или эпохи страшный тлен,
коснувшийся души?
Сияло солнце, шла река
по улицам пустым,
стояли в небе облака,
похожие на дым.
Сон о доме
«Земную жизнь пройдя до половины»,
а если честно, то поболе чем,
в тот ветхий дом из самана и глины,
я сунулся неведомо зачем.
На стенах — латки рыжих фотографий,
что поновей и те, что сняты встарь —
обрывки жизней, судеб, биографий,
положенные кем-то на алтарь.
— Кто вы такие, как на свете жили? —
я вопросил, глупец, и мне в ответ
клубы взметнулись вековечной пыли
и полыхнул в глаза нездешний свет,
и предо мной предстал подобьем чуда
старинный шкаф, невидимый досель,
и ужасом повеяло оттуда,
и двери взрывом сорвало с петель.
И моему испуганному взору
скелет в шкафу явился и изрек:
— Зачем ты здесь, зачем в ночную пору
меня сюда из прошлого извлек?!
Ах, знать желаешь, как мы жили-были…
Да, в общем, мы такие же, как вы:
работали, творили, пели, пили,
по пьяни куролесили, увы,
любили, но случалось, предавали
любовь свою, летя на ложный свет,
давали жизнь, но также отбирали —
не зря в шкафу доселе мой скелет.
Но кто виновен здесь, а кто невинен,
не спрашивай и ноги уноси!
Земную жизнь пройдя до половины,
в шкафы не суйся. Боже упаси…
Сергей СУТУЛОВ-КАТЕРИНИЧ / Ставрополь /
Родился в 1952 году в Северном Казахстане.
Окончил историко-филологический факультет Ставропольского государственного педагогического института и сценарный факультет ВГИКа. Поэт, главный редактор международного поэтического интернет-альманаха 45parallel.net. Член Союза писателей XXI века, Союза российских писателей и Союза журналистов России. Участник проекта Юрия Беликова «Дикоросы. Приют неизвестных поэтов». Автор термина «поэллада», восьми книг стихов, а также многочисленных публикаций в российской и зарубежной периодике. Лауреат ряда литературных конкурсов. Живет и работает на Северном Кавказе.
Ежли про любовь…
Памяти Наташи
Сороковины
Слава соловью! — песня воробья вне систем и схем:
Я тебя люблю! Я люблю тебя! — Помни: насовсем.
…Ближе к сентябрю лютая беда скрылась в зеркалах:
Любящих стерплю, зная: иногда прахом правит страх.
Господи, прости: …а, б, в, г, д… — жалкий минус — в плюс.
Ежели про стих, рифмы — в Теберде, где и утоплюсь.
Прочерки чернил. Матрицы лица царственный овал…
Недосочинил — поздно прорицать. Недоцеловал!
…В кленах октября вызрела заря. Месяц окосел.
Строчка тропаря. Стопка втихаря. Лесенки лексем.
Черная вода старого пруда. Лебеди грустят.
Чуткого следа чистая слюда — тягостно в гостях?
Демон с бодуна. Ангел во хмелю. Трезв апостол Петр.
Скорбью страсть страшна. Выдумай, молю, вечный перелет.
…Клятвы ноября. Лекаря вранье. Родственниц цинизм.
Кряква, лярва, фря, ведьмы мумие — ежели про жизнь.
Вдруг из никогда грянула среда. Выдох… Вдох… Тоннель…
Смерть шепнула: да. Рухнула звезда. Зверь разгрыз свирель.
Боже, помоги — …ё, к, л, м, н: жутко выживать —
Меж чужих могил да родной жене выкроить кровать.
…В раме января — крах календаря: день сороковин.
Опыт бытия: первым в пропасть — я! Маятник судьбин…
Умников орда сгинет к февралю. Дальше — только боль.
Слышишь? Навсегда: я тебя люблю! Ежли про любовь…
Муза
Больно, родная?! — Удар ниже пояса —
Морфия нет… Безнадега участия…
Бесы ночные к утру успокоятся…
Только дыхания ритм учащается…
«Бережно выстирай, тщательно выглади
Белый платочек и синюю кофточку…»
Ангелы, ведьмы, весталки и выблядки
Силятся втиснуться в узкую форточку…
Жутко, любимая: вера и знания
Кажутся глыбами равновеликими.
Клиника выкрика!.. Стон расставания…
Звуки — калеками, буквы — каликами.
«Вымолвив „Царствие…“, „Вечное“ — вымоли.
Неистребим парадокс воскрешения!..»
Свечки задули. Салатницы вымыли.
Цепкая память — цена прегрешения.
Трудно, святая, скитаясь над безднами,
К чистому свету прорваться?! Но горлицы
Толщу пространства крылами разрезали:
Облако. Зарево. Лик Богородицы.
«Есть безусловные четки условные —
Соло рождения, дата прощания…»
Выцветут батики. Ходики сломаны…
Всхлипнет ворчливая скрипка скучания…
Кем обернешься ты, Женщина-Музыка?..
Фраза кавказская… Ваза китайская…
Роза испанская… Пой, Андалузия!..
Муза алтайская… Здравствуй, скиталица!
«Верю и знаю: разлука — иллюзия.
