Ленин указывает, что к концу XIX и в XX столетии с принципом развития «согласны все», но что это такое внешнее, поверхностное «согласие», которое опошляет и затемняет истинное понимание этого развития. «Если всё развивается, — говорит Ленин, — значит всё переходит из одного в другое, ибо развитие заведомо не есть простой, всеобщий и вечный рост, увеличение (соответственно уменьшение) и т. д… Надо точнее понять эволюцию, как возникновение и уничтожение всего, взаимопереходы»[198]. Не понимая этого основного в развитии, вульгарно-эволюционные теории не видят путей развития нашего мышления, отображающего развитие бытия, не понимают объективного значения и роли диалектики познания, не умеют связать принцип развития с материалистическим принципом единства мира.
Не понимая того, что развитие любой вещи (и явления) есть её собственный, внутренними особенностями самой вещи обусловленный переход из одного в другое, вульгарно-буржуазная концепция развития не видит в развитии собственного движения вещи, её, как выражался Гегель, самодвижения. Развитие растения, животного, человека, человеческого общества представляется буржуазным эволюционистам как повторение в увеличенном виде, как простой рост, развёртывание некоторых вечных, неизменных свойств и особенностей, изначала присущих данному растению, организму, обществу и лишь находившихся ранее в скрытом, в менее отчётливо выраженном состоянии, в зародыше. Этот рост их, по мнению названных теоретиков, совершается под воздействием условий внешней среды благодаря «перекачке энергии», благодаря получению растением, животным, человеческим организмом питания извне. Развитие человеческого общества изображается ими как повторение и развёртывание некоторых неизменных, вечных черт, характерных для буржуазного общества с его капиталистической эксплоатацией, конкуренцией, индивидуализмом и т. д., которые буржуазные учёные ухитряются находить и в древнем рабовладельческом обществе и даже у первобытных дикарей. О причинах, источнике, движущих силах развития общества буржуазная наука поэтому или вовсе не задумывается, или объясняет его умственным прогрессом человечества, которое вследствие многократного повторения начинает-де лучше сознавать вечные и естественные черты всякого человеческого общежития, или же пытается объяснить развитие различными внешними географическими и климатическими условиями жизни различных обществ, условиями «равновесия» общества и внешней среды!
В противоположность эволюционной концепции диалектика требует изучения «вещи в самой себе» (Ленин), её отношений к другим вещам; она рассматривает развитие вещи как её спонтанейное развитие, т. е. как внутренне-необходимое самостоятельное, собственное движение вещи, как её самодвижение.
По поводу учения Гегеля о развитии как самодвижении Ленин писал: «Движение и „самодвижение“ (это NB! самопроизвольное (самостоятельное) спонтанейное, внутренне-необходимое движение), „изменение“, „движение и жизненность“, „принцип всякого самодвижения“, „импульс“ к „движению“ и к „деятельности“ — противоположность „мёртвому бытию“ — кто поверит, что это суть „гегелевщины“, абстрактной и abstrusen (тяжёлой, нелепой?) гегельянщины?? Эту суть надо было открыть, понять, спасти, вылущить, очистить, что и сделали Маркс и Энгельс»[199]. В гегелевском идеалистическом учении о самодвижении марксизм вскрыл рациональное ядро, очистил его от мистических представлений о чисто логическом развитии, понял как закон развития объективного мира.
Одни внешние причины, взятые сами по себе, могут вызвать лишь механическое изменение данной вещи, увеличение или уменьшение её объёма, размеров и т. п. Но уже простой рост растений или животного организма есть не только количественное увеличение: он предполагает и качественное изменение организма, переход его из одного состояния в другое. Примерно одни и те же географические и климатические условия действовали в Европе в течение многих веков и очевидно не ими объясняется развитие общества. Напротив того, одинаковые географические условия вызывали бы скорее всего однообразие общественных отношений, повторение одних и тех же способов труда и т. п., как это показывает пример многих африканских и азиатских племён. Между тем в Европе например при приблизительно одинаковых условиях географической среды мы имеем огромное разнообразие и неравномерность в историческом развитии отдельных стран. Очевидно, что воздействие внешних условий преломляется через внутренние особенности данной общественной формации. Лишь выявив внутренние, собственные движущие силы развития, лишь обнаружив импульсы, толчки изнутри, даваемые развитию собственной жизнью предмета, можно понять действительную сущность развития как самодвижения явлений природы, общества, человеческой мысли.
