– спросила она.
Джеймс знал, что она ждет отрицательного ответа. Но раз она честна с ним, значит, он должен последовать ее примеру.
– На самом деле я бы, наверное, их пригласил,– неохотно признал он.– Но я бы устроил все иначе. Мы обговорили бы детали накануне бала.
– Ты бы прислушался ко мне?
– Да. И мне жаль, что я не воспринял твои слова всерьез, так как предположил, что ты просто прячешься от людей.
Шарлотта с трудом сглотнула:
– После Майкла я стала избегать людей.
– Майкл?– Его потряс тот факт, что она знает имя насильника.– Ты была знакома с этим парнем?
– Большинство жертв… – Она умолкла, покачав головой.– Нет. Я не жертва. Я не позволю ему заставить меня снова ощущать себя жертвой. Но, да, большинство женщин знакомы со своими насильниками.– Шарлотта прерывисто вздохнула.– Мы встретились с ним пару раз. Я считала его хорошим парнем. Обаятельным, красивым.
Джеймсу очень не понравилось такое начало. Те, кто с ним знакомился, тоже считали его хорошим, обаятельным и красивым.
– Однажды вечером мы пошли на танцы.
Джеймс тоже заставил ее танцевать. На глазах у толпы. Он любил роскошные вечеринки, блеск гламура и думал, что она получит от бала столько же удовольствия, сколько и он. А на самом деле все это время он словно прокручивал нож в сердце Шарлотты. Ей приходилось тайком бороться с плохими воспоминаниями.
– Майкл отвез меня домой, и я решила, что он поцелует меня на прощание и уйдет, но он начал ко мне приставать. Я ему отказала, и он… – Она вздрогнула и обхватила себя руками.– Он меня не слушал. И он был сильнее меня. Я не могла с ним бороться.
Джеймс не знал, что сказать или сделать. Он никогда не был в подобной ситуации и действительно не хотел ничего усложнять пустыми разговорами. Он уже причинил ей достаточно страданий. Поэтому просто молча подошел к ней и обнял.
– Возможно, я веду себя неправильно, но я не знаю, что сказать.– Он прижал Шарлотту к себе сильнее.– У меня руки чешутся забить его до смерти за то, что он причинил тебе боль. Я желаю обнимать тебя и защищать, чтобы больше никто не посмел тебя обидеть.
– Не нужно заворачивать меня в вату. Я просто хочу, чтобы ко мне относились с уважением.
– Надеюсь, ты понимаешь, что я никогда… – Джеймс судорожно подыскивал нужные слова.
– Я знаю, что ты не поступил бы таким образом,– произнесла Шарлотта дрожащим голосом.– Но я никогда никому об этом не рассказывала, потому что не хочу, чтобы люди смотрели на меня с жалостью. Или шептались за спиной.
Джеймс отстранился, чтобы посмотреть в ее глаза и доказать, что он говорит правду.
– Я не жалею тебя. Никто из твоих знакомых не стал бы тебя жалеть или шептаться. Они сочувствовали бы тебе, бесспорно, а не смотрели свысока.– Он прерывисто вздохнул.– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через столь ужасное испытание, и я ненавижу саму мысль о том, что кто-то так отнесся к тебе. Но я восхищаюсь твоей силой воли и мужеством и считаю, что все коллеги считают так же. Они на твоей стороне.
– В то время я не была очень волевой и мужественной,– призналась она.– Я чувствовала себя ужасно грязной и отвратительной.
– Ты не отвратительная, а храбрая и красивая,– заверил ее Джеймс.– Значит, ты сообщила в полицию?
Она кивнула:
– И отказалась от своего права на анонимность, поэтому судебное дело освещалось в прессе.
Шарлотта так поступила, зная, что бульварная пресса постарается раздуть скандал?
– Я беру назад свои слова о воле и мужестве. Ты поступила как сверхчеловек.
– Я просто хотела остановить его и не позволить причинить горе кому-то еще,– спокойно объяснила она.– После того, что произошло, я очень хотела помыться, но знала, что таким образом уничтожу все доказательства его вины.
Джеймс прижал Шарлотту к себе:
– Ты не должна рассказывать дальше.
Она дрожала:
– Я расскажу. Мне нужно выговориться, иначе мы с тобой не сможем выстроить отношения. А я хочу продолжать жить, Джеймс. Мне нужно забыть прошлое.
Джеймс надеялся, что будущее Шарлотты связано с ним.
– Потребовалось некоторое время, чтобы вызвать полицию. Меня так сильно трясло, что я не могла набрать номер. Полицейские приехали и… осмотрели меня, задали вопросы.– Ее дрожь усиливалась.– Они мне поверили: у меня светлая кожа, и на ней отчетливо видны синяки.
– Ублюдок,– прорычал Джеймс, непроизвольно сжав кулаки. Он хотел отомстить тому парню за каждый синяк Шарлотты.
– Он нуждался в помощи. Нормальные люди не ведут себя подобным образом.
– Оказывается, ты еще более доброжелательный человек, чем я думал. Я бы запер этого парня в темницу и выбросил ключ от двери.
– Я тоже хотела так поступить,– призналась Шарлотта.– Я всего лишь человек. Но со мной работали консультанты, и теперь я могу помогать другим. И именно поэтому я хотела создать кризисный центр помощи. Потому что сама через это прошла. Я знаю, что такое насилие, и хочу помогать людям преодолевать последствия кошмара.
