Лицо мне показалось знакомым, но в этом не было ничего удивительного. А улыбка действительно была настолько хороша, что все рассказанное обрело смысл. Впрочем, я все еще не понимала, какую роль в этом сюжете предложили мне.
– И что же с ней произошло? Что-то ведь случилось? – предположила я.
– Мы подписали с Робертой договор на очень хороших условиях, собственно, с ее стороны не было предъявлено никаких особых требований. Но если бы она захотела, мы были вполне готовы удвоить ее гонорар. Тем не менее, казалось, деньги не имели для нее решающего значения. Она выглядела просто счастливой. Первые съемки были назначены на следующий день, на десять часов утра. В это время она не пришла, но я подумала, что это мы виноваты, не надо было договариваться на столь раннее время, в смысле, для актрисы, выступающей на театральной сцене. Но ее не было и в одиннадцать, и в двенадцать. Она не пришла совсем. Я позвонила ей. И вот дальше начались странности, объяснить которые я просто не в состоянии. Когда я назвала себя, Роберта сказала, что очень рада меня слышать. Но когда я спросила, почему она не пришла, она удивилась и заявила, что впервые слышит и о нашем шоу и о договоре, который она якобы подписала.
– Но договор есть? И там, видимо, предусмотрены возможности для урегулирования всяких подобных ситуаций?
– Да, естественно, мы встретились в театре. Я показала госпоже Уилс договор. Она была потрясена, поскольку подпись не оставляла никакого сомнения, впрочем, она сказала, что подделать ее подпись несложно. Но кому и зачем это было нужно?
– Я так понимаю, что было еще что-то, что и не дает вам покоя.
– Вы совершенно правы. Роберта Уилс заявила, что готова принять участие в съемках, раз уж так получилось. А теперь посмотрите на эти снимки.
Анжела Паркер достала из своей сумочки еще три фото и положила их на моем столе рядом с теми, что я уже видела.
Не было никакого сомнения, что на всех снимках одна и та же женщина, но я понимала, что мне хотела объяснить госпожа Паркер.
– Она очень старалась, – тихо и безнадежно произнесла моя собеседница, – но детская улыбка пропала, девушка словно постарела за то короткое время, что прошло между ее первым появлением в нашей студии и вторым.
– Да, действительно очень странно, – согласилась я, – но чего вы ждете от меня?
– Думаю, что вы не удивитесь, если я скажу, что не верю ни в какую мистику, я – человек, мыслящий сугубо рационально. Эта загадка загнала меня в тупик. Я хочу понять, что произошло? Вы можете мне в этом помочь?
– Могу попробовать, но ничего определенного не обещаю. Как и вы, я не склонна искать сверхъестественные объяснения. Что здесь было? Возможно, банальная мистификация. Но и мистификации всегда имеют причины. Мне тоже интересно понять, что стоит за этими событиями.
Госпожа Паркер ушла. И вдруг мне пришло в голову, что все события последних двух дней как-то связаны, хотя на первый взгляд это ниоткуда не следовало. Ну, что общего могло быть между людьми, которые не были даже знакомы друг с другом? Известный врач, успешная бизнес-леди, детектив-любитель, моя подруга. Стоп! А почему в этот ряд я включила Николь?
Николь. Поездка в Тотридж
Я не решилась взять напрокат машину. Горная дорога из Сент-Ривера в Тотридж имеет дурную репутацию. На ее долю приходится более девяноста процентов всех тяжелых аварий в стране. И это несмотря на запрет для движения частного транспорта в темное время суток. Усугублять эту статистику мне не хотелось.
Я успела на восьмичасовой автобус и рассчитывала прибыть в Тотридж к девяти утра. Комиссар Катлер обещал к этому времени снабдить меня необходимыми адресами.
Поездка на автобусе имеет свои преимущества – можно спокойно размышлять о чем угодно, а мне было о чем. Правда, в мои планы вклинилась расплывшаяся дама, плюхнувшаяся на сидение рядом со мной. Ее локоть прочно обосновался у меня между ребер, хотя я, как могла, придвинулась к окну. Я чувствовала каждое ее движение, а она без устали ерзала на сидении. Как только автобус двинулся с места, она стала копаться в корзине, которую ранее с трудом запихала под сидение. Наконец ей удалось извлечь на свет огромный кулек с шоколадными конфетами. Я повернулась к окну и стала считать до двадцати, а потом еще до десяти. Тут послышалось чавканье, и я непроизвольно повернулась к соседке. Заметив мое движение, она сказала:
– Угощайтесь, барышня.
– Нет, спасибо, – сухо сказала я и снова повернулась к окну, делая вид, что люблю горные пейзажи больше шоколадных конфет.
Я не успела позавтракать, и у меня текли слюнки. Но я понимала, что возьми я конфету, мне бы пришлось до самого Тотриджа поддерживать светскую беседу… Впрочем, сосредоточиться на рукописи я уже не могла: шоколадные конфеты воскресили в памяти вчерашнюю историю с Инесс. Но я так и не пришла к определенному выводу. Все это походило на шутку, только не понятно, кто же шутник. Комиссара Катлера, по крайней мере, я не могла представить в этой роли.
