– Есть что обсуждать? – с надеждой спроси Антон.
– Мы все время обсуждаем по ходу дела, – неопределенно отозвался Манн и, помолчав, добавил: – Если что-то еще вспомните, звоните сразу, время сейчас очень важно.
– Почему… – начал Антон и замолчал, Манн поднялся и пошел к машине, тоскливо притулившейся у тротуара там, где, как только что разглядел Антон, обозначено было, что разрешена стоянка только муниципального транспорта.
Антон поплелся за детективом, не представляя, что сейчас сцепляется друг с другом в его голове. А может, Манн и не думал о клиенте – обнаружив на ветровом стекле ожидаемую квитанцию о штрафе, детектив, не читая, свернул бумагу и сунул в сумку.
Дорога в Амстердам показалась Антону вдвое короче, будто была тем крокодилом, длина которого от головы до хвоста шесть метров, а от хвоста до головы – три. Они проехали железнодорожный вокзал и углубились в переплетение узких улочек, плавно становившихся мостами, которые так же плавно превращались в маленькие площади, где Манн, не раздумывая, выбирал одно из четырех или пяти направлений, и машина опять ввинчивалась в узкую улочку, казавшуюся Антону тупиком.
Манн смотрел на дорогу рассеянным взглядом, думал о чем-то, не связанном ни с движением, ни с Антоном, ни вообще с чем бы то ни было земным и привычным. Так, во всяком случае, казалось Антону, который не мог думать ни о чем, кроме странного парня со значащим именем Эшер, очевидно, игравшего важную роль в том, что случилось, но какую именно – Антон не мог понять и не мог себе представить, что в этом мог понять Манн, который и вовсе не знал ничего, кроме бессмысленной мозаики фактов-воспоминаний, не имевших отношения к реальности.
Манн остановил машину перед трехэтажным домом, посмотрев на который Антон немедленно ощутил дежа вю – он бывал здесь, хотя и не мог быть, потому что никогда не видел огромной куклы, висевшей над входом в заведение: кафе, скорее всего. С улицы видны были столики у большого окна, а в глубине ничего нельзя было разглядеть из-за слабого освещения. Почему Манн привез его именно сюда, когда собирался…
– Закажите ужин, – сказал Манн, нетерпеливым взглядом выталкивая Антона из машины, – а я буду через четверть часа.
– Но вы собирались… – Антон начал слегка заикаться, он не знал, как напомнить Манну его обещание. – Вы сказали, что поедете к Касыму…
– Мы и приехали к Касыму, – удивился Манн.
Антон оказался на улице прежде, чем успел осознать сказанное. Фыркнув, машина умчалась, если можно применить это слово к движению со скоростью пешехода по улице, ширина которой не позволяла разъехаться двум автомобилям. Впечатление, однако, было именно таким: Манн умчался, будто каторжник, перемахнувший через заграждение из колючей проволоки и ощутивший неожиданную свободу.
Антон толкнул дверь и вошел – он был здесь вчера, этот длинный зал он прекрасно помнил, и молодого человека за стойкой, Касыма, который улыбнулся ему, как старому знакомому, и широким жестом показал на свободный столик в глубине.
Антон сел и подумал, что должен был что-то сделать. Что?.. Ответ был очевиден, но так и не пришел Антону в голову. Сколько времени он просидел, думая об Эшере, Эсти, мамаше Кузе, Ван Барстене, выстреле на корабле и еще о чем-то, что возникало в сознании, но исчезало быстро, не запоминаясь, не оставляя следа…
Чья-то рука легла на его плечо, и голос Манна сказал:
– Вы сделали заказ, Антон?
Действительно. Он ничего не заказал, и Касым не напомнил.
– Криста уверяет, что съест быка. Правда, живых быков она не видела и, наверно, думает, что они размером не больше бройлера.
Увидев растерянность в глазах Антона, Манн перешел на серьезный тон:
– Что-то случилось? Вы еще что-то вспомнили?
– Добрый вечер, Кристина, – выдавил Антон. – Извините, я задумался.
Кристина улыбнулась. Манн сел рядом с Антоном, пытливо на него глядя, но не задавая больше вопросов и не делая резких движений, будто старался не спугнуть яркую птицу, севшую ему на плечо.
– Мы с вами… – Антон будто заставлял себя произносить слова, которые ему самому казались нелепыми, но не сказать он не мог, потому что… не мог, и все тут. – Мы встречались раньше, верно?
Манн стиснул зубы, кивнул и застыл, ожидая новой реплики.
Антон провел рукой по неожиданно вспотевшему лбу.
– Извините, Тиль, – пробормотал он. – Я… задумался. Не успел заказать…
– Все в порядке, – бодро сказал Манн. – Криста с этим уже управилась, Касым понимает ее без слов.
Антон не поднимал взгляда, старательно не думал о чем-то, и, поскольку об этом не думал, то и не знал, что минуту назад ему пришел в голову ответ на все вопросы. Он все знал, но забыл и не мог вспомнить.
Касым принес на огромном подносе (как он удерживал его в равновесии на одной руке, другой быстро и ловко снимая тарелки и расставляя их на столике?) три порции жареной рыбы, политой соусом, от которого шел поразительный запах пряностей, тарелочки с разными видами зелени, несколько (семь – сосчитал Антон) небольших блюдец с различными приправами, плетенку с черным и серым хлебом, три бутылки темного «Туборга» и три высоких бокала. Бутылки Касым открыл ловким движением, пенистое пиво разлил по бокалам, не пролив ни капли, бросил вопросительный взгляд сначала на Кристину, затем на Манна, не обратил никакого внимания на Антона и пошел к стойке, прижимая поднос к спине, будто защищая тыл от неожиданного нападения.
