– По статистике определённый триместр, – сосредоточенно проговорила Лилинг, – но у кого-то может протекать так вся беременность. Тяжёлую интоксикацию можно снять только в условиях стационара, а у нас этого нет.
– Спасибо, – тяжело дыша сказала Эмма, – мне стало гораздо спокойнее. Ты просто гений оптимистичных прогнозов.
– Ворота открываются. – заметила Уля. – Наверное, ребята вернулись.
Поспешив навстречу заезжающей на территорию машины, девушки не обратили внимание на тихое порыкивание с той стороны, где лес доходил до самого забора.
Толоконников тяжело спрыгнул на землю, отмахнулся от расспросов и широко зашагал в сторону дома, Кудрин чуть улыбнулся Эмме, помог спрыгнуть на землю Римме и обернулся к подоспевшему Косте.
– Никого там нет, вот только девушку удалось вытащить. На них, похоже, долбики напали, и они ушли по железке. – Кудрин вдруг заметил, что у собаки бабы Васи, стоявшей во дворе, вдруг поднялась шерсть на холке, брыли на морде заходили ходуном и послышалось глухое рычание.
– Всем тихо. – сдавленно сказал Костя и, сделав движение руками в сторону дома, медленно пошёл к забору, в ту сторону, куда смотрела собака.
– Куда? – остановил его Максим. – Не нужно рисковать. Пошли в дом, оттуда по камерам посмотрим.
Буквально в одну минуту пространство перед домом опустело, перепуганные люди забились в дом и напряжённо застыли, а Костя с Максимом и Кудриным прильнули к экранам мониторов, которые ловили в лесу каждое движение большой толпы заражённых, медленно идущих между деревьями.
– Сейчас нужно тихо пересидеть, они просто мимо пройдут. Такое не в первый раз, – Максим нажал на кнопку, – я ставни закрою, на всякий случай. Раньше думал от хулиганья или в ненастье, удобно такую штуку иметь, сейчас от долбиков в самый раз.
– Ох, Максим, ты просто находка, а не владелец фермы. – буркнул подошедший Толоконников.
– Мне спасибо сказать?
– Нет. Я просто не могу в толк взять, как мы так удачно к тебе попали. – зевнул до хруста в челюсти Михаил. – Много-то как. – нахмурился он, глядя на появляющиеся из густоты мёрзлых деревьев изломанные болезнью очертания бывших людей.
– Так много первый раз. – Максим пожал плечами. – Обычно их было около двадцати, один раз только пятьдесят насчитал.
И в этот момент одна из камер вдруг потухла, и экран стал просто чёрной картинкой.
– Блин, да как так-то, – раздосадовано сказал Максим. – Держались столько времени и тут на тебе.
Но в этот момент их внимание привлекла другая картинка, на которой было видно, что несколько заражённых, словно принюхиваясь, нашли въездные ворота, постояли несколько секунд и вдруг начали их отчаянно раскачивать.
– Это ещё что за новости? – нахмурился Костя.
– Фиг знает, такое первый раз. – пожал плечами Максим и помолчав добавил. – У меня есть нижний этаж.
– В смысле?
– Ну я из выживальщиков. – нехотя проговорил мужчина. – Я спецом сюда перебрался и пока строился, соорудил себе ещё и что-то типа бункера. Я, конечно, хотел ещё и внешний периметр закрыть, но просто не успел. Но если они прорвутся сквозь ворота, то сможем спуститься. Животных, конечно, не убережём, с едой нужно будет что-то думать, но на первое время у меня там всё есть.
– Слушай, – Костя вдруг сделал широкий шаг в сторону мужчины и сказал, – я с самого начала как-то в эти сказки не верил, а сейчас и вовсе научной фантастикой запахло. Давай так, либо ты сейчас выкладываешь что знаешь, либо придётся тебе в одиночку с этими тварями воевать. – Костя потыкал в экран, изображение которого показывало большую толпу долбиков.
– По-моему, я не заслужил такого отношения и был к вам гостеприимен. – буркнул Максим, но осёкся под взглядом Кости.
