ному развитию, к освободительной борьбе рабочего класса — в этой области Плеханов оказался совершенно бессилен. А Ленин именно в этой области выступил настоящим гигантом»[554]. Разве Зиновьев здесь не является соавтором известного меньшевистского тезиса Деборина о том, что «Плеханов — теоретик, а Ленин — практик»? Разве Зиновьев тут не разорвал теорию и практику? Зиновьев затушёвывает то, что и в общем понимании материалистической диалектики мы имеем у Плеханова, несмотря на «блестящее» изложение, ряд грубых, принципиальных ошибок, известную систему отступлений от диалектического материализма. Зиновьев совершенно замазывает то, что политический оппортунизм Плеханова не мог не получить своего выражения в его теоретических взглядах по философии марксизма, как и наоборот, — его отступления от диалектического материализма не могли не оказать своего влияния на его политические взгляды. Зиновьев, как и Карев, как и Деборин, не понимает, что между плехановскими философскими взглядами и его меньшевизмом существует не только известное противоречие, но и внутренняя связь, что неоднократно вскрывал в своих работах Ленин.
Каково же действительное историческое место Плеханова и как нужно ставить вопрос о соотношении Ленина и Плеханова в развитии философии марксизма? Несомненно, Плеханов, стоявший во главе группы «Освобождение труда», является одним из представителей марксизма в России. Мы знаем высказывания Ленина по этому поводу. Несомненно, многое из того, что написано Плехановым по вопросам диалектического материализма, имело большое положительное значение для укрепления и развития марксистских идей в России. Работы Плеханова имели и имеют значительную ценность в борьбе с философским ревизионизмом. Принимая эти исторические заслуги Плеханова, мы вместе с тем не должны забывать ту борьбу, которую вёл Ленин против извращений материалистической диалектики Плехановым, против плехановско-меньшевистской схоластики, софистики и вульгаризации марксистской философии, особенно в применении её к политическим и стратегическо-тактическим вопросам. Мы должны знать из истории всего революционного движения в России и на Западе за последние четыре десятилетия, знать из истории борьбы нашей партии, что единственным во всём международном рабочем движении последовательным продолжателем марксизма, поднявшим марксизм во всех его составных частях, в том числе и теорию диалектики, на новую ступень, является Ленин. Были неоднократные попытки представить Плеханова в качестве промежуточного звена между Марксом — Энгельсом, с одной стороны, и Лениным — с другой, попытки изобразить Ленина как ученика Плеханова (Деборин и др.). Нужно дать отпор этой явной фальсификации исторических фактов в угоду меньшевизму. Нужно также дать решительный отпор тем утверждениям, что Плеханов в теоретическом отношении, в академическом изложении марксизма даёт «блестящие страницы», что у Плеханова в этом отношении никаких изъянов нет и что только на практике он оказался недиалектиком. Это в корне неправильная точка зрения.
Поскольку однако марксизм эпохи II Интернационала представляет собой шаг назад, отступление от ортодоксального марксизма, и поскольку Плеханов во всей совокупности своих работ в основном не выходит за пределы марксизма этой эпохи — постольку и его собственные философские работы мы должны рассматривать как ряд отступлении от последовательного марксизма.
Ошибочным является мнение, будто у Плеханова мы имеем в области философии только ряд отдельных, случайных ошибочных формулировок. Отдельных ошибок с точки зрения ленинского понимания проблем марксистской философии у Плеханова очень много. Задача понимания этих ошибок, задача критического их преодоления заключается в том, что необходимо искать и раскрывать внутреннюю логику этих ошибок, а также органическую связь, которая существует между ними и политической, в основном меньшевистской линией Плеханова.
Подходя к оценке всей совокупности теоретических работ Плеханова, необходимо прежде всего отметить, что «основная традиция и догма II Интернационала» — разрыв между теорией и практикой, разрыв между теоретическими писаниями о диалектическом материализме и неумении его применять — получили у него очень яркое выражение. Стоит только напомнить ленинские характеристики этой плехановской «диалектики» («догматика», «вреднейшая софистика», «извращение», «издевательство над духом марксизма» и т. д. и т. п.), чтобы понять, какой сильный, охарактеризованный выше разрыв существует у Плеханова.
Если взять собственно-философские работы Плеханова и проанализировать всю совокупность ошибок, которые у него имеются и которые раскритикованы Лениным, то в общем можно наметить примерно четыре стержня, вокруг которых концентрируются эти ошибки:
1) непонимание «диалектики как теории познания», непонимание материалистической диалектики как философской науки, сведение диалектики к сумме примеров;
2) приверженность к формализму и логистике;
3) значительные элементы агностицизма, кантианства;
4) значительное влияние вульгарного, созерцательного материализма.
