– Ты прав. И я не должна обижаться на правду. Но раньше было не так. Наш народ всегда был немногочислен, но мы держали нашу землю в крепких руках. И хоги,[46] и токолоши[47] признавали нашу власть. Мы наводили страх и на людей, и на дарков. Но все это уже в прошлом.
– Печально. Я тебе сочувствую, но иногда стратегия «пусть все боятся» не оправдывает себя.
Теа дернула носом:
– Мне не нужно твое сочувствие. Я сильна и здорова.
Квазимодо прислушался к своему животу и признался:
– А я, знаешь ли, не так уверен в себе. Ноги подгибаются, и вообще… Правда, я птичку не ел.
Девчонка угрюмо опустила нос:
– Зачем ты дразнишься?
– Да в общем-то по привычке, – признался вор.
– Ты сильный, хоть и мелкий. Не знала, что люди могут быть такими в одиночку. Обычно их много, только тогда они смелы. Но ты прав – наши старшие не всегда отличались умом и хитростью. Возможно, поэтому наш народ исчез.
– Да, так бывает. Собственно, из нашего отряда тоже остались только я да этот охочий до брюнеток дурак.
Теа передернуло.
– Ненавижу ее!
– Я тоже. Не будем о суке, а то снова блевать потянет.
Девчонка кивнула:
– Я поняла, что вы издалека. С Юга?
– Нет. Я с дальнего Севера. Это аж за океаном. Ныр жил поближе, но тоже вряд ли есть возможность добраться до его островка. Если ты местная, может, посоветуешь, что нам делать?
– Наши земли были северо-восточнее. Но там никого не осталось. Одни вонючие люди. Той был последним князем. Теперь и он мертв. – Теа помолчала и призналась: – Я ничего не могу тебе посоветовать. Мой народ умер. И я тоже.
– Ну, чего-то ты сильно мрачно настроена. Я слыхал, что ваши лисы… в смысле Хозяева Холмов, водятся к северу отсюда. Ты вполне можешь найти их там.
– У нас не принято приходить в чужой клан. Последний помет нашего рода перебили зимой.
– Помет – это дети?
– Да. Вы так называете. Их выследили зимой, вместе с детьми погибла охрана. Почти все, кто у нас оставался. А когда охотились на нас с Тоем, погибли последние наши. Клан умер.
– Что делать. Бывает. Мой «клан» умер еще раньше.
– Вас, людей, много.
– Ну, людей много. Но я-то один такой особенный. – Квазимодо ухмыльнулся.
На миг ему стало неудобно под оценивающим взглядом рыжей. Карие глаза не упустили ничего: ни босых грязных ног, ни мешковатых штанов, ни потертого ремня. Исцарапанный впалый живот, рука, обмотанная импровизированной повязкой, странное оружие с литой рукоятью, лысая голова, на которой уже начала пробиваться темная щетинка, также подверглись тщательному и хладнокровному осмотру. Взгляд рыжей девчонки не обошел изборожденную глубокими ямами и щелями щеку, кривоватый нос и пустую глазницу, но особого впечатления эти «украшения» не произвели – так, еще несколько характерных примет прыткого мелкого бандита. Взгляд карих глаз снова остановился на кукри.
– Ну и как? – не выдержал Квазимодо. – Похоже, клинок – единственное интересное, что на мне есть?
Теа пожала плечами:
– Я плохо разбираюсь в людях. Если ты про свое лицо, то я видела одноглазых раньше. Это не украшение, нечем гордиться. А вот оружие у тебя необычное. Дай посмотреть.
Квазимодо замер в некотором замешательстве. На то, что он гордится своим одноглазием, ему еще никто не намекал. Что за нелепая мысль?
Рыжая, неверно истолковав его замешательство, сказала:
– Возьми пока мой кинжал, если не доверяешь.
Квазимодо вынул кукри, протянул рукоятью вперед:
– Кажется, я тебе доверяю.
Теа кивнула и принялась рассматривать оружие. Вор подумал, что, говоря «доверяю», он подумал о своем орочьем ноже, заткнутом сзади за пояс. Ну, себя не переделаешь. Хотя, возможно, следовало бы.
– Послушай, Теа, а с чего ты взяла, что я горжусь своей мордой?
– Не гордился бы – закрыл повязкой. В мешках полно тряпок, – машинально пробормотала девушка, гладя пальцем серую, в муаровых разводах, сталь.
Квазимодо тупо помолчал, потом спросил то, чего спрашивать совсем не следовало:
– Ты считаешь, что с тряпкой на роже я бы выглядел лучше?
Рыжая с некоторым удивлением подняла голову:
– Тебя это так волнует? Мне все равно, но я знаю, что люди прячут свои шрамы и ранения. В городе слепые и полуслепые носят повязки на глазах. Наверное, ваши женщины бояться пустых глаз.
– Я не слепой, – мрачно сказал Квазимодо.
Теа смотрела с непониманием:
– Разве я говорила, что ты слепой? Ты хороший воин. Ты быстр, почти как наши воины. Мне просто кажется, что с закрытой дырой ты бы больше нравился вашим женщинам. Ну, тебя бы принимало больше самок, понимаешь?
– Вполне. – Вор потрогал шрам и поинтересовался: – Теа, ты случайно не можешь мне сказать, сколько тебе лет?
– Лет? У нас считают веснами. Сорок два.
Очевидно, вор изменился в лице, потому что рыжая перестала взмахивать кукри и с интересом спросила:
– Я старая, да?
– Не сказал бы, – промямлил Квазимодо. – А если не секрет – сколько вы живете?
