– Делфи?
– Слушаю, шеф!
– Охраняешь синюю шапку и все, что ниже. И чтоб ни один помпон с нее не упал! Ясно?
– Есть, сэр!
– Гарик, работаешь по ситуации, прикрываешь меня. – Демьян осмотрел всех троих. – Погнали!
Антанта перехватила джет-пушку, перещелкнула фазометр. Небо ответило легким рокотом.
– Демьян, – сказала Делфи. – Этот визор плохо отображает при дожде. Создает помехи. У них так же будет, если мы…
– Принято. Антанта, чуть меняем план. Дай нам дождь на двадцать секунд. Затем как договаривались.
Антанта плавно перевела рычажок. Фрагмент прайма внутри контейнера распался на булькающую массу. Девушка повернулась спиной к востоку, понимая, что сейчас будет.
Ливень налетел через несколько мгновений, словно извиняясь за целый час неактивности с утра. Сверху забарабанили капли.
Демьян выскочил из оврага на дорогу. Зеленые лазеры заметались во все стороны, подобно дикой светомузыке. Антанта выждала двадцать секунд и переключила фазометр на твердую форму.
Сталкер стоял на месте, позволяя ей с Делфи отдаляться, а Гарик медленно подползал к нему с автоматом. Как только земля содрогнулась, сталкер отскочил в сторону, и на его месте образовался ров. По мокрой почве прошла широкая трещина. Уровень земли по ее разлому приподнялся на пару метров – почва вздыбилась, и вверх вырвалась энергетическая волна. Быстро, небрежно, словно планета выплюнула застоялый гной.
Демьян пустил короткую очередь, и один из лазеров застыл, светя бесцельно вверх.
Гарик, пригибаясь, поддерживал его огнем.
– Минус трое, – сказала Делфи, толкая Антанту локтем. – Красотка, не стой, шевелись.
Тридцать секунд. Антанта переключила фазометр.
Она видела, как Демьян снова стал на месте, выждал момент и отошел. Буквально из-под его ботинка вверх ударил огненный столб. Демьян открыл огонь одиночными прямо сквозь аномалию. Пули, пролетавшие через нее, превращались в огненные вспышки, словно Демьян, подобно дракону в людском обличье, изрыгал обжигающие всполохи.
С той стороны послышались крики.
– Почти закончили, – сказала Делфи, крутя головой по сторонам. – Легла, быстро!
Она бросилась на Антанту, прижимая к земле. Из тумана на них выскочил один из наемников. Дорогая форма, визор на голове плюс маска. Антанта была только рада, что не смогла увидеть его лица перед тем, как Делфи выпалила в наемника из дробовика.
Гарик обернулся, но его помощь не понадобилась.
– Не спать! – Делфи потащила Антанту дальше по оврагу. – Там может быть еще один. Или двое… или…
Она не договорила – по кевларовой пластине ее куртки скользнула пуля. Делфи вскрикнула, схватилась за плечо. Антанта тут же перехватила ее за шею, вытащила револьвер. Дважды выстрелила в туман.
Она не попала. Вышедший к ним наемник уже был ранен, но при его размерах это вряд ли ему сильно мешало. Он был под два метра ростом и двигался как оживший голем.
И все же он не устоял, когда Демьян, сбежав с образовавшегося холма, прыгнул ему на голову, в прыжке доставая нож. Антанта водила револьвером перед собой, не решаясь выстрелить, и продолжала пятиться.
– Ну-ка дай, – громко дыша, Делфи приняла у нее оружие, схватила обеими руками. Взвела большим пальцем курок и плавно спустила. Пуля попала наемнику в бедро, и тот сразу упал. Демьян немедленно прыгнул ему на грудь и опустил нож с мощным размахом.
Антанта прикрыла глаза.
– Все! – крикнул Гарик, подбегая к ним. – Больше никого!
– Неважно, – сказал Демьян, подходя к ним. – Делфи, ты как?
– В норме, – поморщилась девушка. – Красотка, отпусти.
Антанта только сейчас обнаружила, что все время сжимала ее за шею. Делфи вернула ей револьвер. Взяла за шапку, чуть потянула за помпон. Хихикнула и подмигнула.
– Я была права, – сказала она довольно. – Эта штука не снимается, ха-ха!
Антанта вымученно улыбнулась.
– Рад всех видеть, – сказал Демьян. – Так, идем, спокойно, не торопимся. Но и не останавливаемся.
– На Силикатный? – уточнил Гарик.
– Да, – сказала Антанта, снова выходя на дорогу. Джет-пушка уже так не давила. Девушка понимала, что каждому из тройки друзей приходится куда тяжелее, чем ей. Она молчала минуту, позволяя им короткими фразами обсудить произошедшее и наскоро обменяться недостающей информацией.
Антанта не оборачивалась. Не прерывала их. Просто шла, зная, что они идут следом, никуда не пропадут, не бросят, не станут трепать нервы попусту. Груз ответственности за команду давил невыносимо, и она понимала, почему Фарадей не хотел себя отягощать ничем подобным. И этот груз давил больше, чем купол над головой, прижимал к земле сильнее, чем бесконечные тонны прайма глубоко внизу. Слезы потекли по щекам, и Антанта их не сдерживала. Не оборачивалась. Не хотела, чтобы Демьян, Гарик и Делфи именно сейчас видели, что она всего лишь одинокая и напуганная девчонка, выбитая из жизни. Не хотела показывать.