Борьба Ленина с оппортунизмом Плеханова и его извращениями диалектики протекает на протяжении всей истории нашей партии. Мы здесь приведём только некоторые факты из этой борьбы, отметив при этом характерную черту: борьба, которая велась Лениным против Плеханова по политическим вопросам, всё время затрагивает и кардинальные проблемы материалистической диалектики.
Укажем здесь на ленинскую критику Плеханова в связи с его приверженностью к формализму и логистике. Мы имеем в виду ленинские замечания на плехановский проект программы партии. Ленин в своих замечаниях о «втором проекте» Плеханова писал следующее:
«1. По способу формулировки важнейшего отдела, относящегося к характеристике капитализма, этот проект даёт не программу пролетариата, борющегося против весьма реальных проявлений весьма определённого капитализма, а программу экономического учебника, посвящённого капитализму вообще.
2. В особенности не пригодна программа для партии русского пролетариата, потому что эволюция русского капитализма, порождаемые русским капитализмом противоречия и общественные бедствия почти совершенно обойдены и затемнены благодаря той же системе характеризовать капитализм вообще…
Отделаться же тем, что капитализм „в развитом своём виде“ отличается вообще такими-то свойствами, — а в России капитализм „становится преобладающим“, — значит уклониться от того конкретного обвинения и объявления войны, которое для практически борющейся партии всего важнее»[555].
Эти полные глубокого смысла ленинские замечания бросают яркий свет на всё различие между ленинской материалистической диалектикой и плехановским формализмом, его логистикой при решении крупнейших вопросов.
У Ленина — требование конкретного анализа конкретного капитализма в России и намечение конкретных задач для партии, пролетариата, у Плеханова — общая характеристика капитализма, абстрактность и выведение «свойств» русского капитализма из дефиниции понятия капитализма вообще. Вот эта «система характеризовать капитализм вообще» — крайне характерна, как отмечает Ленин, для всей программы. Вместо конкретного анализа на основе диалектического материализма — у Плеханова мы имеем выведение из понятий, логическую дефиницию понятий. А ведь это характерная черта формализма и логистики.
В июле 1907 г. — в предисловии ко второму изданию «Развития капитализма в России» — Ленин возвращается к этой же характеристике плехановской методологии, но уже по другим вопросам. Он писал: «Конкретный анализ положения и интересов различных классов должен служить для определения точного значения этой истины в её применении к тому или иному вопросу. Обратный же способ рассуждения, нередко встречающийся у социал-демократов правого крыла с Плехановым во главе их, — т. е. стремление искать ответов на конкретные вопросы в простом логическом развитии общей истины об основном характере нашей революции, есть опошление марксизма и сплошная насмешка над диалектическим материализмом»[556].
Борьба Ленина с теоретическими и тактическими взглядами Плеханова, особенно в период революции 1905–1906 гг., имела огромное значение для победы большевистской стратегии и тактики в рабочем движении и проведении её в революции. Наряду с непосредственно политическим содержанием эта борьба даёт исключительно богатый материал для изучения и уяснения философских позиций Ленина в противовес позициям Плеханова. Надо отметить, что Плеханов всю свою «аргументацию» по тактическим вопросам ведёт якобы с точки зрения диалектического материализма. Всё время он критикует Ленина за «полное непонимание диалектического материализма», за отступление от него. В своей статье «Нечто об „экономизме“ и об „экономистах“» он бросает по адресу большевиков обвинение в беззаботности насчёт теории. «У „экономиста“-практика‚ — писал он, — теория вообще обреталась не в авантаже. Но нынешний практик „политического“ оттенка (т. е. большевики. — Авт.) тоже не бог знает как прилежит к теории. Если уж пошло на правду, то мы скажем, что нынешние наши практики-„политики“ отличаются такой же беззаботностью насчёт теории, какой отличались практики-„экономисты“ недавнего прошлого»[557].
С усердием, достойным лучшего применения, Плеханов бесконечное количество раз повторяет эту же клевету на Ленина. Обвиняя Ленина в отсутствии диалектики, он констатирует даже «четвёртый период» в рабочем движении. Он пишет: «И вот почему „ликвидация четвёртого периода“ нашего движения, характеризующегося влиянием ленинской метафизики, подобно тому, как „третий период“ его характеризуется влиянием „экономизма“, должна будет состоять между прочим в том, чтобы подняться наконец до теоретической точки зрения этой группы (т. е. группы „Освобождение труда“). Это скоро увидят даже совсем близорукие».