Что же такое наконец самодвижение? Не будет ли в представлении о самодвижении вещей некоторого привкуса мистики и гегелевского идеализма, как это например полагает т. Бухарин? Ни в коем случае, если только не подходить к движению и развитию чисто механически, не видеть в нем простого перемещения или количественного увеличения, если, с другой стороны, не подходить к самодвижению идеалистически, не видеть в нём чисто логического развития, самопорождения понятий, если понимать, что самодвижение есть самодвижение объективного мира. Самодвижение есть собственное движение вещи, вызываемое как внутренними, так и внешними обстоятельствами, но происходящее по внутренним, свойственным самой вещи законам, переход её благодаря внутренним импульсам, превращение её в другую вещь. Изучение любого объекта в самодвижении избавляет нас от идеалистических представлений о высших внешних силах (бог, мировой дух) или о высших внутренних духовных сущностях. И в то же время оно нисколько не освобождает нас от необходимости изучать также и ту роль, которую наряду с внутренними причинами для этого развития играют внешние условия. Именно взгляд на развитие как самодвижение вещей заставляет наше внимание устремиться на познание действительного внутреннего, собственного источника развития. Этот источник, эту двигательную силу материалистическая диалектика находит во внутренней противоречивости всего существующего, в движении и развитии внутренних противоречий. Противоречивость в самой вещи, внутренние противоречивые силы и тенденции, стороны в любом явлении природы и общества и есть то основное, из чего материалистическая диалектика исходит в своём понимании развития.
Для метафизики, для формальной логики противоречия возможны только в нашем мышлении, а не в объективной действительности. Но эти логические противоречия, по взгляду формальной логики, есть как раз то зло, которого нужно избегать; противоречия, согласно формальной логике, говорят о несогласованности мыслей, о неправильном ходе мышления, они мешают правильному развитию мысли. Если буржуа полагает, что «диктатура пролетариата направлена против демократии», то для него будет логическим противоречием признать одновременно, что «диктатура пролетариата есть высшая форма демократии»: эти обе мысли для него несоединимы. Для диалектической логики противоречия мышления представляют собой отражение противоречий реального объективного бытия: она не довольствуется внешними определениями, кажущейся несогласованностью двух противоречащих друг другу положений. Материалистическая диалектика проникает во внутреннюю сущность изучаемого предмета и в самом предмете находит внутреннюю связь противоречивых сил, тенденций, сторон, определений. В самой объективной действительности марксизм вскрывает характерные для неё и движущие её противоречия. Отрицание старой буржуазной демократии и создание новой пролетарской демократии в диктатуре пролетариата есть реальный двусторонний противоречивый процесс. «В собственном смысле диалектика, — указывал Ленин, — есть изучение противоречия в самой сущности предметов»[200].
Признание противоречивости вещей метафизику представляется делом невозможным, потому что он рассматривает вещи и явления вне их связи, вне их беспрерывного взаимодействия.
«Но совсем иное получается, — указывает Энгельс, — когда мы начинаем рассматривать вещи в их движении, в их изменении, в их жизни, в их взаимном влиянии друг на друга. Тут мы тотчас же наталкиваемся на противоречия. Само движение есть противоречие; даже простое механическое перемещение может происходить лишь таким образом, что тело в один и тот же момент времени находится в одном месте и в то же время в другом месте, находится в одном и том же месте и не в нём. И постоянное полагание и вместе с тем разрешение этого противоречия и есть именно движение»[201].
Марксистско-ленинское учение о реальности противоречий, вскрывая эти объективные противоречия также и в общественно-исторической жизни людей, становится важнейшей теоретической основой революционной классовой борьбы пролетариата. Неудивительно, что это учение встречает яростные нападки со стороны буржуазных теоретиков. Многочисленные «критики» марксизма не раз пытались опровергнуть приведённое положение Энгельса о движении как о противоречии. Они ссылались на то, что в действительности движущийся предмет в разные моменты времени проходит якобы различные точки пространства. Если разделить, доказывали «критики» (Струве, В. Чернов и др.), пространственную линию, непрерывно проходимую предметом, на ряд мелких отрезков, точек, «перерывов» пространства, то в каждый отдельный момент времени предмет принимает какое-либо одно положение в пространстве, занимает одну точку, соответствующую одному какому-либо отрезку этого пространства.