– Это все голословные обвинения и крокодиловы слезы, – сказал Артем, доставая еще фотографии из серии «тяжелая артиллерия». – А доказательства, Галина, должны выглядеть примерно так. Полюбуйся на Лену.
Девушка показала руки, дескать, снимите браслетики, но Артем не стал подвергать риску Игоря, только забрал ветровку и положил «постельные шедевры», выуженные из видео Камы, на колени Галочки. Это еще раз доказывает, что в работе ничего лишнего не бывает, просто надо учитывать те обстоятельства, когда и порно сгодится.
Руки в наручниках перебрали снимки и брезгливо поднялись к подбородку, после чего Игорь взял их.
– Ну, как тебе? – поинтересовался Артем у девушки. – Где же там твой Игорь? Могу кино для взрослых показать, и там его нет.
– Что это значит? – выговорила она растерянно.
– Тебя дешево развела Камилла. Она не Лена.
– Развела? Зачем?
– Для прикола. Недавно она тоже прикололась, пришла к молодой особе и назвалась любовницей мужа, просила дать развод. Но у женщины было сердечное заболевание, оставалось две недели до операции, после визита Камиллы она умерла.
– Умерла?!! Как?!
– Перестала дышать, остановилось сердце. На днях Камиллу задушили – расплатилась за приколы. Так, ребята… Времени у меня ноль, но я отвезу вас куда скажете. На работу сегодня можете не возвращаться, я отпросил вас. Куда едем?
– Ко мне домой, – сказал Игорь, отдавая ему снимки, одновременно косясь на Галочку, сидевшую с опущенной головой и – главное! – не возразившую.
Он назвал адрес, Артем не без удовольствия завел мотор, а через пять минут улыбался, поглядывая в зеркало на целующуюся парочку, кстати, Гале не мешали наручники. Ну, пусть еще немного посидит в оковах, это ей полезно.
В последние дни погода установилась теплая, но пока еще не летняя, во всяком случае, можно полностью распахнуть окно и не бегать в курилку. А когда во второй половине дня солнце уходит и не слепит глаза, то вообще все удобства предоставлены. Артем курил в окно, опираясь локтями о подоконник и сбрасывая пепел в импровизированную пепельницу, свернутую из твердой бумаги. Вовка отчитывался о сделанном, а сделал он немало:
– Покровский лежит в кардиологии и никуда уйти не мог.
– А что с ним? – уточнил Артем.
– Не догадываешься? – хохотнул Вовчик. – Посчитай. Каме он демонстрировал недюжинные способности отборного самца – раз. С женой и детьми разводился – два. Между прочим, работал, он заведует филиалом банка, крошечным, но все же, а деньги – хищники, съедают много нервов. Это три. А тут любимая женщина, вылечившая его от импотенции, ради которой он серпом провел по семейному древу, послала его прямым текстом.
– Инфаркт, что ли? – дошло до Артема.
– Ну! – ухмыльнулся друг.
– Считаешь, это смешно?
– А не надо быть дебилом, когда видишь задницу шикарной телки! – огрызнулся Вовка. – Посмотри на дату рождения, шариками покрути, стоит ли подвергать единственное сердце, которое и без того истощилось за десятки лет, спортивным нагрузкам на матраце? А он поредевшие перья распустил – куда там! Каму ему подай! Теперь лежит один, никто его не навещает, кроме шестерок из банка. Не жалко мне его.
– Какой ты у нас моралист, однако.
– А я умный, поэтому учусь на чужих ошибках. Короче, Покровскому не до расправы, самому бы выкарабкаться.
Вовчик развалился на стуле, вытянув скрещенные ноги и закинув руки за голову, а решал он более важную проблему: говорить про Софию или пусть Артем лоб расшибет? Настроение у нее препаршивое, ой, будут катаклизмы. Жаль, Вовке не удалось выяснить, что ей Лика наплела. Нельзя оскорблять беременную женщину, но она приличная сука уважения не заслуживает, нет. И как в ней совмещаются унижение с нахрапом, исступленная влюбленность с тиранством? Сплошные противоречия! Она же никогда не получит Артема, хоть двадцать раз родит, неужели Лера дура в кубе, поэтому не понимает, что делает только хуже, исподтишка выбивая у него почву из-под ног?
– Ты оглох? – окликнул его Артем.
– А? – очнулся Вовчик. – Я это… задумался.
– Задумывайся в свободное от работы время. Что по Эрику?
– Порядок. Машину он передал в десять утра, в гостиницу поселился в двенадцать, заплатил за сутки, выселился из номера в восемь вечера.
Он опустил рассеянный взгляд на свои кроссовки, которые давно надо было помыть, да лень мешает. «Сказать или не стоит?» – решал Вовчик. Когда человек предупрежден, у него есть время выстроить линию защиты, ведь будет обидно, если на редкость гармоничные отношения распадутся из-за Лики. Даже отпетые циники, каких немало в их ведомстве, не ехидничают по поводу их романа, выходит, понимают: здесь запретная зона. Но как это нередко случается у людей, у Вовки шли параллельные мысли, одну он кинул другу:
– Может, Каму задушил кто-то из далекого прошлого? Если она прикалывалась несколько лет, то сколько же у нее накопилось врагов?
