— Так, мне нужно пописать, — пробормотала Алисия. Она поднялась из-за стола и вышла в коридор, даже не спросив, где здесь ванная.
— Первая дверь налево! — крикнула ей вслед Роксана.
Я почувствовала, что мне страшновато оставаться наедине с этой женщиной, хотя я не знала почему. Не то чтобы она могла украсть меня, как когда-то свою дочь…
— Так ты тоже репортер, как и Алисия, или нет? — спросила Роксана.
«А разве вы не знаете?» — хотела спросить я, но вместо этого услышала свой голос:
— Нет. Вообще-то я врач.
Внезапно комната показалась мне очень тесной, воздух очень горячим и захотелось сбежать.
— Твоя мама тоже была врачом?
Поперхнувшись последним глотком чая, я закашлялась. Я выкашливала диафрагму, а вместе с ней свой страх и неожиданную надежду, что Роксана, возможно, скажет мне то, чего я так давно хочу. То, чего я старалась добиться от «Ушедших» в тот день, когда притащила Бена в Чатокуа. Знает ли Роксана мою маму? С мамой все хорошо? А со мной? А с дядей Алисии? С нами все будет хорошо?
Вместо того чтобы ответить ей, я выпалила:
— А вы видите мой цвет?
Роксана замерла.
— Цвет? Ауру? Ну… конечно.
— И что это за цвет?
— Твой цвет… — Она помедлила мгновение. — Похоже, он желтый.
— А это плохо?
— Нет. Просто я не знаю, что это значит. Я принимаю очень противоречивую информацию. К тому же в последнее время все начали излучать желтый свет. Неяркий желтоватый оттенок. Я имела в виду, что этим видение и ограничивается.
— А почему вы не знали, что мы приедем? — спросила я.
— О, Ди знала. Ди знала и про Гейба. И знала, что вы приедете…
— Но вы ничего не почувствовали?
— Мой дар меня покинул, — с грустью произнесла Роксана. — Еще до начала интриг с новым менеджментом в «Скай Фиш».
— Алисия говорила, что ваш дар основывается на интуиции, — сказала я.
— О нет. Дар — это искусство и опыт в познавании вещей. Всплеск энергии. Мой дар основывается на Клиффорде.
Алисия вернулась из ванной. Ее лицо скривилось в гримасе, когда она услышала продолжение нашей дискуссии.
— О Боже, — простонала она, сползая по спинке своего стула.
Роксана подалась вперед и взяла ее за руку.
— Милая, я люблю тебя. Я так рада, что ты здесь.
Алисия скрестила руки на груди и, холодно посмотрев на нее, пожала плечами, но уголки ее губ поползли вверх.
— А что вы имели в виду, упомянув… упомянув Клиффорда? — спросила я с робкой улыбкой.
— Да, Клиффорд. Это мой духовный проводник, — объяснила Роксана. — У всех нас они есть. Просто нужно знать, как открыть свое сознание и настроиться на волну, на которой они с тобой говорят.
Роксана кивнула в сторону Алисии и добавила:
— Эта девочка тоже может стать медиумом, если захочет. Это у нас в крови. Все, что нужно, это быть внимательнее. Именно так я и поступаю. Я внимательно изучаю мир.
— И откуда ты знаешь, что его зовут Клиффорд? — с сомнением спросила Алисия.
— Он представился, — сказала Роксана.
— А вы можете по руке прочитать мое будущее? — поинтересовалась я, забыв, что Роксана не занимается предсказаниями на заказ.
— Я не могу предсказать твое будущее. Но я могу объяснить тебе, как я воспринимаю ту энергию, что мне откроется.
— Вы куда собрались? — внезапно разозлившись, требовательно спросила Алисия, когда увидела, что Роксана, встав из-за стола, поманила меня за собой.
— В другую комнату. Иногда мне нужно отгородиться от всего в маленьком пространстве, чтобы лучше прочитать человека.
— С каких это пор тебе понадобилось отгораживаться? Ты же рассказывала нам всю подноготную людей, просто идя по центру Манхэттена.
— Я сейчас не настолько сильна, как была тогда, — ответила Роксана. — Теперь мне требуется свет зажженной свечи и немного тишины.
— Ага, конечно. Давай, преврати это в представление, — пробурчала Алисия. — Как Джошуа Питер в своем телешоу.
Мы прошли по коридору в тускло освещенную гостиную, где несколько восточных ковров лежали один поверх другого, а каждая стена и все углы были заставлены различной мебелью — обычными столами, угловыми столиками, диванами, кушетками и лежанками. Роксана выбрала старомодный салонный диван, и мы опустились на него. Я протянула руку.
— Обе ладони, пожалуйста, — сказала Роксана. — Я не понимаю хиромантов, которые не читают обеих рук. Просто смешно не читать обе ладони.
Я неуверенно посмотрела на ее руки, сжимавшие мои ладони, и внезапно заметила маленькое поражение кожи на тыльной стороне запястья. Его не должно было там быть. Это выглядело как красный клещик, но не татуировка. Моя улыбка погасла.
Глаза Роксаны все еще были закрыты, но неплотно.
— Что ж, что у нас тут… что мне хочет сказать Клиффорд…
Я не сводила глаз с неровной красной точки, красной звездочки на ее руке.
— Во-первых, — начала Роксана, — ты неверно смотришь на вещи. Ты порвала с любовью ради жертвенности… и ты никогда раньше не видела влюбленных людей. Ты не знаешь, как они выглядят.