Хоть и знала, что они все понимают.
Глава 9
Поселок Силикатный всегда жил надеждой. На лучшие времена, на большее внимание к металлургической промышленности, к близлежащим силикатным озерам, к освоению родных земель. Надеждой на новую счастливую жизнь, на светлое будущее. Об этом говорили дорожки, бывшие когда-то ровными, а теперь превратившиеся в свалки булыжников. Говорили памятники вождям былых времен, навсегда застывшими суровыми и молчаливыми монументами давно умершим идеям. Вторили надежде и редкие хрущевки, трехэтажные малосемейки и понатыканные между ними частные дома. Навсегда заброшенная детская площадка с проржавевшей каруселью. Автостоянка, превратившаяся в кладбище машин. Несмотря на то что весь поселок можно было за пару минут пересечь пешком, на этом узком пространстве сосредоточилось слишком много памятников, безмолвно кричавших, что помнить о них уже некому. Что само их пребывание здесь уже не имеет смысла, и от этого на душе становилось еще тоскливее.
Внутренняя стена Ликана, отделявшая поселок от Липецка, располагалась вплотную, по странному совпадению не отрезав от него ни единого квадратного метра. Она возвышалась, постоянно напоминая о себе слабым мерцанием.
Антанта сидела на детской качалке. Ее ноги немного не доставали до земли, и она позволила ветрам колыхать себя, как им заблагорассудится. Джет-пушка в ее руках ждала своего часа.
– Скучаем?
Подошедшая Делфи схватилась руками за верх качели, подтянулась несколько раз, спрыгнула, похлопала ладонями друг о друга. Антанта молчала.
– Жвачку хочешь? – предложила Делфи.
Антанта покачала головой.
– Понятно, королева в печали, – сказала Делфи. – Ладно, мое дело предложить… мальчики держат запад и восток. Сказали, не хотят тебе мешать.
– Спасибо, – прошептала Антанта.
– И чего ты захандрила-то, а? – Делфи обняла ее. – Мы тебя все равно любим, хоть ты и вредная. Почему ты молчала про Джета?
Антанта медленно подняла глаза.
– Не хотела, – тихо сказала она. – Не хотела плодить плохих новостей. Это бы ничего не изменило.
Делфи немного поразмыслила, хмыкнула и выпрямилась, оперев дробовик о плечо.
– Наверное, так и есть, – сказала она. – Все до того упоролись на хайпе по негативу, что я сама забыла: есть люди, которые его избегают. Стараются не увеличивать его количество в мировой энтропии. Знаешь, я должна извиниться перед тобой.
– Передо мной? За что?
– Ты показалась мне пустышкой. Сейчас я понимаю, что была не права.
– Все в порядке. – Антанта чуть смутилась, болтая ногами в воздухе.
Делфи взялась за цепь качели, подвигала ее вперед и назад. Антанта не мешала раскачивать себя, лишь держалась за джет-пушку, чтобы не выронить.
– Ты ведь на самом деле не Антонова? – спросила вдруг Делфи.
– Антипова, – вымолвила девушка в синей шапке. – Просто никто прочитать не может.
– Вряд ли не может, – усомнилась Делфи. – Скорее, не хотят. Люди пошли поверхностные. Заглянули в паспорт, ограничились первым буквами – и все. Всем кажется, что если они увидели самую яркую часть, то на остальное можно забить. Что заметили вполглаза, то и врезалось в башку. А дальше не смотрят, первого впечатления достаточно. А когда видишь, что они твою фамилию неверно написали, – то уже исправлять их как-то не хочется. Потому что зачем исправлять того, кто с самого начала отнесся к тебе поверхностно? Ведь так?
Антанта кивнула.
– Так и живем, – вздохнула Делфи. – Вот эта твоя шапка… ты ведь понимала, что это будет единственное, что люди запомнят о тебе? Что придется пробивать много стен безразличия, пока в тебе начнут видеть кого-то большего. Ты живешь годами, десятилетиями на волне первого впечатления о себе. И не видишь, как репутация вокруг уже тверда, точно резной болт при виде гайки. И мнение о себе уже не сломить. Начинаешь разворачиваться, скачешь выше головы, меняешь мир вокруг. А он, зараза, не продавливается. Ты уже волчицей воешь, чтобы в тебе человека увидели, – и все никак.
– Потому ты и застряла на Комбинате?
Делфи кивнула.
– Нелегко тебе, – добавила она. – В нашем мире, чтобы к тебе не относились как к пустому месту, достаточно завалить пару упырей. По-хорошему люди не понимают. Гарик вон вертолеты катал – тяжелые, дорогие. Демьян водил людей и спасал им жизни. А я охраняла в одиночку – ну, почти в одиночку – гигантский, мать его, завод и сорок лярдов инвестиций. И что мы получили? С нами не считались, пока мы не собрались вместе и не начали палить по сторонам. Но ты у нас миролюбивая, и тебе пришлось хуже, чем нам всем, вместе взятым. Понадобилось ломать законы физики, сверлить червоточины в пространстве. И что обидно – это же не ради нобелевки. А просто чтобы в тебе видели кого-то большего, чем вешалку для синей шапки.
Антанта протерла глаза. Делфи перестала ее раскачивать и даже придержала цепь.
– Ладно, оставлю тебя одну, – сказала она. – Сама реши, собирать эту штуку или нет. Мы трое, в принципе, тебя поймем при любом раскладе.