– Хорош идиотов из нас делать. Я к тебе давно присматриваюсь. Что здесь происходит?
– Моя задача вытащить отсюда тебя и команду учёных. Ну и материалы, которые помогут установить причину возникновения вируса. – нехотя отозвался Максим. – Нам по-хорошему нужно эвакуироваться, но всех точно нельзя тащить.
– А если точнее, то тебе нужны только материалы? – нахмурился Костя. – Ты уже наверняка перетряхнул весь наш багаж и ничего не нашёл, и только поэтому мы всё ещё видим в тебе гостеприимного хозяина. Так?
– Примерно. – сухо ответил Максим.
– На кого ты работаешь?
– На крупного мецената. У него есть возможность и силы остановить всё происходящее. Но в такое время сложно кому-либо доверять.
– Как интересно. Но ведь мы могли проехать мимо твоей фермы, так называемой.
– Я здесь не один. Наши психологи изучили карту местности и назвали точки с наибольшей вероятностью посещения людьми, которые находятся в бегстве. Таких ферм несколько. Наш руководитель знал, что в округе есть группа учёных, видевших вирус практически в его зарождении, и он хотел вас найти.
– Ты себя-то слышишь? – фыркнул Костя. – Если вы не знали, где мы находимся, то как вы могли построить вокруг места нашей локации какие-то там фермы. Не юли.
– Мы строили не вокруг вашей локации, мы строили вообще на этих землях, так как здесь наибольшая активность видов второй волны.
– Кого? – нахмурился Костя.
– Видов второй волны или как вы их называете ГМОшников. Мы не понимаем, почему именно здесь происходит такая активность. – Максим посмотрел на экран и покачал головой. – Я так понимаю, что придётся эвакуироваться. Если они прорвут периметр, то долго эти стены не продержатся, а если уйдём в бункер, то потом сможем и не выбраться.
– В каком-то моменте ты явно врёшь, – тяжело сказал Толоконников, – но попробуем тебе поверить, что есть куда эвакуироваться. Как это сделать?
– Я должен вызвать бригаду, но перед этим максимально собрать материал. – елозя взглядом по полу, сказал мужчина.
– Это ты сейчас о чём?
– В бункере есть отсек с клетками, туда я заманиваю заражённых и собираю материал, как на них воздействует то или иное лекарство или, например, воздействие какими-либо психотропами.
– Ты идиот? – прямо глядя на него, спросил Костя. – Вы что неизвестный вирус ещё и психотропами приправили? А ты уверен, что сегодняшнее столпотворение не результат твоих экспериментов?
– Не понял.
– Это я уже заметил. – отрезал Костя. – Вы не удосужились сначала изучить то, как они общаются с ГМОшниками? Как вообще возник этот новый виток цивилизации? Как это всё произошло?
В этот момент ходившие ходуном ворота крякнули, створки поплыли внутрь, распахнулись и буквально в мгновение ока весь двор был заполнен заражёнными, которые полностью отрезали людям путь к машинам.
Ночью приближающаяся зима полыхнула белым пламенем, выморозила пространство, а к утру стала тлеть синими стылыми угольками в рассветном розовом солнце. Снег, не прекращающийся с вечера, покрывал всё пространство белой ровной пеленой и разобраться, где дорога, а где лесная чаща, можно было только по просекам, идущим между деревьями. К началу дня холод лишь разгорелся, последнее осеннее тепло исчезло и стало понятно, что больше оттепели не будет, и впереди скалится ещё один жестокий враг: холод.
Снежный лес был безмолвен, тишина стояла тягучая, навязчивая, вокруг пылала ледяная красота зимы, но от неё веяло безнадёжностью и скорой смертью для остатков живых, кто сумел выбраться из огненной колесницы пандемии и избежал встречи с новыми видами, активно осваивающимися на освободившихся от людей местах.
Кира еле смогла выбраться из позы эмбриона, в которую свернулась, стараясь спастись от ночной стужи в металлическом теле промёрзшей насквозь машины. Она, стуча зубами, продрала глаза, подула на онемевшие от холода пальцы и практически с ненавистью взглянула на резанувшее по глазам солнце.
