– Честно, – Костя вздохнул, перевёл взгляд на лесистые берега и тихо добавил, – Кира, я не знаю. Мне легко с тобой, хорошо. – он помолчал. – Секса у меня такого никогда не было, вот это прям честно. Но я не могу тебе сказать, что люблю, впрочем, дело не в Лилинг, – он пожал плечами, – я сейчас могу думать только о том, чтобы просто это всё остановить. Хотя и не понимаю, для чего. Но я солдат и должен выполнить приказ.
– Мне этого достаточно. – разулыбалась Кира. – Пошли, поможем девчонкам на стол накрыть, – весело проговорила она, – надо голову разгружать, а я слышу, там даже кто-то смеяться начал. Даже несмотря на всё произошедшее. – Кира вдруг остановилась. – Хотя постой.
Девушка вдруг скинула с себя свитер, резким движением стянула мешковатые штаны и, спустившись по лесенке, мочившей свои ступени в воде, сложила руки и нырнула. Костя даже не успел ничего сказать или сделать, насколько стремительным было Кирино движение. Мужчина стал метаться по палубе, высматривая в толще воды девушку, но её не было видно, а теплоход потихонечку смещался вниз по течению, отплывая от того места, где она прыгнула.
– Ты чего? – крикнул Кудрин.
– Кира нырнула, – заорал Костя, – я не вижу её!
– Да здесь я. – послышался откуда-то из-за борта весёлый голос. – Я под водой вернулась и за верёвку схватилась. Вода до жути холодная, но такая кайфовая.
– Вылезай немедленно! – гаркнул Костя и побежал по ступенькам.
Кира отпустила широкий канат, тянувшийся вдоль борта, сделала несколько широких гребков руками и быстро вскарабкалась к ждавшему её мужчине.
– Прости, – обвивая ледяными руками его шею, сказала она, – не могла удержаться. Так хотелось окунуться. Я видела, там каюты есть, отнеси меня, пожалуйста, – тихо сказала она, – ноги просто не держат, я согреюсь, и пойдём помогать.
Кудрин, краем глаза узрев развернувшуюся картину, хмыкнул, отвернулся и только крепче сжал штурвал.
– Держи, – протиснулся в тесное помещение рубки Руслан и протянул Кудрину бутылку с пивом и тарелку с бутербродами.
– Откуда такое богатство? – брови Кудрина взлетели вверх.
– Девчонки кампус распотрошили. Кучу еды нашли, много чего, правда, на выброс, но всё-таки. Сейчас ужин стряпают. Там, между прочим, и коньячок имеется. – Руслан тяжело выдохнул. – Не нравится мне эта идея шлёпать по лесу до дома бабы Васи. Дорога, в нынешних условиях, ни хрена не безопасная, без транспорта фиг пройдём. Все там останемся.
– А далеко ещё до того места, откуда дойти можно? – Кудрин отхватил половину бутерброда и стал шумно жевать. – Давай с ним все вместе поговорим. Я понимаю, что экспедиция нужная, но она будет никому не нужна, если нас по дороге раскатают. Где Толоконников?
– Они с мужиками собирают всё полезное по теплоходу. Ну и ещё он, по-моему, от Крис бегает, чтобы наедине с ней не оставаться. – ухмыльнулся Руслан.
– Как там наша медицина?
– Серёга в дым, но при этом руководит процессом обустройства медкабинета, словно и не пил ничего. Ему там Кирилл помогает и Катюха. Эмма спит. – добавил Руслан и, глянув в сторону берега, нахмурился. – Мы скоро на месте будем. Пойду за Костей, нужно что-то решать.
– Он там это, – кивнул куда-то за спину Кудрин, – ну это. С Кирой греться в каюту пошёл.
– Замёрз, что ли? – скептически спросил Руслан.
– Ой, завидуй молча. – махнул на него Кудрин. – Иди лучше Толоконникова сюда пригони, надо подумать, как сейчас действовать.
Костя разлепил тяжёлые веки и понял, что уснул. Он тряхнул головой, переложил голову Киры со своего плеча на подушку и, глянув сквозь круглое стекло иллюминатора, понял, что день уже уступает место вечерним сумеркам. Выйдя в коридор, мужчина услышал взрывы смеха со стороны закрытой палубы и быстрым шагом прошёл туда.
Все, кто смог спастись, сидели вместе на стащенных в центр скамейках, усердно ели, постоянно слышался звон бокалов, мерное гудение на улице говорило о том, что посудину удалось завести, и наступила долгожданная передышка.
– Руслан, – гаркнул Костя, – нам нужно в дом к бабе Васе. Что вы веселитесь тут? Вы что, совсем обалдели?
– Мы уже проехали, – спокойно сказал Толоконников в наступившей тишине, – пойдём выйдем, – Михаил встал из-за стола и, обернувшись к погрустневшим людям, сказал, – ребята, отдыхайте, видит Бог, мы это заслужили.
Выйдя на палубу, Толоконников дождался, пока выйдет играющий желваками Костя, и мирно проговорил:
– На загнанной лошади соревнования не выиграть. Мы все – та самая загнанная лошадь. У нас нет транспорта, чтобы доехать туда. Пешком идти – это самоубийство. Поэтому мы приняли коллегиальное решение, что идём в Бийск, может быть, там найдём что-то подходящее и потом вернёмся. У людей сейчас есть почти что безопасное место, есть еда, возможность выдохнуть и поспать. И потом, Костя, если бы ты так переживал, то не отправился бы в койку.
