Девушка подползла как можно ближе к стволу, просунула руку и несколько раз стукнула по грубо обработанному полотну, и в ответ сразу же понёсся дробный перестук, застрявших в подземелье людей, уже отчаявшихся выйти наружу.
– Да как же я эту кучу растащу, – отступив на несколько шагов, сама у себя спросила Кира. – А что если стволы к машине прицепить?
Кира бросилась бежать к автомобилю, открыла багажник, вытащила оттуда трос и, упав на водительское сиденье, на несколько секунд замерла:
– Только бы завелась.
Машина прочихалась, немного поупрямилась, но всё-таки взревела мотором, и Кира, не дожидаясь, пока авто окончательно проснётся, резко сдала назад и подъехала как можно ближе к поваленным деревьям. Быстро разгадав головоломку перепутанных стволов, девушка зацепила трос за один ствол, потом быстро справилась со вторым, но третье, именно то, что прижимало дверцу, было самым большим, и девушке никак не удавалось сдвинуть его хоть немного, хотя внутри салона уже отчаянно воняло гарью подпаленного сцепления.
– Что делать-то? – спросила она сама у себя. Вдруг рука сама потянулась к замку зажигания, и Кира резко повернула ключи, чтобы заглушить машину.
Впереди неё, пересекая полосы, оставленные машиной в снегу, пьяно шатаясь, шли двое, бывшие когда-то людьми. Они бесцельно водили головами в разные стороны, принюхивались к воздуху и, пройдя мимо окаменевшей от страха Киры, начали удаляться. Подождав, пока они пропадут из вида, девушка вдруг сообразила, что доски дверного щита были прикручены саморезами, а в багажнике она увидела крестовую отвёртку.
Выскочив наружу, девушка открыла скрипнувшую крышку багажника, выхватила отвёртку и поползла к деревянному щиту. Давно закрученные саморезы поддались не сразу, но Кира, с силой вдавливая крестовину, всё-таки подцепила упрямую железку и выкрутила первый шуруп, дальше дело пошло веселее и вскоре, вытащив первую доску, девушку глянула в тёмную прореху и увидела бледные пятна перепуганных лиц.
– Здрасьте. – выдавила она из себя. – Тут дерево лежит, мне его вообще никак не убрать, могу ещё пару досок открутить, но это всё. – она помолчала. – И там двое сейчас прошли, ну те, которые эти.
– Ты можешь расширить лаз? – спросил Толоконников.
– Да, сейчас. – Кира поддела ещё одну доску, закусила нижнюю губу и стала снова крутить закисшие в мёрзлом дереве саморезы.
– Народ, не толпитесь. – негромко сказал Костя. – Мы себе же хуже делаем.
– Уже совсем дышать нечем, – послышался слабый женский голос.
– Потерпите, немного осталось, тем более доступ к свежему воздуху уже есть.
Кира, сделав ещё одно усилие, еле разжала пальцы, одеревеневшие от обжигающего холода, стянула с шеи шарф, замотала уже ничего не чувствующие пальцы и, поудобнее ухватившись за доску, крикнула:
– Ну давайте, толкайте же!
Тяжело дыша, Кира несколько раз рванула и повалилась на спину, когда доска неожиданно поддалась и отлетела. Из тёмного прохода на улицу выбрались двое мужчин, один молча взял у девушки отвёртку, раскрутил оставшиеся доски и, оценив проём, начал помогать выбираться остальным.
– Все? – жмурясь от яркого света, спросил Толоконников, когда с большим трудом удалось достать бабу Васю, а потом носилки.
– Все. – покивал Костя. – Сейчас только Суслик с Немцем провизию достанут.
– Тогда быстро уходим.
– Куда пойдём?
– На железнодорожную станцию. Это наш единственный шанс, там есть электричество, даже какая-то машина вроде стояла. Если танки стоят, значит, рядом часть, а отсюда вывод, что есть и склад с провизией.
– Эй, – Толоконников махнул топтавшемуся неподалёку Максиму, – ты говорил, что фермы типа твоей есть в округе. Может, есть вариант связаться, чтобы они помощь прислали?
– Я в самом начале везде разослал сигнал бедствия, но пока отклика нет. – буркнул мужчина. – По-хорошему нас здесь не пришлая девушка должна была ждать, а команда спецов.
– Понятно. Далеко до какой-нибудь фермы? Станция, о которой мы говорили, называется Новоавдеевка. Что-нибудь ближе знаешь?
– Однозначно станция, – уверенно сказал мужчина, – наши объекты на серьёзном удалении друг от друга, а жэдэшка, – Максим несколько секунд помолчал, простреливая взглядом пространство, – в той стороне, и к вечеру мы можем быть на месте.
– Дай бог. – вздохнул Костя и коротко глянул на подрагивающую от холода Лилинг. – Миша, я, если честно, плохо себе представляю, как мы туда дойдём. За день не покроем такое расстояние: все уставшие, голодные, а если мороз к вечеру усилится, то это точно нас добьёт.
– Костя, а какие есть варианты? – развёл руками Толоконников. – На ходу? – кивнув на машину, спросил он у Киры, разглядывающей сбившихся в стайку людей.
– А толку? – девушка потрясла головой, – снега нанесло, не проедет дальше. Она уже буксанула несколько раз, пока я сюда доехала.
– Посмотрим. – выдохнул Толоконников и глянул на Суслика и Немца, тянувших изнутри тёмного жерла подземного коридора несколько коробок. – Давайте быстрее. На сколько нам там еды хватит?