Моя соседка уснула, ее ровное дыхание щекотало мне ухо. Я старалась дышать в противофазе, чтобы ее локоть не проломил мне грудную клетку. Минут через десять, видимо, ей приснилось нечто страшное – она усиленно заработала локтем, наставив мне синяков. К счастью, тут позвонил комиссар, продиктовал мне адреса и заодно разбудил соседку.
Хорошенько помятая я выбралась из автобуса и взяла такси. Водитель удивился, услышав адрес: оказалось, что Лотар Шмид жил в пяти минутах ходьбы от автовокзала.
Мне открыла маленькая ухоженная женщина.
– Лотара нет дома, он уже на работе.
– Вы его жена?
– Да.
– Мне необходимо с вами поговорить.
– Пожалуйста, войдите, – в ее голосе смешались нотки испуга с любопытством, но испуг перевешивал. Ей не удавалось скрыть смущение.
Я вошла в гостиную, и меня усадили в довольно жесткое кресло. Но после поездки на автобусе я бы с удовольствием сидела и на табурете.
– Чем могу быть полезна? – спросила Софи после того, как мы представились друг другу.
Я решила действовать прямо.
– Возможно, я смогу помочь найти Вольфганга Шмида. Есть версия, что он и Гюнтер Пфлегер – одно и то же лицо.
– Как вы сказали? Гюнтер Пфлегер?
Она встала, взяла с каминной полки конверт и извлекла из него короткую записку.
– Да. Завтра вечером Лотар должен присутствовать на оглашении завещания Гюнтера Пфлегера…
– Это лишь подкрепляет мою версию. – Я использовала местоимение в первом лице, потому что мне не хотелось вдаваться в детали. – Чтобы ее проверить, мне нужны несколько фотографий пропавшего. Я хочу их показать служанке, работавшей у Пфлегера.
– Подождите. Мне кажется, что Лотар захочет присутствовать при этом. Это так неожиданно… Я позвоню ему, тем более, он лучше знает, где фотографии отца.
Я не возражала.
Через пятнадцать минут взволнованный Лотар Шмид суетился в поисках подходящих фотографий. Наконец он отобрал шесть, и мы на машине Лотара поехали на виллу Пфлегера.
Лаура Криспи, а я узнала ее по описанию из рукописи, оказалась дома и приняла нас в гостиной Пфлегера.
– Да, это господин Гюнтер Пфлегер, – тихо произнесла она, разглядывая фотографии, – у меня нет никаких сомнений.
Если говорить честно, то до последней минуты я не верила, что в рукописи действительно содержится ключ к загадке исчезновения Вольфганга Шмида. И тем большее впечатление произвело на меня доказательство истинности рукописи хотя бы в этом вопросе. Я была ошарашена настолько, что восприняла на веру и все, что Лаура Криспи рассказывала в рукописи, а потому не стала досаждать ей расспросами. Только уже уходя, стоя в дверях, я вспомнила про идею Бруно Райновски:
– Послушайте, госпожа Криспи, вы бы не могли дать объявление в газетах о поминках на сороковой день?
– Да, понимаю, сделаю это.
– Пожалуйста, в качестве контактного телефона укажите… – И я продиктовала номер телефона Мэриэл Адамс.
Лотар Шмид ужасно побледнел и как-то сник. До этой минуты он, видимо, еще хранил надежду. Я выразила ему свое сочувствие.
– Вас подвезти? – спросил он.
– На автовокзал, но только если вам по пути. Я могу взять такси.
– Я отвезу вас, а потом, – он тяжело вздохнул, – заеду к мачехе.
– Ее зовут Салли?
– Да. А потом поеду в полицию.
– Конечно, дело приняло иной оборот… – сказала я.
Народу в автобусе было немного. Я уселась посередине сидения и сделала вид, что дремлю. Как я и рассчитывала, никто не осмелился меня потревожить…
Вспоминая последние события, я сначала пожалела, что не задала Лауре десяток вопросов, но потом поняла, что и так вторглась без разрешения в расследование Бруно Райновски. А раз так, то стоит заглянуть к нему в магазин прежде, чем отправиться в контору Мэриэл.
– Я не знаю, кто написал эту рукопись, но кое-что обо мне – довольно правдиво, – сказал Бруно Райновски, пожимая мне руку. – В то же время она содержит выдумку и даже абсолютную чушь. Так, например, мой отец находится в полном здравии…
– Насколько я помню, в рукописи речь шла о сне.
– Именно так, но ведь сны не возникают на пустом месте. Частенько в них задействованы имевшие место в реальности события.
– Так или иначе, но мне только что удалось выяснить, что Вольфганг Шмид и Гюнтер Пфлегер действительно являлись одним и тем же человеком. Конечно, полиции предстоит провести все необходимые процедуры, но в их результатах можно не сомневаться.
Бруно онемел, поэтому я продолжила:
– Лаура Криспи признала в фотографиях Вольфганга Шмида своего хозяина господина Гюнтера Пфлегера.
– Боже мой, – чуть ли не шепотом произнес Бруно.
– И еще. Надеюсь, вы не будете против. Я использовала вашу идею насчет объявления в газетах.
– Это не моя идея.
– Тем более.
– Что ж. У моего расследования теперь есть новое направление…
– Удачи вам, – сказала я.
Выйдя из магазина Бруно, я позвонила Мэриэл и удостоверилась, что она меня ждет в своем офисе. По дороге к ней я позвонила комиссару Катлеру, чтобы отчитаться о проделанной работе.