– Замечательно, – сказал Манн, пригубив пиво. – Вы начали говорить, Антон. Вас что-то поразило сегодня в Касыме, верно? Кстати, у его семьи в Амстердаме еще шесть кафе, там управляются родственники, и скоро заведений станет больше, потому что родственники у Касыма, по-моему, рождаются методом клонирования. Правда, я не знаю точного значения этого слова.
– Ах, – Антон провел ладонью по лбу, отгоняя наваждение. – Только теперь я понял…
– Поняли что?
– Почему, увидев Касыма, ощутил дежа вю, – пояснил Антон скорее себе, нежели Манну. – Ощущение, будто я его уже видел… Я действительно видел… вчера, да… но ощущение было другим… не знаю, как объяснить… Обычно дежа вю возникает, когда что-то видишь впервые. А тут…
– Я понимаю, что вы хотите сказать, – мягко произнес Манн. – Вы вспомнили другого человека?
– Н-нет, – пробормотал Антон. – Не совсем.
– Да, – более настойчиво произнес Манн. – Видите ли, Антон, сегодня я привез вас не в то кафе, где мы были вчера.
– Что? Вы сказали…
– У Касыма семь кафе, похожих друг на друга, как две капли воды. Или как клоны. Есть специфические отличия, у каждого кафе своя цветовая гамма. Вы плохо знаете Амстердам, иначе обратили бы внимание на то, что ехали мы сегодня не по тем улицам, что вчера. Для многих туристов наши улицы, типичные голландские дома, очень похожи друг на друга, а небольшие проезды между каналами… не отличишь.
– Но Касым…
– Он, конечно, не един в семи лицах и не клон, – улыбнулся Манн. – Обычно он работает в кафе на Хартенстраат, там мы и были вчера, но я его попросил сегодня быть здесь, и он выполнил мою просьбу, поменявшись с братом. Не близнецом, я правильно понял ваш взгляд?
– Зачем…
– Зачем я это сделал? Чтобы попробовать возбудить в вас дежа вю. Контрольный тест.
Антон неожиданно разозлился. Контрольный тест! Похоже, Манн возомнил себя большим знатоком – да, он, видимо, умеет искать преступников, хотя, несмотря на замечательную репутацию, ничем не проявил себя за эти дни.
– Получилось? – сухо спросил Антон, переждав несколько секунд, чтобы волна раздражения схлынула и впиталась вязким влажным песком подсознательного.
Манн переглянулся с Кристиной, едва заметно усмехнулся и так же сухо и коротко ответил:
– Да.
– Какое из шести остальных кафе Касыма я вспомнил сегодня, – стараясь говорить без эмоций, произнес Антон, – и почему…
Он замолчал.
– Да? – сказал Манн. – Вы хотели спросить – почему вчера, когда я привез вас в кафе впервые, у вас не возникло подобного чувства узнавания, а сегодня… Вчера в вашей памяти… в вашей памяти о другой реальности, я имею в виду… еще не было кафе Касыма. Естественно, дежа вю молчало. Но за эти сутки…
– За эти сутки, – медленно проговорил Антон, – в другой реальности я впервые вошел в это кафе… в одно из… Там у меня возникло ощущение дежа вю, я вспомнил кафе, которое уже увидел здесь. А сегодня вы отвезли меня к другому кафе, и у меня возникло ощущение, что я уже здесь был, хотя здесь-то никогда не был, и только поэтому у меня возникло ощущение…
– Сложное рассуждение, – пробормотал Манн.
– Но вы рассуждали так.
– Да, – согласился Манн. – Если бы я привез вас к вчерашнему кафе, у вас не возникло бы ощущение того, что вы его уже видели, потому что вы его действительно уже видели.
– То есть, – продолжал Антон, – у вас было подозрение, что именно с одним из кафе Касыма связано…
– Продолжайте, – подбодрил Антона Манн. – Вы на правильном пути, как говаривал лионский палач, провожая осужденного на плаху.
– Вы предполагали, что одно из кафе связано с убийством художника, – закончил фразу Антон.
– М-м… Нет, честно говоря… Нет.
– Здесь что-то произошло в последние двадцать четыре часа? – попытался уточнить Антон.
– Здесь, – сказал Манн, оглянувшись на дверь, – что-то произойдет в ближайшие минуты. Возможно. Надеюсь.
– Мы кого-то ждем? – догадался Антон.
Манн кивнул. Кристина подняла руку и помахала кому-то. Антон, сидевший спиной к двери, оглянулся и увидел вошедшую в кафе девушку. Нахлынувшее ощущение дежа вю оказалось таким сильным, что он вскочил, опрокинув стул, и застыл, будто жена Лота.
В дверях стояла Эсти. Невысокая, светлые волосы волной падали на плечи, серые глаза неуверенно оглядывали помещение и, наконец, остановились на Кристине, а бледные, без следа помады, губы что-то тихо произнесли. На Эсти было короткое, чуть ниже колен, черное платье с небольшим вырезом мысиком, без рукавов, прохладно, должно быть, но через сумку, висевшую у Эсти на плече, была переброшена серая легкая кофточка, которую девушка, видимо, сняла, подойдя к кафе, а может, так и шла по городу, и ей вовсе не было холодно.