– Ты, наверное, шутишь. Я больше никогда не женюсь. Я решил раз и навсегда.– Его личная жизнь была освещена прессой во всех мелких и грязных подробностях. Он больше не верил в любовь.– Я не стану заводить продолжительных романов с обязательствами.
К его облегчению, Джек не стал с ним спорить:
– Позвони мне завтра, когда я переговорю с Элисон.
– Да, конечно.
– И подумай о работе. Может быть, она – то, что тебе сейчас нужно.
«Может быть,– подумал Джеймс, положив трубку,– мой друг окажется прав».
–Ты не слышала вообще ничего из того, что я сказал?– обиженно обратился Ник к своей племяннице.
– Я… Нет,– ответила Шарлотта.– Извини, Ник. Я не хотела показаться невежливой.
– И все потому, что твоя голова занята планами по созданию кризисного центра помощи.
«Да,– подумала она.– И мыслями о новом кардиохирурге в больнице Сейнт-Пирана, Джеймсе Александере». Она не понимала, с какой стати заведующий отделением хирургии взял на работу человека, который проводит больше времени на вечеринках, чем со своими пациентами. Сын супермодели и всемирно известного бизнесмена, Джеймс был из любленным объектом сплетен, и она видела его фотографии во множестве журналов посетителей больницы. Часто встречались снимки с Джеймсом, стоявшим на красной ковровой дорожке в вечернем наряде. Он обладал настолько ослепительной улыбкой, что наверняка оставил кучу денег в стоматологических кабинетах. К нему, по обыкновению, прижималась шикарная супермодель с ногами от ушей.
Такой человек, привыкший вращаться в высшем обществе, развлекаться в эксклюзивных клубах и останавливаться с роскошных отелях, умрет здесь от скуки через несколько часов. Он не сможет разглядеть тихую красоту Корнуолла, для него эта местность покажется обыкновенным болотом. И он снова будет искать яркие огни; он, не задумываясь, откажется от своих обязанностей и переложит ответственность на других работников больницы. Великолепно!
– Шарлотта?
– Извини.– Она одарила дядю печальной улыбкой.– Я снова витаю в облаках.
– Ты думаешь не только о кризисном центре, да?
В какой-то момент она решила солгать, но передумала. Ник Тремейн всегда был к ней добр. Два года назад, когда она, пребывая в отчаянии, уехала из Ливерпуля после судебного разбирательства, он предоставил ей убежище. А учитывая то, что сейчас она сидит на кухне дядюшки и пьет его кофе, меньшее, что она могла сделать,– быть с ним честной.
– Я размышляю о новом работнике в больнице,– призналась она.
– Ты беспокоишься о нем?– Он сжал ее руку.
Шарлотта улыбнулась, зная, что Ник слишком тактичен, чтобы задавать вопрос напрямую.
– Не в том смысле.– Прошли те времена, когда она ужасно нервничала, оставаясь наедине с мужчиной.– Нет, я просто считаю, что от него не будет никакой пользы. Он обыкновенный любитель вечеринок. Жаль, что не взяли в больницу человека, преданного делу и умеющего работать в команде, а не почивающего на лаврах популярности.
Ник изогнул бровь:
– Здесь я вообще ничего комментировать не могу, учитывая то, как вел себя по отношению к Джеку.
– Он простил тебя, и теперь вы друзья.
– Может быть,– предположил Ник,– этот парень окажется не таким уж плохим, как ты о нем думаешь.
Она усмехнулась:
– Даже если допустить, что в прессе о нем пишут неправду, не думаю, что Джеймс Александер сумеет влиться в коллектив больницы.– Увидев выражение лица дядюшки, Шарлотта нахмурилась и спросила: – Что?
– Ты сказала, Джеймс Александер?– уточнил Ник.
– Да. Ты его знаешь?
– Он друг Джека. Или, по крайней мере, был им, пока тот жил в Лондоне.
– В те времена, когда Джек вел разгульную жизнь?– Ник кивнул, а она продолжила: – Тогда у меня больше нет слов.
– Люди меняются, Шарлотта. Дай этому человеку шанс.
– Хм.– Она решила сменить тему разговора, по собственному опыту зная, что люди обычно не меняются. Ну, Ник все-таки немного изменился с годами: научился ладить с детьми и сблизился с родственниками после смерти жены. Но в этом ему очень помогали Джек, Люси и Эдвард. Джек тоже образумился и остепенился благодаря Элисон, но, по мнению Шарлотты, Джек и Ник были исключением из правил.– Через две недели открывается кризисный центр помощи пережившим сексуальное насилие. Моя подруга Мэгги почти закончила разработку веб-сайта.
– Это хорошо.– Ник ей улыбнулся.– Знаешь, Аннабель гордилась бы тобой. Она всегда говорила, что ты рассудительная, умная и добрая.
– Такой была и она.– Шарлотта обожала свою тетушку. Ей до сих пор не хватало добрых и мудрых советов Аннабель.
– Ты мне ее напоминаешь,– тихо сказал Ник.– Не только потому, что вы внешне похожи. У тебя та же сила духа. И я горжусь тобой, как гордилась бы она. Тебе понадобилось много мужества, чтобы сделать подобное после того, как ты… – Он умолк.