– Теперь я это понимаю и по-настоящему тобой восхищаюсь. Но разве тебе не приходится заново переживать то, что с тобой произошло, всякий раз, когда ты разговариваешь с женщинами, оказавшимися на твоем месте?
Иногда, но воспоминания уже не причиняют мне столько боли.– Шарлотта прижалась лбом к его груди.– Я по-прежнему иногда ощущаю себя грязной. Хотя после отъезда полиции я терла кожу чуть не до крови. И именно поэтому не встречаюсь с мужчинами.
Он поцеловал ее в макушку.
– Никакая ты не грязная. Ты сильная, смелая и великолепная. Я рад, что ты мне доверилась. Я никому об этом не скажу, но не потому, что жалею тебя, а потому, что уважаю твое право на частную жизнь. Если бы ты рассказала мне обо всем, я никогда не поставил бы тебя в такое положение.
– Я читаю газеты каждый день и жду, когда репортеры сопоставят факты и сделают соответствующие выводы.
В отличие от Джеймса, Шарлотта не привыкла к вниманию представителей СМИ. Наверное, она чувствует себя в аду, отбиваясь от папарацци.
– Если это тебя обрадует, я скажу, что в журнале Great написали, будто ты не займешься со мной сексом, даже если я окажусь последним мужчиной на Земле. Газетчики смакуют эту информацию, поэтому у них нет времени разузнать о твоем прошлом.
Шарлотта отстранилась и посмотрела ему в глаза:
– Значит, они пишут гадости о тебе?
Джеймс пожал плечами:
– Они делали это и раньше. Я справлюсь.– Ей не следовало знать, что фотографии Софии и ее любовников печатались еще до того, как Джеймс с ней развелся.– На следующей неделе они опубликуют новые сенсационные фотографии какой-нибудь пьяной обнаженной знаменитости на пляже, и это будет новая история. Все забудут о нас.
– Надеюсь.– Она прикусила губу.– Это ужасно, когда все в больнице только о тебе и говорят.
Он помнил, как люди пролистывали страницы, стараясь отыскать очередную сплетню о его рушащемся браке. Они быстро прятали журналы и виновато на него смотрели, когда он входил в комнату. Где бы Джеймс ни появлялся, сразу наступала тишина – доказательство того, что еще минуту назад шло бурное обсуждение его личной жизни.
Вне сомнений, Шарлотта, будучи довольно замкнутым человеком, очень болезненно воспринимала толки и пересуды. Да, она улыбалась на людях, но ревностно охраняла свои тайны. Джеймс, по крайней мере, привык к тому, что о его семье сплетничают.
– Я знаю,– мягко произнес он, отводя волосы от ее лба.– И мне жаль, что я причинил тебе боль.
– Ты не нарочно.
– Не нарочно. И я бы многое отдал, чтобы повернуть время вспять и все изменить.– Джеймс помолчал, потом прибавил: – Но кое-что я бы менять не стал – встречу с тобой.– Он коснулся ее лица.– Это – лучшее, что когда-либо со мной случалось. Но я подвел тебя. Но если ты дашь мне шанс, я хотел бы все исправить.
– Это письмо… Ты не шутил?
Он покачал головой:
– Я его несколько раз переписывал. Но даже окончательный вариант кажется мне плохим. Ты считаешь, что я люблю привлекать внимание…
– Ты действительно любишь привлекать внимание,– сухо отрезала Шарлотта.– Бьюсь об заклад, ты писал письмо дорогой перьевой ручкой.
– Да, эта ручка – подарок бабушки.– Он грустно улыбнулся.– Я не знаю, могу ли отказаться от дорогих вещей. Но ради тебя я постараюсь.
– Новый старт?
Джеймс кивнул:
– Мой вопрос будет звучать совершенно неуместно, но я все равно спрошу: ты сегодня ужинала?
– Нет.
– Я тоже не ужинал. У меня есть овощи в холодильнике. Можем заказать пиццу на дом. Никакого гламура. Мы просто проведем вместе время.
– С удовольствием,– сказала Шарлотта, и от ее улыбки у Джеймса впервые за день потеплело на душе.
Шарлотта решила не пить вино, полагая, что придется садиться за руль и возвращаться домой, поэтому налила себе минеральной воды. Джеймс резал овощи для салата, когда в дверь позвонили.
– Мне открыть?– спросила она.
– Если не возражаешь. Я расплатился кредиткой, так что просто забери пиццу.
Шарлотта спустилась вниз, открыла дверь и в ужасе ее захлопнула: за спиной парня, принесшего пиццу, маячили папарацци, которые тут же нацелили на нее объективы камер и сунули под нос микрофон.
Джеймс тоже спустился, услышав непонятный шум.
– В чем дело?– спросил он.
– Папарацци.
Он простонал:
– Шарлотта, мне так жаль. Я понятия не имел, что они пронюхают, где ты.
– Возможно, один из них был снаружи, когда я приехала. Я просто его не заметила. И как я поеду домой?
Джеймс вздохнул:
– Думаю, мы просто подождем, когда они разойдутся.
– Ты предлагаешь мне остаться на ночь?– Шарлотта запаниковала. Да, ее влекло к нему, но она не была готова провести с ним ночь.
Он взял ее за руку:
– Посмотри на меня, Шарлотта.– Она повиновалась.– Обещаю, что не нарушу твой покой. Ты мне нравишься, и я… Ну, я хочу добиваться твоего расположения. Поэтому я не воспользуюсь ситуацией. Мы не будем торопиться.