Эта полнота везде и всюду никогда не будет 100-процентной, это понятно; везде и всюду будут свои вариации, отклонения. Но именно это и даст нам помимо таблицы гомогенности-гетерогенности (она есть у Балановских) еще и шкалу русскости! По степени приближенности к эталону можно судить, кто больше, а кто меньше ему соответствует, и по каким признакам, а кто стоит на критической черте (допустим, 51 % признаков, критериев, маркеров), а кто уже не соответствует совсем, перешагнул за черту соответствия.
А что делают вместо этого наши авторы?
Взяли некий весьма произвольный регион, провели обследование населения и делают какие-то умозаключения почему-то о русских. Тем более странные, что для авторов непреложна истина: «Нет генов “русских” или “украинских”,так же, как и нет генов славянских или романских» (235)
Кто же тогда доказал, что это изученное население — русские?
«Они сами так считают», — не аргумент. Мало ли кто кем себя считает.
«Таково историческое предание», — тем более не аргумент. Недавно на Алтае раскопали древнюю гробницу высокоранговой женщины. Местные этнические алтайцы подняли страшный крик: нельзя-де тревожить прах нашей царевны! Руки прочь от нашей принцессы! Опомнитесь, милые, останки — отчетливо европеоидны и не имеют к вам, появившимся на Алтае сравнительно недавно, никакого отношения ровным счетом.
А бывают на почве истории массовые аберрации еще смешней. Недавно вот таджики официально и торжественно праздновали «День Арийца», весь Душанбе кругом свастиками изрисовали. И тем остальной мир повеселили. Опомнитесь, милые, взгляните на себя в зеркало, «арийцы»! Арийцами были когда-то ваши далекие-далекие предки, но после визита орд Чингис-хана, Тамерлана и их коллег с арийством пришлось расстаться всем предкам нынешних таджиков, узбеков и ряда других современных этносов.
Нет никаких гарантий, что доверившись историческим преданиям (или историческим иллюзиям) исследователь не изучит в итоге генофонд, имеющий весьма малое отношение к тому или иному этнониму.
«Они говорят по-русски», — ну, это уж и вовсе никуда не годное обоснование этнической идентичности. Точно так же, как границу популяции не может установить ни история, ни география, ее не способна установить и лингвистика. Биологическая сущность вообще не поддается описанию и изучению небиологическими методами. Выше об этом уже говорилось. Между тем в эту логическую ловушку Балановские тоже попали с головой.
«Имена популяциям часто даются по именам языков. Так принято сейчас в биологических науках» (236), — утверждают они. Как понимает читатель, это — не аргумент. История научных заблуждений знает еще и не такие аберрации. Авторы стараются пояснить: «Почему мы говорим о генах славянской или германской языковой семьи? Научно ли это? Вполне. Ведь мы занимаемся популяционной генетикой и говорим лишь о той популяции людей, которые говорят на языках славянской или же германской ветви языков. И ничего другого за “лингвистическими именами” не стоит».
Но язык, как это каждому понятно, не является биологическим маркером вида, а следовательно — и популяции. «Популяция говорящих на одном языке» — есть антинаучная формула. Объяснение Балановских тщетно, увы… Печально и нелепо до смешного, если под видом генофонда русского этноса нам предъявили бы генофонд всех русскоговорящих! Только этого не хватало!
Видимо, где-то в глубине души Балановские и сами понимают, что выносили в своих мечтах о геногеографии что-то не соответствующее строгим требованиям науки. Не зря авторы сетуют, что в западной традиции «изучение генофонда превратилось в генетико-статистический анализ свойств популяции» (15).
Я не поклонник западной науки, поднявшейся на закваске философского идеализма, предпочитающей иметь дело с мнениями, а не с фактами. Но в данном случае надо отдать должное: ведь именно так и следует делать, именно это и правильно! Только надо вначале верно определить, что есть популяция, чем определяются ее границы: гены — территорией или территория — генами? Выше мы уже справились с этой задачей. Но повторю для закрепления.
Популяцию (фракцию вида, этноса) следует определять и устанавливать биологически: антропологически и генетически. А территорию (ареал) — по уже установленной популяции. Вот кратко суть правильного алгоритма.
«Исконная» это территория или нет, «историческая» или нет — не имеет значения. Это территория популяции по факту. Сегодня она может быть одна, завтра — другая. Популяция же останется сама собой в любых странствиях, пока будет соблюдать брачную структуру и соответствовать своему генетическому портрету.
