Деятельность партизан различных направлений принесла оккупантам ощутимый вред.
Благодаря действиям УПА, советских и, в меньшей степени, польских партизан, поставки в Рейх хлеба и скота с Волыни и Полесья в 1943 году оказались сорваны на три четверти.[204]
После рейда Ковпака, в Галиции советские партизаны вновь появились в 1944 году. В шифротелеграмме И. Старинова в УШПД 17 марта 1944 значилось: «Освобождённых районах Тарнопольской области население спрятало часть скота, свиней, создав тайные склады для банд националистов, которые пока ушли в подполье, леса, территорию, занимаемую немцами.
На работы [по] ремонту дорог выходит незначительный процент. Есть случаи отравления, убийств, обстрелов. Чувствуется явная враждебность к нам. К немцам эта враждебность ещё большая.
Действовать партизанам Тарнопольской области будет труднее, чем [в] Германии, такое же положение, видимо, и [в] Львовской обасти…
Четвёртую войну воюю, но никогда не встречал такой враждебной среды, как освобождённых районах Тарнопольской области».[205]
Точность подобной оценки подтверждается последующими событиями. После 1945 года никакого сколько-нибудь значимиого сопротивления в Восточной Германии, за исключением волнений 1953 года не отмечалось. В Западной же Украине с повстанческим движением советская власть боролись до начала 1950-х.
В целом следует сказать, что административно-хозяйственная деятельность УПА позволила:
1. Обеспечить украинским крестьянам, проживавших в «повстанческих республиках», более высокий уровень жизни, чем на территориях советских партизанских краёв.
2. Повысить популярность идей ОУН-УПА.
3. Подготовить запасы продовольствия и одежды для ведения подпольной и повстанческой борьбы в условиях возвращения Красной Армии.
4. Сорвать поставки продовольствия в Третий Рейх с тех территорий, на которых Повстанческая армия вела активную боевую деятельность.
2.3. Украинско-польский конфликт 1943-1944 гг.
Украинские повстанцы вели борьбу не только против коммунистического и нацистского режимов и их союзников. В 1942-44 годах на западно-украинских землях разгорелся кровавый межэтнический польско-украинский конфликт, в котором УПА, наряду с Армией краёвой, играла главную роль.
Этот конфликт оказывал и оказывает очень большое влияние на историческую память двух соседних народов, его оценка до сих пор является политической проблемой в отношении Украины и Польши, поэтому его просто необходимо рассмотреть в данной работе. Тем более, что в российскими исследователями этот конфликт изучен недостаточно.
В разделе об УПА работы М.И. Семиряги «Коллаборационизм» украинско-польский конфликт практически не рассматривается. При этом автор упоминает о действиях польской коллаборационистской полиции в отношении украинцев и претензиях военного и политического руководства Армии краёвой (АК) на Волынь и Галицию, входивших в 1921-39 гг. в состав Польши.[206] В этой же работе – «Коллаборационизм» - без каких-либо комментариев процитирован немецкий документ, в котором идёт речь о намерении бандеровцев полностью истребить польское население Западной Украины.
В работе Б.В. Соколова «Оккупация» мы можем встретить описание программы ОУН в отношении будущего украинского государства, с добавлением: «Это не исключало отдельных расправ над мирным еврейским и польским населением, однако на программном уровне антисемитизм и антипольские установки отсутствовали».