– Мы уже свое отжили. Раньше жили – 150–160 весен. Еще раньше доживали до двухсот.
Квазимодо быстро прикинул в уме и выяснил, что рыжая девчонка, которая совсем не девчонка, не так уж намного и старше. Если, конечно, соотносить с реальным возрастом породы.
– Вообще-то ты очень молодая, – с некоторым облегчением сообщил он.
– Почему молодая? – обиделась рыжая. – Я уже могу приносить щенков.
Вор поскреб свой колючий затылок:
– Ну, я тоже могу… делать щенков.
– Значит, она, – Теа кивнула куда-то в сторону реки, – не была у тебя первой?
– Нет, слава богам! – Вора передернуло. – Эта сука была не первой.
– Почему мы ее не убили? – Девушка воткнула кукри в песок. – Она гадина.
– Да, по-моему, даже хуже гадины, – согласился Квазимодо.
– Ты не понимаешь. – Рыжая смотрела в прозрачную лужицу родника. – Они нас изнасиловали – меня и Тоя. Мы не хотели, но делали все… Потом нас заставили перекинуться и снова… Тоя убили, а я… Я была с ней…
– Можешь не рассказывать. Я понял. – Вор вздохнул и постарался не увидеть, как в воду капают слезы девчонки.
– Нет! Ты не понимаешь. Лорд Дагда только смотрел, потом резал. А я была с ней. Делала, что ей хотелось. Так ведь не бывает! Она заколдовала, и я сама делала то, что ей хотелось.
– Я тоже делал то, что ей хотелось, – пробормотал вор. – Прямо из кожи лез. Старался, чтоб ей… Не бери в голову, Теа. Бывает, что и женщина с женщиной.
– Не бывает!
– Не кричи. Бывает, я сам видел. Ну, там их никто не принуждал. По правде говоря, это было красиво.
– Тебе понравилось?! – Рыжая девушка подскочила.
– Ну, ты мне еще голову отруби, – с досадой сказал вор, отряхиваясь от сырого песка. – Я-то при чем? Я случайно подсмотрел. Но им – нравилось. И даже очень. Обе были такие красивые, ну и вообще…
– Красивее этой суки? – недоверчиво спросила Теа.
– Ну, не знаю. Я не специалист. В леди нашей, стерве, столько яда и соблазна, но они были по крайней мере не хуже. Внешне, я имею в виду.
– Не верю, – категорично сказала рыжая и заехала носом сапога по песку. – Леди Атра – безумная ведьма. У нее магия. Она умеет отводить глаза и соблазнять. Такой больше не найти. Или людские женщины все способны становиться такими извращенными шлюхами?
Квазимодо, которому пришлось снова отряхиваться, заметил:
– Не бесись. Те леди далеко и ничего плохого с тобой делать не собираются. Лично я им благодарен. Они отнеслись ко мне по-дружески. Одна отдала мне на хранение вот это. – Вор выдернул из песка клинок, протер и сунул в ножны. – Отличная вещь, не раз меня выручала. Вторая леди… ну, она не пила из меня кровь. Она, видишь ли, была истиной ланон-ши, не то что наша самозванка блудливая.
– Что ты мне рассказываешь? Никогда не поверю. С чего ты взял, что та, твоя, была истиной? Ланон-ши питаются мужской кровью и убивают всех, кого заманят. Это каждый знает.
– Можешь не верить, – с достоинством сказал вор. – В правду всегда мало любителей верить. Но я не вру. Ланон-ши действительно любят мужскую кровь и мужское удовольствие. Но эти две леди были моими друзьями, как ни странно это звучит. Кроме того, у ланон-ши был муж. Хороший парень…
Рыжая неожиданно хихикнула:
– Муж у ланон-ши? Ну ты и врешь. А я чуть было не поверила.
– Я же говорю – в правду никто не верит, – без раздражения сказал вор. – Да я тебя и не заставляю. Может, пойдем, Теа? Что мы здесь сидим? Еще принесет кого-нибудь.
– Куда идти? – Рыжая мгновенно помрачнела. – Дома нет. Я одна. Некуда мне идти. Все равно подыхать.
– Ну да, как же. Если мы подохнем здесь или попадемся, то кое-кого очень порадуем. Как тебе такой довод?
– Я не хочу их радовать. – Девушка ощерилась. – Вот если бы подстеречь лорда Дагда, привязать к двум деревьям, спустить штаны и медленно…
– Нашла чем его пугать. – Квазимодо фыркнул. – Ему эта штука уже без радости. Ты тогда на мосту купаться собиралась, уже на перилах стояла, не видела. Я ему, лорду Дагда, болт-то аккуратно вогнал. Как раз туда.
– Правда? – Рыжая засияла.
– А зачем я весь этот балаган с арбалетом разыгрывал? – Вор обиделся. – Зачем дураком перед всеми выставлялся? Пойдем, по дороге расскажу.
– Ква, – рыжая стояла напряженно, – мы из замка ушли?
– Да, – без особой охоты подтвердил одноглазый парень. – Я больше не командую. Никаких обязательств за тобой. Только глупостей не делай.
– Не буду. – Девчонка усмехнулась, показав мелкие белые зубы. – Просто не люблю, когда мною командуют. Кроме того – кажется, весь замок сейчас здесь по округе бродит. Только стены на месте оставили.
– Это – да. – Квазимодо ухмыльнулся. – Здорово мы их разворошили. Пойдем, незачем здесь маячить.
– Куда? – Рыжая снова напряглась.
– В твою берложку. Если Ныр там – поговорим. Если ушел и суку забрал – его воля. Если с нами останется – обсудим, куда