– Твою ж, как же я эту ночь пережила? – еле проскрипела девушка и обречённо выдохнула.
Вчера она бежала из городка, где пряталась последние пару месяцев. Её место рассекретили «монстры», как она называла заболевших, и уже неделю искали пути подступиться к логову девушки и вытащить её наружу, словно стайка птиц, углядевших улитку, и теперь пытавшихся вытянуть беззащитное тельце из скорлупы домика. По ночам они скребли стены, урчали, выли, громко дышали и даже предпринимали попытки залезть по стене, но всё было тщетно. Хотя в самом начале обращения, когда у заболевших сохранялись остатки мозговой и нервной деятельности, они вполне свободно передвигались и могли даже выстроить логическую цепочку действий, чтобы получить желаемое, например, сесть в машину и проломить дверь. Но со временем разум затухал окончательно, и от заболевших оставались лишь бледные тени, способные передвигаться и включать активность в те моменты, когда на горизонте появлялась добыча. И в принципе Кире не о чем было беспокоиться, она укрылась на складе супермаркета, закрылась изнутри и здесь могла существовать достаточно долго, но то, что она увидела прошлой ночью через узкое окошко, повергло её в шок.
Девушку разбудил яркий свет, идущий с улицы. Вытянув из ушей беруши, она услышала мерный механический гул и, аккуратно выглянув через прореху пыльного окна, замерла. Во дворе магазина стоял вполне себе обыкновенный трактор, который ковшом расчищал завалы возле входа в бизнес-центр, где находился супермаркет. Сначала внутри Киры взорвалась радость, она буквально подпрыгнула на месте, потому что ей показалось, что наконец всё закончилось и власти приступили к расчистке улиц, но в этот момент трактор отъехал назад, повернулся боком, и девушка заметила, что внутри трактора пусто, и лишь горит синеватым цветом табло на торпеде.
– Что это за хрень? – тихо проговорила она резко севшим голосом.
Быстро сообразив, что это какая-то новая напасть, Кира покидала вещи в рюкзак, собрала большую сумку с едой и, схватив приготовленные на всякий случай ключи от найденной здесь же неподалёку машины, выскочила на парковку под проливной студёный дождь. Не замечая тяжести продуктовой сумки, Кира проскочила тёмное пространство свободной от завалов парковки, влетела внутрь давно стоявшего здесь автомобиля и, тихо шепча одними губами молитвы, попыталась завести свою спасительную шлюпку. Автомобиль на удивление откликнулся довольно бодро, пару раз чихнул, поскрёб где-то внутри мотором и, пугающе громко взревев, покатился в темноте к выезду. Кира давно в голове чертила дорогу к воротам, чтобы безошибочно, не включая фары выбраться за пределы квадрата магазинного двора и сейчас неслась подальше от этого места, которое целых два месяца заботливо укрывало её. Не разбирая дороги, она выскочила за пределы города и устремилась в сторону небольшого посёлка, в котором у неё когда-то жили родственники. Конечно, надежды на то, что они были живы, не было, но Кира за время вынужденного пребывания в полном одиночестве так и не смогла понять, куда ей двигаться дальше, в случае опасности. Она даже в своей семье была «белой» вороной и «пацанкой» как называли её за глаза брезгливо поджимая губы дородные матроны, сами себя назначившие хранительницами генеалогического древа их обширного семейства. История появления Киры на свет была довольно банальной: мать по молодости влюбилась в заезжего столичного студента, тот, воспользовавшись ситуацией, провёл шикарную неделю, а потом отбыл, даже не оставив записки, и, когда у матери Киры появились первые признаки беременности, переполошившаяся семья быстренько выпихнула её замуж за бухгалтера местного совхоза, который даже представить не мог, что на его седеющую голову свалится такое счастье. А поскольку детей иметь он не мог, то дочка стала для него просто смыслом жизни, и во всём семействе только отец, пусть и не родной, любил Киру