– Уже должны быть здесь. – тяжело вздохнул Толоконников, поглядывая на уставших людей в душном логове машины. – Ты знаешь, как пройти?
– Да. Здесь одна тропа, не шоссейная дорога, конечно, но пройти можно, Кудрин там завалы разобрал.
– Тихоня, – помотал головой Толоконников, – всё сам и сам. Вот потому что такая разболтанность, поэтому и сидим теперь как сельди в банке, на обочине дороги. – неожиданно рявкнул он. – Короче, ты же знаешь, куда ехать?
– Конечно. – покивал Руслан.
– Супер. Сейчас кого-то из мужиков возьму и пойдём искать Кудрина и Немца, вы поезжайте на место, людей сгрузите, ты останешься за старшего, а Суслик обратно за нами.
– Не варик, топливо на исходе. Там правда какие-то загадочные танки стоят, но не факт, что там соляра есть.
– Какие танки? – нахмурился Толоконников.
– Смотри. – Руслан ткнул в сторону леса пальцем, завёл машину и тронулся навстречу красному как рак Кудрину, который на спине тащил Немца.
– Что случилось? – соскакивая с подножки грузовика, спросил Серёга и стал помогать сгружать с Ивана, раненого товарища.
– Мужики, на машинах метки стоят. – часто дыша открытым ртом, сказал Кудрин.
– Чего? – не поняли окружившие их мужчины.
– Мы с Лёхой слышали, что эти, которые гнались за нами, сказали, что никуда не денемся, на машинах маячки стоят.
Скрепя петлями, пропускные ворота открылись и медленно покатились по оси своего хода внутрь. Машина, стоявшая снаружи сразу нырнула внутрь, быстро прокатилась по территории и остановилась возле корпуса, где был кабинет Алексея Ивановича. Из автомобиля выскочил человек в перепачканной кровью и грязью одежде, перескочив шаткие ступени, дёрнул на себя дверь и скрылся из вида.
– Кто это? – спросил охранник, зябко кутавшийся в рваный ватник и открывший въезд по приказу «самого», как между собой вояки называли Алексея Ивановича.
– Да шут его знает, – пожал плечами второй, одетый в женское пальто большого размера и подпоясанный широким кушаком от халата, – надо бы ворота смазать, а то скрежещут, как те гадливые кошки на душе. Митя, где у тебя масло стоит?
– Чё ты маешься, Волька? – кивнул истопнику охранник.
– Не томи душу, давай петли намажем, да я пойду в котельную. – махнул рукой Волька и пошёл к сторожке, где наделся найти смазку.
Алексей Иванович сидел за столом, листал дневные отчёты от бригадиров, которые руководили работами на территории, но как только возле входа остановилась машина, он сразу всё отодвинул в сторону и приветливо встал навстречу.
– Ох ты, какой расписной, – покачал он головой, с улыбкой рассматривая пришедшего. – Как прошло?
– Купились как миленькие, – пожимая протянутую руку, сказал Роман, – я такую сценку разыграл, мне Оскара должны были вручить.
– Вручать ещё, – усмехнулся Алексей Иванович, – ну ты иди умывайся, потом пойдём пообедаем, всё расскажешь. А то на тебя смотреть страшно.
– Что с Эммой? – спросил Роман.
– Не нашли они её.
– Долбоклюи. – зло сказал Роман. – Была чёткая задача.
– Не пыли, – примирительно сказал Алексей Иванович, – найдём.
– Я не пылю. Я что, зря с ней столько валандался? – рявкнул Роман.
– Слушай, ну ты же везде маячки поставил, сейчас ребята их догонят и всё путём будет. Не волнуйся.
– Сеть работает через раз. Я пока ехал, к ребятам заскакивал, которые в дозоре возле лагеря, они сказали, сеть то и дело пропадает.
– Она звонила, сказала, что работает над этим. Не уйдут.
– Ладно, – мужчина устало махнул рукой, – пойду. В конце концов, это ей Эмма нужна была.
– А давай вечерком партию в шахматы и пропустим по стаканчику? – с улыбкой спросил Алексей Иванович.
– Нет. Спать хочу. Давай завтра.
– Пойдём, провожу. Мне всё равно к Миле нужно.
– Ты вроде не ходок туда. – ухмыльнулся Роман. – Или старая мисс месяца надоела.
– Приелась. – вполголоса отозвался Алексей Иванович. – Я себе новую нашёл. – проговорил он, показывая на Крис, идущую в их сторону.
– Это же Кристина. – остановился Роман.
– Ну да, хорошенькая. И вроде не дура, с полуслова всё поняла.
– Умеешь шикарно жить, Алексей Иванович. – улыбнулся Рома, кивнул девушке и быстро зашагал прочь в сторону своего жилища: быстровозведённого домика, стоящего особняком.
– Что ты хотела? – посерьёзнев спросил Алексей, глядя на Крис.
– Я видела, что сюда привезли моего знакомого. У него пробита голова. – тихо сказала Крис. – Он хороший врач, думаю, такие люди могут быть ценными. – она пожала плечами. – Просто решила сказать.
– А где ты видела? – цепанул её взглядом за лицо мужчина.
– Проходила мимо строения, откуда выводили людей.
– А зачем ты там ходила?
– На мне совсем грязная одежда, – Крис развела руками, показывая себя, – я хотела найти что-нибудь, спросила женщину в столовой.