Интересно, можно ли мне возразить? Естественно, я видела влюбленных людей раньше.
— Ты видела других людей, которые, как ты считала, только думают, что они влюблены. А ты не хотела даже представлять себя влюбленной. Это пугает тебя. Ох… — она сказала это почти трагически. — Тебя бросили, когда ты была ребенком.
— Нет, не бросили, — возразила я, стараясь, чтобы это не прозвучало так возмущенно, как мне хотелось бы.
— Ты была отдалена от кого-то из родителей… Подожди-ка… — Она замерла на секунду. — Я чувствую целительный свет, который коснулся моих глаз.
Я задержала дыхание, забыв о странной родинке Роксаны. Мама! Я словно увидела ее. Увидела, как мы едем в ее зеленом «эм-джи» весенним днем и цветы магнолии сыплются дождем на дорогу, а она делает громче радио, из которого кричит Джексон Браун, и мы обе подхватываем: «Доктор, мои гла-а-а-за-а!»
— Купи себе новые очки. И почаще смотри по сторонам, — сказала Роксана.
— Фигуральные очки или настоящие новые линзы? — спросила я.
— Возможно, просто новые линзы, — согласилась она, подхватив мою мысль.
Я помедлила, вспомнив о Мэттью.
— Очки, как у Бадди Холли?
— Милая, я не могу увидеть некие специфические моменты. Я не офтальмолог.
В моей голове эхом зазвучал голос мамы: «Оптики помогут тебе найти оправу, оптометристы подберут стекла, но только офтальмологи занимаются хирургией».
Стало тихо. Роксана потерла большими пальцами мои ладони, словно решила сделать мне массаж кисти.
— О Боже! — внезапно воскликнула она, и ее глаза широко распахнулись. Что-то в невероятной голубизне ее глаз заставило меня ощутить, как в комнате становится светлее.
— Что-то плохое? — насторожилась я.
— Не знаю. — Она отпустила мои ладони и показала на красную точку на своем запястье. — Ты волновалась из-за этого.
— О! — Я была удивлена. — Ну, просто… у вас это осталось с тех пор, как вы были беременны?
— Когда я носила Ди, двадцать пять лет назад? Боже, нет. Это недавно. Появилось в прошлом году.
Я потянулась к ее руке и нажала на пятнышко, чтобы посмотреть, как оно бледнеет по центру.
— У вас много таких?
Она подтянула рукав своего расшитого золотом платья, и я увидела россыпь пятнышек, поднимавшихся вверх по ее руке.
— Только на правой руке и плече, слева их нет, — ответила Роксана.
Созвездие пятнышек располагалось вдоль главной вены.
— Вы пьете? — спросила я.
Она ответила, что когда-то пила, в те времена, когда у нее еще была общественная жизнь. Теперь даже не держит вина в доме.
— Если не считать коньяка. Но мы его используем только для вымачивания изюма.
Я не поняла, для чего это нужно.
— Вы замечали, что быстро устаете? Или теряете вес?
— Я всегда уставала. И потеряла… не больше семи килограммов.
Я взяла ее руки в свои, чтобы рассмотреть получше. Я не увидела эритемы[23] на ладонях, не увидела признаков расслоения и пожелтения ногтей, что свидетельствовало бы о печеночной недостаточности, но линии ладони были очень бледными и нечетко выраженными, что свидетельствовало об анемии.
— Можно мне… — спросила я и протянула руку, чтобы рассмотреть слизистую оболочку глаза, которая оказалась почти белой, а белок глаза слегка желтоватый. Свет был слишком слабым, чтобы можно было сказать наверняка.
— У вас может быть желтуха. Трудно пока определить.
— Желтуха, — повторила Роксана. — Думаешь, этим и объясняется то, что я вижу все в желтом свете?
— Я не знаю, какое отношение к болезни может иметь ваше видение, но вполне вероятно, что болезнь на него повлияла, — признала я. — У вас в последнее время случались кровотечения из носа?
— Да! Кровь из носа! — заинтересованно выпалила Роксана, словно мы с ней играли в игру и я только что выиграла приз за догадливость. — В последние две недели, я бы сказала. А сколько раз?
Роксана, похоже, ждала, чтобы я назвала правильную цифру.
— Три? — предположила я. — Три случая кровотечения?
— Именно! — Она хлопнула меня по колену. — Я же сказала, что каждый может воспользоваться своим даром.
— Я просто наугад назвала цифру…
— А разве неудивительно, сколько всего ты можешь сказать о жизни человека, всего лишь посмотрев на него в течение минуты? — продолжала Роксана.
— Я догадалась, что три… — Я с трудом противостояла ее магнетическому напору. Она не хочет слушать о том, что это может быть серьезно, не хочет, чтобы я посоветовала ей обратиться к доктору. Она все знает сама. — Да, — продолжила я. — Это удивительно. Это почти страшно.
— Эй? Мам? — раздался женский голос из кухни. — Кто у нас? Ты проверяла индейку?
— Иду, иду! — откликнулась Роксана, с энтузиазмом вскакивая с дивана и таща меня за собой по коридору. Наш разговор внезапно завершился.
В кухне Алисии не оказалось. Вместо нее там была Ди, которая копалась в содержимом моих пакетов из «Сейфуэй» и выглядела очень удивленной.