– Ныр, ты лучше вожжи держи, – пробурчал Квазимодо. – Замок стоит на холме над рекой. А дорога должна вывести к броду чуть севернее замка.
– Зачем нам брод? Там, должно быть, льда не меньше двух ладоней, – быстро прикинул фуа.
– Лягушка, ты сколько болтать собираешься? – зарычала Теа. – Если нам в замке не обрадуются, потребуй, чтобы тебе не башку дурную рубили, а целиком в прорубь сунули.
– Топить фуа? Кому это в голову придет? – озадаченно спросил Ныр.
– Здесь про фуа никто не знает, – сказал Квазимодо. – Вы уж как-то посерьезнее будьте. Мы ведь не пивка выпить едем.
– Если не ко двору придемся, так и дальше можем двинуться, – с некоторой неуверенностью сказал Бат.
– Мы все можем, – разозлился вор. – И до края земли идти, и в лесу всю жизнь жить. Правда, лошадям ваша болтовня вряд ли по вкусу придется. Они больше к овсу привыкли. Так что хватит языками молоть. Нужно по уму все делать. Можно представить – я меньше вас волнуюсь. Может, впереди еще и не та река…
Река была та самая. Замок «Две лапы» высился на заснеженном прибрежном холме. Серый камень крепких стен, квадратная башня донжона. Несколько столбов дыма из труб тянулись к безветренному небу.
– По крайней мере дровами они запаслись, – заметил Ныр. Великий Дракон, выглядывающий из-за ворота куртки, согласно квакнул.
– Замок вроде бы совсем небольшой, – пробормотала лиска.
– Так только кажется, – возразил Бат. – Построен хорошо. Добротно. А просторные залы здесь в жизнь не протопишь.
Четверо путешественников стояли у опушки, смотрели на замок. Пофыркивали заскучавшие лошади.
– Чего стоим? – сказал Квазимодо. – Не поворачивать же теперь обратно? Да и заметили нас, наверное.
– Заметили, – подтвердила Теа. – На башне стража. Уже давно шапками металлическими завертели.
Скрытый под снегом лед был достаточно крепок. Лошади легко шли по ровной поверхности. Теа и Квазимодо молчали. Ныр и Бат обменивались впечатлениями. Фуа утверждал, что разглядел дымы далеко правее замка.
– Там деревня должна быть, – сказал вор. Посмотрел на лиску и прошептал: – Не волнуйся. Все будет хорошо.
Теа неопределенно дернула головой:
– Сейчас нас встречать будут.
По дороге к замку со стороны холмов подходил небольшой отряд – всадников шесть-семь. Очевидно, с замка им дали какой-то знак – отряд резко повернул к реке.
Теа с раздражением подумала, что позиция неудобная – впереди крутой подъем. Оттуда расстреляют, как мышей. Если отступать – волокуши наверняка придется бросить.
– Детка, не нужно лук трогать, – умоляюще прошептал вор.
– Я не нарочно, – пробурчала лиска.
Отряд Медвежьей долины остановился на спуске. Шестеро. Крепкие боевые кони – на землях Ворона умели выводить прекрасных скакунов. Теа завидовала. Это не Глорское побережье. Вот тот гнедой жеребец вообще чудо. Как себя гордо держит – прямо принц конского племени.
После короткой паузы двое местных всадников двинулись вперед. Четверо бородатых солдат остались на месте. Мечи, луки, короткие охотничьи копья. По виду – типичные горцы. Неужели и наливаются джином, как в Ивовой долине? Или здесь, в снегах, не только крепкими напитками развлекаются? Теа сдерживала руку, так и тянущуюся к луку, и против воли залюбовалась тем, как идет гнедой красавец. Он шел вторым.
Теа слышала, как Квазимодо подавил вздох, спешился и шагнул вперед.
Первый всадник уже приблизился настолько, что можно было рассмотреть лицо под теплой, отороченной хорошим мехом шапкой. Молодой парень – чуть больше двадцати, может быть, двадцать пять, но по суровым складкам у рта видно, что привык командовать.
Парень улыбнулся, и мгновенно стало ясно, что ему едва перевалило за двадцать лет.
– Привет, Ква. Вот так неожиданность. Бло сказала, что второй такой физиономии и за сто лет не встретишь, а я верить не хотел. И как вы только через снега прошли?
– Снег почти та же вода. Что нам, морским людям, его бояться? Здравствуйте, лорд Энгус.
– Официально – господин управляющий. – Парень, ловко придержав меч, соскользнул с седла. – Ну, для старых друзей по-прежнему Энгус. – Господин управляющий, улыбаясь, хлопнул вора по плечу. – Значит, не забыл приглашение, мореплаватель? Мы всегда рады таким проверенным людям. – Он, обняв за плечи, повернул одноглазого лицом к замку. – Вот здесь, Ква, полно работы.
Теа расслышала, как Энгус украдкой шепнул Полумордому:
– Рожу расслабь. Я тебя офигительно рад видеть. Сразу про джин и про дружескую попойку орать не могу. У меня войско до джина слабое. Как говаривала леди Катрин, дисциплина прежде всего.
Квазимодо ухмыльнулся:
– Понял, господин управляющий. Значит, работа есть?
– Есть?! Да ее полно.
Тут Теа поняла, почему ни фуа, ни Бат не реагируют на столь важный разговор.