– Впредь, если тебе что-то нужно, спрашивай напрямую у меня. Ты со мной, значит, ты особенная, – он выдержал паузу, чтобы усилить свои слова, – не нужно спускаться до просьб к обслуге. Ты поняла?
– Да.
Кристина надеялась, что ей показалось, но внутри неё словно дёрнулся нерв, и разлилось странное тепло: она всегда хотела быть особенной и всегда старалась соответствовать этому внутреннему ориентиру, а сейчас вдруг ей напрямую говорят об этом и не нужно самой лезть на глаза, любыми способами заставляя остановить на ней своё внимание.
– Хороший врач? – спросил Алексей Иванович.
– Да. Он раньше и на скорой работал и в терапии.
– Любовник твой? – напрямую спросил мужчина.
– Пф-ф, – неподдельно улыбнулась Крис, – уж точно нет. – твёрдо сказала она. – Просто может быть полезным. Ну, по крайней мере, я так подумала.
Алексей Иванович спустился на одну ступеньку, взял девушку за шею, развернул к себе и потянул за собой внутрь здания.
Мила, издалека наблюдавшая за этой мизансценой, тоже скрылась внутри своей обители, устало присела напротив Аси и тихо проговорила:
– Мой посыльный вернулся, твоего знакомого уже понесли в больницу. Скажи, с вами вместе привезли высокую девушку, я слышала имя Крис, кто она?
– Это с какой стороны посмотреть. – пожала плечами Ася. – Для миллионов идол и законодатель моды, для кого-то неверная жена, а для меня мой личный ад.
– Интересное сочетание. – Мила вздохнула. – Иди отдыхай, у тебя будет своя комната, а это поверь мне ценно, потому что остальные живут в общаге. А там лишь панцирная или деревянная кровать и общий стол.
– Скажите, куда увезли детей?
– Не знаю. Я детей здесь никогда не видела. – Мила покачала головой. – Пойдём.
На пороге послышался шум, в коридор влетела запыхавшаяся Юля и что-то возбуждённо шепнув Миле на ухо, смотрела на неё широко раскрытыми глазами.
– Останься здесь. – сухо сказала Мила Асе. – Для твоей безопасности лучше никуда не выходить.
Мила быстро накинула пальто, поскользнулась на жидкой грязи у входа и недовольно цыкнув побежала вслед за Юлей, бегущей вперёд прямиком по лужам. Когда девушка с женщиной забежали в огромное помещение, где над полом варились большие клубы пара, а измученные женщины без конца полоскали в больших чанах бельё, то увидели как одна из работниц, взяв огромной ладонью за горло Полину, прислонила её к стене и неразборчиво шептала, периодически шлёпая бледную девочку по лбу.
– Отпусти. – громко сказала Мила.
– Иди, в свой притон и там будешь язык разматывать. А здесь моя зона, я здесь руковожу. Ясно?! – огрызнулась даже не поворачиваясь главная прачка.
– Отпусти ребёнка.
– Эта кобыла здоровая не ребёнок. Мне её распределили, значит, моя. Пусть со всеми горбатится на равных. Я с десяти лет пашу, так пусть и она пахает.
– Пашет. – машинально поправила её Мила. – Немедленно отпусти. Ты забыла прошлый раз? – спросила она и многозначительно замолчала.
Прачка, дёрнув щекой, ещё несколько секунд удерживала девочку, потом, смачно плюнув на пол, отпустила и не оборачиваясь пошла в направлении лестницы, ведущей к небольшой двери, за которой был её крохотный кабинет, где она собственно и жила.
– Спасибо, Мила Михайловна. – шлёпнув мокрой тряпкой по столешнице, проговорила молодая девица с распаренным лицом. – Теперь она нам месяц житья не даст.
– Нет, давайте позволим ребёнка замучить.
– Знаете, я тоже до всего этого, – девушка всплеснула руками, – ребёнком была. А теперь с утра до ночи поласкаюсь в этих тазах и ничего, как-то живу.
– Рима, успокойся. Мы все в одинаковом положении.
– Нет, Мила Михайловна. Я исподнее ваших проституток стираю, а они жрут в три горла и ржут до ночи так, что не уснуть. – злые слёзы брызнули из глаз девушки. – Я спину уже не чувствую, у меня ногти слезают с пальцев, ноги просто деревянные, я устала, я не могу больше. – рыдала она в голос.
– Тише. Тише. – зашикали на неё работницы, но было поздно.
Главная прачка, услышав это, вылетела из кабинета, по дороге подхватила не высохшую простынь и, завязав угол узлом, стала воспитывать жалующуюся девушку, и Миле оставалось только вздохнуть, помочь подняться Полине и увести её подальше. Для Римы она сделать ничего не могла, та посмела залепить пощёчину самому Алексею Ивановичу, а он никогда не прощал своих обидчиков.
Наступающий вечер всё больше чернил пространство, с севера протянулось крыло холодного ветра, неподалёку ломала небосвод канонада грома, и две молчаливые громады грузовиков, застывшие в безмолвии, казались абсолютно чуждыми в этом волнующемся пространстве. Вскоре сквозь шум ветра и хлёсткие удары недавно начавшегося дождя, стал пробиваться механический рокот, и из-за поворота показались две легковые машины. Они остановились неподалёку, некоторое время оттуда никто не выходил, но потом дверцы почти одновременно открылись, и на мокрую дорогу высыпались несколько человек вооружённых автоматами.