Сказать правду, авторы не всегда последовательны, и порой противоречат сами себе, как бы споря с собственными несовершенными установками: «Генофонд популяции — вся совокупность генов, которыми она обладает — имеет свой географический ареал, свои географические и историко-культурные границы. Эти границы, конечно же, не представляют собой непроходимые “заборы” — сквозь них проходят потоки генов, но они не столь интенсивны, как внутри границ ареала. Эти границы плывучи, текучи, неоднозначны, но при этом абсолютно реальны» (15).
Вот это — святая правда. Почему же вновь и вновь авторы ищут и исследуют популяции по границам, а не границы по популяциям?
Не знаю. Это целиком на их совести.
Несмотря на то, что установки и принципы авторов, на мой взгляд, глубоко ошибочны, это не умаляет значения сделанного ими исследования. Ибо по счастливой случайности основное изученное Балановскими население в том ареале, который они произвольно очертили для своего исследования, действительно — русские, насколько позволяет судить история. Прямые потомки расселившихся здесь некогда «летописных племен» восточных славян и русов. Жители сел и маленьких городов, где никогда не жили иноэтничные завоеватели и куда инородная миграция почти не докатилась. Только поэтому результаты генетического обследования этих жителей отразили-таки объективные особенности именно русского генофонда, позволили создать реальный генетический портрет нашего народа. Точнее, не один, а несколько портретов, с учетом широтной и долготной изменчивости русских. Как минимум пять: один — для русских северян, другой — для южан, третий — для жителей центральной России, да еще по одному для западной и восточной частей. Плюс еще несколько для особых русских популяций на Севере и Юге. Но об этих деталях — в своем месте.
ПРОБЛЕМА МЕТОДА: АНТРОПОЛОГИЯ И ГЕНЕТИКА
Кстати, об антропологии и эталоне русскости. Вначале несколько фактов и цитат. Они касаются четырех важных аспектов нашей темы: принадлежности русских к европеоидной расе, отсутствия в них монголоидного субстрата, русской антропологической однородности и проторусских предков на пресловутой Русской равнине.
Все познается в сравнении. Антропологической экспедицией 1955–1959 годов, возглавляемой крупнейшим советским антропологом В. В. Бунаком, были изучены более 100 групп великорусского населения. Предварительно В. В. Бунак, сопоставив данные по десяткам групп населения всей зарубежной Европы, выявил пределы максимальных и минимальных значений антропологических признаков для этих групп (форма и размеры головы, лица, носа, а также длина тела и т. п.). Сравнение этих данных с теми же пределами значений для русских показало, что у русских разброс в 2 раза меньше, чем для всего европейского населения. То есть, во-первых, все европейские признаки выражены у русских наиболее типично (по основным расовым критериям мы занимаем центральное положение среди европейцев, являемся эталонными европеоидами). А во-вторых (для нас сейчас это главное), русские значительно однороднее антропологически, чем население Европы в целом.
Современный известный антрополог В. Е. Дерябин подтвердил вывод насчет русской европеоидности уже в наши дни: «Русские по своему расовому составу — типичные европеоиды, по большинству антропологических признаков занимающие центральное положение среди народов зарубежной Европы и отличающиеся несколько более светлой пигментацией глаз и волос, и менее интенсивным ростом бороды, и более крупными размерами носа»[27].
А Институт молекулярной генетики РАН совместно с Уфимским научным центром РАН подтвердил вывод относительно антропологической гомогенности русских, особенно в сравнении с другими народами России, в частности с башкирами. Сравнив представителей русского народа из южной (краснодарской) и северной (вятской) популяций, ученые обнаружили, что «между ними оказалось сходства больше, чем ожидалось». Популяции башкир, проживающие по соседству друг с другом, имеют порой гораздо больше генетических различий, нежели русские, проживающие за тысячи километров друг от друга[28].
Именно относительная антропологическая гомогенность русского народа позволила ученым Института антропологии МГУ поставить вопрос о портрете «среднестатистических» русских мужчины и женщины, а также «прародителей русской нации», получить и опубликовать их компьютерное изображение[29].
Что же касается легенды о значительном влиянии азиатских генов на формирование русского антропологического типа, то она давно опровергнута отечественной антропологией. Легенда эта поддерживается, как правило, людьми, осведомленными о монголоидной составляющей их собственного личного набора генов (Николай Карамзин, Владимир Ульянов-Ленин, Лев Гумилев), но не находит научного подтверждения: исключениям никак не удается выдать себя за правило. К примеру, известный советский антрополог Н. Н. Чебоксаров, исследовав такой основной признак монголоидности, как наличие эпикантуса (особое устройство век), установил, что у монголоидов он встречается в 70–95 % случаев, но «из числа более чем 8,5 тысяч обследованных русских мужского пола эпикантус обнаружили только 12 раз, к тому же только в зачаточном состоянии»