– Ты не понимаешь…
– Я всё понимаю. – жёстко сказал Толоконников. – Но если мы убьём всех, кто смог сюда дойти, то грош цена всем стараниям. Просто дальше некому будет сражаться. – Толоконников помолчал и добавил. – Будь мудрым, пойди и извинись перед всеми, дай им сегодня выдохнуть, неизвестно, что ждёт нас дальше.
– А за штурвалом кто?
– Сейчас Кудрин, я иду его менять. С теплоходом сложнее, не все умеют управлять, это же не машина. Я вздремнул немного, поел, сейчас заступлю на смену. Ты тоже отдохни, ещё и нужно прикинуть, кто и когда будет дежурить, чтобы к нам ни с одной из сторон было не подобраться.
– Долбики вряд ли полезут.
– Ну а эти существа неизвестной нам природы и породы? Давай. – Толоконников хлопнул Костю по плечу и пошёл к рубке.
– Постой. – донёсся до него тихий голос Крис, когда он проходил мимо дверей, ведущих на лестницу верхней палубы.
– Что? – уставился он немигающим взглядом на девушку.
– Хотела сказать спасибо. – Крис вышла из тени и близко подошла к мужчине.
– Не нужно. – сдавленно произнёс Толоконников.
– Что не нужно?
– Вот этого всего не нужно. Я смотреть на тебя спокойно не могу, я люблю тебя, я хочу тебя, я не могу без тебя, но лучше я похороню всё это внутри себя, чем буду резать по живому каждый день. Ты прости, я не смогу тобой пренебрегать, чтобы ты меня любила, – Крис хотела перебить, но он остановил её, – Крис я смогу быть с тобой, только если ты позволишь себя любить, а ты хочешь, чтобы тебя использовали. Ася была права. Возможно, ты так привыкла, возможно, у тебя какая-то травма или психотип, но мне не нужно этого. Я хочу честности. – договорил Толоконников и ушёл, тяжело печатая шаг.
Костя вернулся на закрытую палубу, оглядел воззрившихся на него людей и проговорил:
– Я тут с умным человеком поговорил, он сказал, что я не прав, я подумал, и ведь верно, – Костя протянул руку к бутылке с коньяком, – давайте за нас. За тех, кто дошёл, – он помолчал, – за тех, кто дожил.
Прокатился вздох облегчения, люди стали улыбаться, болтать заплетающимися языками, подкармливать собаку, которая бегала под столом от одного к другому, Ася стала тихонько напевать, вскоре к её звучному голосу прицепился мужской бас, потом подтянулись другие голоса, и над тёмным озером полилась песня, словно было мирное время, и это был обычный туристический теплоход, катавший отдыхающих.
– Анэстейша, – пьяненько проговорил Суслик, явно заигрывая с Настей, – у меня подружка в школе была, мы её так называли, она тоже Настей была.
– Почему «энестейша»? – проговорила Настя.
– А она такая, как робот была, ну как эти сейчас, – он задумался, – умные колонки. – рассмеялся Суслик. – Всё время на своей волне, мы и стебали на английский манер, ну типа «энестейша» – другая станция.
– Повтори ещё раз. – севшим голосом проговорила появившаяся на пороге палубы Кира.
– Чего? – удивился Суслик.
– Ничего. – буркнула Кира и, схватив со стола тарелку со снедью, кивнула Косте, – можно тебя на минуточку.
Кира, усердно работая ложкой и не чувствуя вкуса, ела разогретую баночную фасоль, когда подошёл Костя, она глотнула из его бокала и спросила:
– Как там бишь её звали, бабу эту?
– Какую?
– На которую Алексей Иванович работал.
– Анастасия, кажется.
– Не может быть, – застывшим голосом произнесла она, – вот почему так серьёзно меняется климат и ураганит жёстко. У меня, конечно, такая мысль как-то скакнула, но я чё-то сильно забздела по этому поводу.
– Ты толком можешь сказать?
– Могу. – просто ответила Кира. – Ваши долбики и монстрята – верхушка айсберга, а водой скрыта самая жопная жопа, которая может быть. Алексей, мать его Иванович, работал на Анастасию, то есть на искусственный интеллект. И именно эта Настенька затеяла перестановку в нашем мире. Отсюда и удалённое управление транспортными средствами, включая трактор, и вся остальная хрень. Знаешь сколько энергии нужно для такой, как она? А сколько выделяется тепла от её работы? Вот откуда ураганы, вот откуда… – Кира возбужденно перескакивала с одного на другое. – Она, конечно, ещё не на вершине своего развития, по всему видно, что пробует, где-то спотыкается, но учится. И детишек она взяла, чтобы поменять, наверное, что-то в нашей ДНК – переставить наши нолики и единички – и заставить будущее человечество работать на неё.
– Это какая-то безумная фантазия. – сказал Костя.
– Если бы тебе года два назад рассказали, что по земле будут бегать долбики и так далее, ты бы сильно поверил?
– Скорее уж это какая-то корпорация или что-то в этом роде. Я соглашусь с тем, что, рассматривая всё произошедшее во временном разрезе, можно прийти к мнению, что всё спланировано, но искусственный интеллект…
– Я думаю, изначально так и было: кто-то захотел забрать себе корону короля мира. Но я вижу немного больше, чем вы, точнее, иначе. Логика действий, особенно когда я пытаюсь писать проги, выдающих последовательность событий, не похожа на мышление человека. У людей в голове такая хрень не варится. Но я точно вижу, что она ещё не готова, иначе уже давно бы нас уничтожила. И пока она учится, мы можем её остановить. – Кира замолчала. – Надо потом потолковать с этим Ромой.