– На сегодня. – буркнул Суслик и мазнул взглядом по Кире. – Спасибо. Спасла.
– Обращайтесь, – поджав губы, сказала девушка. – У меня в машине тоже еда есть. Что смогла, с собой забрала.
Костя утвердительно покивал и, обойдя машину, потоптался вокруг неё.
– Снег первый, лёгкий, за день, скорее всего, растает. Ты здесь как оказалась? – переведя взгляд на девушку, спросил Костя.
– Спасалась от этих, – Кира покривилась и неопределённо кивнула, показывая головой себе за спину, – долго ехала по дороге, устала, легла спать в машине. А вы чего под землёй делали?
– Тоже спасались. – задумчиво отозвался Костя. – Ладно, народ, – негромко проговорил он после небольшой паузы, – нужно двигать вперёд. Толпа долбиков там внушительная, они легко нас вычислят и в чистом поле у нас преимуществ никаких. Бабу Васю предлагаю погрузить в транспортное средство, ну и шмотки все покидать, чтобы идти налегке. Все мы туда точно не влезем.
– Предлагаю перевозить партиями. На небольшие расстояния, так дело быстрее пойдёт, и у людей короткая передышка будет. – сказал Немец.
– Бензик быстро сгорит, потом шмотки на себе потащим. – цыкнул Кудрин.
– Он на тихом ходу так и так быстро закончится, потом сани соорудим и волоком потащим. Миша, как делаем? – спросил Немец у Толоконникова.
– Давай твой вариант. Так мы отсюда гораздо быстрее уберёмся.
– Эмма, – Лилинг посмотрела в сторону бледной Мэй, – ты вроде неплохо водишь. Может, ты пока порулишь? – и тише добавила. – Тебе просто необходим отдых, после этих подземных гонок.
– Я не очень хорошо себя чувствую. – тяжело дыша, сказала Эмма.
– Неудивительно. – Лилинг задумалась, потом подошла поближе к Косте и проговорила. – Нужно Эмму в первую очередь в машину посадить.
– Почему? – покосился на неё мужчина.
– Потому что я у тебя попросила. – твёрдо сказала Лилинг, глядя ему в глаза.– Хорошо. Только не уходи от меня далеко.
– Здесь далеко не уйдёшь. – сухо отозвалась Лилинг. – Я с Настей рядом пойду и Улей, с ними мне спокойнее.
Вскоре странный караван отправился в сторону железнодорожной станции, следы их спутались со следами укрывшихся в чаще заражённых, и наступила объёмная, нерушимая тишина, но век её был недолог, и вскоре из чащи стало доноситься характерное порыкивание, и на открытую часть поля выползло несколько долбиков. Они стучали зубами, словно кусали воздух, иные повизгивали, буравя невидящими глазами, испещрённый следами белый покров, кто-то быстро кинулся к проёму, откуда недавно выбрались люди. А вслед за ними, словно пастух, идущий за своим разбредающимся стадом, выползло нелепое существо, чьего гортанного крика долбики слушались беспрекословно. Существо дошло до места, где следы были расположены особенно кучно, склонило голову низко к земле, принюхалось и, выждав некоторое время, стало собирать заражённых к себе поближе, подстёгивая их громкими отрывистыми криками.
– Ну всё, – отпуская педаль газа, сказал Суслик, – не выжмем больше ничего, сцепуха полетела, пока Кира деревья тягала.
– Ну сколько-то проехали и ладно, – отозвалась с заднего сиденья баба Вася, – слышь, милый, позови-ка ко мне Кудрина.
– Сейчас. – Суслик выбрался из машины, посмотрел на разгружающих машину людей и покачал головой, как бы отвечая на немой вопрос. – Не поедет. Кудрин, тебя баба Вася на аудиенцию требует.
– Чего? – склонившись к приоткрытому окну, спросил Иван.
– Ваня, ты присмотришь за моим балбесом? – спросила баба Вася, кивая на суетящуюся возле людей собаку.
– А ты уезжаешь куда-то, что ли? – подняв брови спросил мужчина.
– Я не пойду дальше. Только людей задерживаю и ноша такая, так что я здесь останусь.
– А, ну ладно. Я думал серьёзное что-то. – махнул рукой Кудрин и выпрямившись проговорил. – У бабы Васи приступ слабоумия, её нужно вынуть из машины, а то она сказала, что хочет нам всем на шею мучительное ярмо стыда повесить.
– Это как? – поднял брови Толоконников.
– Это она решила положить себя на алтарь жертвенности и остаться здесь.
– А. – равнодушно сказал мужчина. – Давайте как-нибудь без алтарей. Твою налево. – Толоконников вдруг замер, нечаянно мазнув взглядом по горизонту. – Это что ещё такое?
Вся видимая часть небосвода пульсировала чернотой, и с той стороны стали прилетать первые вестники непогоды. Резкие порывы ветра рвали верхушки кустарников, пролески тревожно шумели, чуть подтаявший снег стал отрываться от земли, превращаясь в колкую позёмку.
– Походу ураган приближается. – севшим голосом сказал Суслик, хорошо знавший, что такое борьба со стихиями. – Это прям очень плохо, нам даже укрыться негде, в одну машину все не набьёмся. Надо к лесу бежать, на открытой местности просто совсем плохо.
И сразу после этих слов они разглядели в конце широкой просеки, к которой вышли совсем недавно, движущуюся точку. Раздувая пары, прямо на них, уходя от непогоды, нёсся поезд.