После того, как я сама прошла через подобное?– Шарлотта обхватила себя руками.– Вот поэтому я этим и занимаюсь, Ник. Я сама через это прошла. Да, это неприятно. Мне приходится возвращаться в прошлое, которое я предпочла бы не вспоминать… – В горле образовался ком, она сглотнула.– Пациенткам будет легче разговаривать с тем, кто их понимает; им не придется вдаваться в подробности. Если бы я не создала этот центр, то позволила бы Майклу одержать победу.– Она вздернула подбородок.– А этого не произойдет, Ник. Я не позволю ему выиграть. Я намерена помочь людям избавиться от последствий того, через что им пришлось пройти, так же как когда-то помогли мне.
– Но ты по-прежнему находишься под влиянием прошлого, не так ли?– спросил Ник.– Ты не встречаешься с мужчинами после того, что случилось. Прошло уже три года, дорогая, а это большой срок.
– А ты, значит, оправился после смерти жены?– парировала Шарлотта.– Поэтому ты встречаешься то с одной, то с другой женщиной, дабы у тебя не было времени ни о чем подумать?
Он покраснел:
– Не груби мне.
Она вздрогнула, услышав его упрек:
– Извини. Мне не следовало так говорить. Ты совсем этого не заслужил. Без тебя у меня не было бы места для открытия центра.
Ник, будучи заведующим отделением в больнице Пенгалли, великодушно согласился предоставить Шарлотте право использовать помещение в отделении по средам для оказания помощи тем, кто пережил сексуальное насилие. Взамен она пообещала провести в отделении хирургии несколько учебных занятий о здоровье сердца, а также прочесть лекции в поликлинике о состоянии женщин в постклимактерический период.
– Ты сумела бы найти подходящее помещение.
– Но больница в Пенгалли идеально подходит для центра. Там особенное место… Кажется, оно само по себе исцеляет человека.
Он усмехнулся:
– Ты умная женщина. И полагаю, ты права в том, что сейчас я слишком много встречаюсь с женщинами. Но я никогда не забуду твою тетю.– Он глубоко вздохнул.– Она будет в моем сердце до конца жизни.
Шарлотта сжала его руку:
– Ник, Аннабель не хотела бы, чтобы ты страдал. То, что с ней случилось, было ужасно, но в этом нет ничьей вины. Произошло одно из тех глупых, бессмысленных событий, которые делают мир ужаснее. Но ты не должен убиваться. Я имею право это говорить, потому что хорошо ее знала. Она думает… думала,– быстро поправилась Шарлотта,– точно так же, как моя мама. Она хотела бы, чтобы ты нашел женщину, которая любила бы тебя. Отпусти свое прошлое и двигайся дальше.– Она усмехнулась.– Только послушай, что я несу и кого учу. Это все равно что «говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок».
Шарлотта понимала, что пока не сумела забыть неприятное прошлое, связанное с Майклом.
– Врачи нечасто прислушиваются к собственным советам, да?
– Да,– признался Ник.– Нечасто.
– Возможно,– произнесла Шарлотта,– нам обоим следует приложить больше усилий?
– Возможно.– Ник поднял чашку с кофе, словно провозглашая тост.– За кризисный центр и за то, чтобы ты сработалась с Джеймсом Александером!
– За тебя, за кризисный центр и за то, чтобы ты встретил женщину, которая сделает тебя счастливым, как делала Аннабель,– ответила Шарлотта, тоже поднимая чашку.
Глава 2
–Разве ты не должна сейчас обедать?– спросила Стеффи, старшая медсестра отделения кардиологии, прислонившись к двери кабинета Шарлотты, скрестив руки на груди и постукивая ногой.
Шарлотта подняла глаза от блокнота и похлопала по пакету с бутербродами, который лежал перед ней:
– Посмотри. Вот еда. Я на обеде.
– Ты работаешь,– уточнила Стеффи.– Ты должна сделать полноценный перерыв на обед.
– Пока не могу. Поем, когда откроется кризисный центр. В ближайшие пару недель мне предстоит переделать кучу работы, и проще всего с ней разобраться во время перерыва на обед, а не вечером во время внепланового дежурства.
– Хм. Ну ладно, если это ненадолго. Я о тебе беспокоюсь,– сказала Стеффи.
– Эй, не нужно. Со мной все в порядке.– Шарлотта широко улыбнулась подруге.– И ты меня знаешь – мне нравится быть занятой.
– Хм.– Стеффи выглядела неубежденной.– Ну а завтра ты будешь еще более занятой.
– Завтра?
Стеффи закатила глаза:
– Не говори мне, будто забыла, что он выходит на работу. Джеймс Александер. Новый кардиохирург.
Шарлотта пожала плечами:
– Значит, нам придется с ним познакомиться.
– Знаю, ты не видела его на собеседовании, но наверняка видела его фотографии в газетах, Шарлотта. Он самый великолепный мужчина, который когда-либо переступал порог этой больницы. Как же ты можешь оставаться такой хладнокровной, когда у всех остальных женщин учащается сердцебиение?
– Легко,– сухо произнесла Шарлотта.– Кофе и сплетням я предпочитаю горький шоколад и хорошую книгу.
Стеффи рассмеялась:
– Ты невыносимый человек. Но бьюсь об заклад, что наш мистер Александер растопит даже твое сердце.
– Мне придется повысить ставку в споре до большой суммы, чтобы потом выиграть.– Шарлотта ответила с улыбкой.– Но это несправедливо – все равно что отнимать сладости у малыша. Мистер Александер не сможет растопить мое сердце, потому что он не в моем вкусе.