Сызнова встретившись, мы не расстанемся…»
Двойник
Бездарная попытка суицида —
В трех литрах пива дьявол корвалола.
Севилья, замороченная Сцилла,
Харибду донимает: будь хоробра!
Здорова будь! — поддразнивают фавны.
Счастливый путь! — поддерживают трубы.
Комдивы, легендарны и коварны,
Горилку дуют в хате бабы Любы.
Кровавы карнавалы Корвалана.
Ковыльны переливы Оклахомы.
Иван-да-Марья, далее — нирвана.
Родные перелески незнакомы.
Сирень да Сирин — серия «Свирели».
Княжна Наталья корчится от боли.
Слова меж океанов отсырели.
Чужие параллели карамбольны.
Паскудная гримаса суицида —
Жирафит разжиревшая корова.
Ворона, беспилотная бацилла,
Державу пожирает в полвторого.
Зависнет над планидой полуфраза:
Бессильна пересыльная пластинка…
Загадочна заморская зараза! —
Радирует крылатый невидимка.
В полпятого и далее — по кругу! —
Полцарства воскресает до рассвета.
Верни неповторимую подругу,
Двойник осиротевшего поэта.
Вкушая прелесть свежей ежевики,
Цени секунды, посланные свыше…
Посланник Зазеркального Владыки,
О жизни и любви — как можно тише.
Огонек
Натулёнок-Натулёк, проморгал — не уберег…
(Разве тот, который Бог, нам хоть чем-нибудь помог?)
Как себя не виновать, побуждая выживать,
Убеждают подождать дети, брат, сестренка, мать…
Голубицу голубок поцелует, шепчет Бог,
Подойдет особый срок, погоди спускать курок…
Продолжая волхвовать, вынуждают выживать
Птица Си, упрямец Ять, апельсин, сирень, тетрадь…
Ну а тот, который черт, просчитавшись, огорчен:
Ржав крючок, дыряв сачок — спас царевну дурачок!
Негасимый огонек: ясен свет, но путь далек.
(Инженерит педагог: разум менее чем Бог…)
Как себя не виновать, остается уповать:
Скоро внучкам ворковать, внукам страсть мариновать.
Правнук, помни назубок: чувство более чем Бог!
(Блок распутывал клубок, нарываясь на подлог…)
Хватит, дед, чудаковать — начинаем куковать!
Став увечным, мять кровать? — Лучше вечно рифмовать!
Улыбаясь, воспарим: остров Крым непобедим!
Жив? Жива! Люблю — любим, звездным Ангелом храним…
Голос
Циничен чорт: мальчонка для битья
Девчонку запугает Хиросимой…
Когда чей срок? Кому грозит кутья?
Кого пытать судьбой невыносимой?
Но каждую травинку жития
И каждую пылинку бытия
Пронзает луч звезды неугасимой…
Беспечен Бог: печальная ладья
Мерцает купиной неопалимой…
Отчалишь ты — от боли взвою я,
Горбатясь под бедой неодолимой!
Но каждую песчинку жития
И каждую былинку бытия
Спасает голос Женщины любимой…
Possible[20]
Памяти Наташи
Господи, это — я…
Господи, это — мы…
Ты настоящий, Господи?!
Версия снегиря:
Солнце — осколок тьмы…
Ангелы грянут: possible.
Лучший бесстрашный твой,
Сложный (возможный?!) наш
Шанс, воскрешая странствия,
Чорта послать в забой,
Ведьмин поджечь шалаш…
Фаусту — фарт фрилансера!
Господи, это — я…
Господи, это — мы…
Ты равнодушен, Господи?!
Ария соловья…
Зверский озноб зимы…
Зуб зазеркальной особи.
Времени скверный сбой…
Верности нервный ритм…
Терции или тернии?
Станция «Стань собой»…
Бремя чужих орбит…
Демон — мастак мистерии.
Господи, это — я…
Господи, это — мы…
Ты успокоишь, Господи?!
Голос — посол ноля…
Глаз — парафраз сурьмы…
Грустный чудак на ослике.
Ответ
Высокая любовь — старинная болезнь.
Смертельная болезнь — бесстрашная любовь.
Балбес на Эверест отважился залезть:
Архангелы, отбой! — Пристанище богов?
И Мастер, и Пилат… — аккорды невпопад…
Свирепый Крысобой ведет судьбу на казнь.
Кириллица икон… Латиница лампад…
Прекрасная болезнь — античная боязнь.
Типичная болезнь — безумная любовь!..
Любезный альтруист, сворачивай ликбез,
Рифмуя вновь и вновь плейбой-гобой-разбой, —
Достаточно поэз припадочных небес.
Придаточных словес загадочный зигзаг.
Серебряной строки затейливая нить.
Рыдает кинозал: «Дорога» и слеза,
Джульетта-егоза, готовая любить.
Наивная любовь — блаженная болезнь.
Последняя любовь — печаль и благодать…
Живет и здесь, и там, поет и там, и здесь
Гимнастка Натали, рожденная летать!
Штрихует дождь косой и Сольвейг, и Ассоль.
Метели исказят свирельный силуэт…
Спасительный ответ подскажет бог босой —
Единственный совет на тыщу звездных лет.