На гнедом жеребце восседало самое прекрасное существо, которое приходилось видеть лиске. Черные кудри рассыпались из-под опушенного пятнистым рысьим мехом капюшона плаща. Нежный румянец щек, светящиеся сочно-розовым губки. Невозможно понять, что именно непреодолимо притягивало и завораживало взгляд: в молодой незнакомке все – от кончика ногтя до манеры держатся в седле – было дивно соблазнительно. Вернее – сама незнакомка была сущим воплощением соблазна. И это впечатление не могло испортить ничто – ни обыкновенные свободные штаны, заправленные в потертые мягкие сапожки, ни темная шелковая повязка, перечеркивающая лицо и полностью скрывающая глаза.
Теа не могла оторвать взгляда от светящихся губ красавицы. Никакой помады – губы светились сами. Светились от манящей, едва заметной, чуть насмешливой, чуть порочной улыбки. И от этой улыбки пустела голова.
Хищница. Вихрь пугающих мыслей закружил голову лиски – глубоко загнанные в глубины памяти воспоминания о проклятой леди Атре, о гадком неудержимом наслаждении. Теа с ужасом поняла, что желает поцеловать эти нежные губы.
Красавица с перечеркнутым шелком лицом склонила голову чуть набок, посмотрела прямо на лиску. Теа с облегчением поняла, что никаких поцелуев черноволосой не нужно. Красавице просто интересны пришельцы. И Ныр с приоткрытым в изумлении ртом, и долговязый Бат, и сама Теа. Этой ланон-ши не нужна добыча.
Черноволосая высвободила сапожок из стремени. Энгус поспешно шагнул к красавице, подал руку. Ланон-ши по имени Блоод грациозно соскользнула с седла. Теа испытала прилив величайшего облегчения – дивная красавица была в тяжести, должно быть, родит еще до середины зимы. Впрочем, беременность ничуть не лишала прекрасную дарки потрясающей легкости движений.
– Привет, Ква. – Голос у ланон-ши был тихий, шипящий, но, пусть и слабая, судорога возбуждения вновь пробежала по спине лиски. Она уловила, как содрогнулся Бат.
– Долго ты до нас добирался, – прошелестела ланон-ши. – Похорошел. – Безумно красивые губы чаровницы коснулись здоровой щеки вора легким поцелуем. Движение было настолько дружеским, что Теа мгновенно устыдилась всех своих грязных мыслей, своего страха и своей дурной фантазии.
Полумордый смущенно заулыбался.
– Наконец решил брать с меня пример? – Блоод тронула шелк на своем лице и показала на кожаную повязку, закрывающую глазницу вора. Ладонь у ланон-ши была четырехпалая, узкая, с обильно унизанными кольцами длинными пальцами. И с изящными трехгранными когтями.
Квазимодо засмеялся:
– Должно же быть и у меня что-нибудь красивое? Счастлив вас снова видеть, сиятельная леди. Позвольте вам представить мою жену и моих друзей. Это Бат – прекрасный возчик и вообще мастер на все руки. Ныр – морской «серый» и лучший рыболов на свете. А это Теа – лучница и моя жена.
– Поздравляю, Ква, – серьезно сказал Энгус.
– Это я вас должен поздравить.
– Если ты об этом, – прекрасная Блоод похлопала по своему животу под плащом, – то это будет мальчик. Потому что девочка у нас уже есть.
– И как вы только успели? – с оттенком зависти сказал Квазимодо.
Теа видела, но никак не могла понять, как он может так спокойно смотреть и без дрожи говорить с ланон-ши. Неужели он действительно видит в ней только давнюю и очень хорошую знакомую?
– Почти три года прошло, парень, – напомнил, улыбаясь, Энгус. – Ты тоже здорово изменился. Думаю, незачем нам здесь торчать. Поехали, обед уже должен быть готов.
– «Две лапы» рады гостям, – прошелестела Блоод. – И пища, и занятие. Гости могут стать своими. Вы понравитесь Катрин. Когда она придет. Белобрысый, не обижайся. Но можешь закрыть рот. Потом будешь рассказывать. Нам. О море.
– Извините, я невежливый, – неуверенно улыбнулся Ныр. – Леди интересуется морем?
– Еще бы. Я купалась. В море. – Ланон-ши, прекрасно обойдясь без помощи супруга, вспорхнула в седло. – Поехали. Остынет пища.
Лиска поднялась на Искру. Бородачи охраны обступили волокуши и уже спрашивали что-то о Тинтадже и о дороге. Бат охотно начал объяснять.
Рядом с Теа оказался гнедой жеребец, потянулся к лошади лиски. Молодая Искра заволновалась. Блоод одним прикосновением заставила жеребца присмиреть. Улыбнулась.
– Я умею ездить верхом, – стараясь быть вежливой, сказала Теа.
– Конечно. Теа.
Темный шелк приглушал сияние желтых глаз ланон-ши. Лиске казалось, что под повязкой зрачки у Блоод узкие и вертикальные, как у змеи. Смотреть в них было трудно, но Теа постаралась.
– Теа. – Ланон-ши улыбалась. – Между нами, дарками, – я не ем друзей.
– Это хорошо. Я не убиваю тех, кто не ест моих друзей.
– О! Катрин бы понравилось. Прямота.
– Я не хотела быть слишком… – лиска поморщилась, – слишком прямой. Ква будет недоволен. Он всегда говорил о вас только хорошее.
– Да. Три года назад. Одноглазый – ловкий мальчишка. Изменился. Ты его сделала? Уверенным. Сильным.
– Нет. Он сам. Леди Блоод, я его люблю, он единственное, что у меня есть. Могу я просить…
– Нет. Нет необходимости. Никогда не трону. Друзья – не пища. Он мой друг. Друг Катрин. Друг мужа. Перестань бояться. Лучше скажи. Как это? Меняться шкурой. Всегда хотелось попробовать. Хорошо?