– Может, – пожал Артем плечами. – Но этот человек все равно должен подобраться к ней близко хотя бы для того, чтобы знать, в каких точках она оттягивается и когда примерно возвращается домой, где живет. Необходимо знать местность, чтобы выбрать удобную площадку для убийства, – давнишний враг готовится к преступлению тщательно. Если же убийца действует в состоянии аффекта, ему безразличен антураж, он не прячется, а то, что не оставил следов, просто везение.
– Угу, на Рогозина намекаешь.
– На сегодняшний день он самый мотивированный подозреваемый, к сожалению, – вздохнул Артем. – Но прижимать мы его пока не будем, а вдруг не он? У нас есть еще один артист из «хоум видео» – Хацко! К нему сейчас и поедем.
Если сказать – он разозлится, не сказать – будет не по-дружески, и Вовка выпалил:
– Зайди к Софии, я был у нее, она просто убита Ликой…
– Черт! – осатанел Артем. – Она ходила к Софии?! Это же в другом конце… Так я и знал, что Лика притащилась сюда неспроста!
– Они могли случайно встрети…
– Лика ничего не делает случайно! – перебил Артем. – Ха, случайно вышло, что у нее шестой месяц беременности, случайно я оказался негодяем, бросившим ее… Ладно, я – к Софии, а ты жди меня в машине. Ключи держи!
Вовчик на лету поймал связку, а через минуту, не торопясь, закрывал кабинет, спешить-то некуда, базар будет длинным.
Когда свыкнешься с переменами, полюбишь и ждешь их, нарисовав примерную картину сбывшихся чаяний, то любой сбой в программе подобен катастрофе. Не все от тебя зависит – факт, вызывающий протест, но до тех пор, пока не шарахнет по темечку и всем органам чувств, заставляя насильно признать его существование. И тогда приходит растерянность, в голове жужжат десятки вопросов, основной из них далеко не оригинальный, а скорее из арсенала эгоистов: а как же я, что же мне делать? Мне, я, меня, мое – кто живет без этих священных для каждого слов? Исключения составляют герои, совершающие подвиги, жертвующие собой ради чего-то большого, София к ним не относится. Сейчас она очутилась перед дилеммой: как теперь быть?
Он появился внезапно, хотя смешно говорить о внезапности, просто София морально не подготовилась к встрече с ним, а значит, и к тяжелому для обоих разговору. Артем сел напротив и уставился на нее с немым вопросом: ну, что скажешь? Внутри Софии щелкнул переключатель, заводивший злой моторчик. Нет, будто это она сокрыла беременность от него! Чего он ждет? Что она примет эту новость с покорностью овцы? Хорошо, примет. Но сначала – ему слово, в данной ситуации женщина уступит место мужчине. Артему ничего не оставалось делать, как начать:
– Ты сказала Борису?
– Нет. – Фу, не голос, а скрип.
– Почему? – поднял он брови.
Угу, хочет промахнуть щекотливую тему. Не выйдет!
– Почему ты мне ничего не сказал? – Он не понял! Мило. Да нет, все понял. Как большинство мужиков, Артем хотел усидеть на двух стульях сразу, а не вышло. – Я о беременности Лики.
– София, я сам узнал только вчера…
– Вчера?! – Она задохнулась от разочарования в нем. Тут-то в ней и проснулась прапрабабушка Марго: София взбесилась. – Шутишь? Да у нее же срок какой! А ты не видел?! Ездил по зову ее матери спасать свою Лику от депрессии почти каждую неделю, бросая меня одну, и не видел! Слепой, что ли? Или считаешь, что у меня мозгов меньше, чем у курицы?
– Я сказал правду.
И ни на секунду не смутился, не потупился, даже не извинился, а продолжал бессовестно лгать, глядя прямо ей в глаза, как инквизитор! Это запредел.
– Ты обманывал меня, – сказала она сухо.
– Ты знаешь, что это не так! – взорвался Артем.
Нервы у него сдали. Он вскочил, кулаком ударил в стену, затоптался на пятачке. Это уже действительно смешно.
– Я думала, что знаю! Обманывалась, потому что хотела обмануться, а ты мне помогал. И обманывал Лику, вот откуда у нее депрессии. Но при этом ты здорово рассуждал про авторитетную планку, про «можно» и «нельзя». Что ж, у меня тоже есть планка, и ребенок – это очень серьезно. Иди к Лике, беременных не бросают, бегая по бабам.
– И пойду! – рявкнул Артем. – Но не к ней. Плевать я хотел на планки, потому что не верю, что это мой ребенок. Даже если бы был моим… Ладно, все.
Да кулаком второй раз по стене – бах, дверью – хлоп, стекла задребезжали в оконной раме… и тишина.
Артем выскочил из здания, прогнал Вовчика с пассажирского сиденья, велев сесть за руль. Сам упал, глаза закрыл, как умер. Вовка догадался, что Лика сделала свое черное дело на пять с плюсом.
– Куда ехать? – осторожно спросил он.
– К магазину, – промямлил Артем. – За водкой.
– А к этому… со странной фамилией не едем?
– Нет.
За водкой так за водкой. Больше Вовка не приставал к нему.
А София, наревевшись вдоволь (хорошо, что никто к ней не заходил с просьбами отпечатать всякую муру), засобиралась… Куда? Домой, к Борьке? К черту его. И Артема к черту. Теперь она будет любить двух мужчин – папу и компьютер. И никаких проблем! К папочке она и пойдет вместе с ноутбуком.