— Это действительно очень страшно. — прокомментировал Андрей и уткнулся в окно. В своём отражении он будто увидел старика Фёдоровича.
«Однозначно пора что-то менять» — подумал он и закрыл глаза.
4
В пустоте Андрей провалился куда-то далеко, где ощущение гармонии грело душу и тело. Правда, СМС сообщение от Димы прервало двадцатиминутную идиллию. Пейзаж за окном так и не менялся, дерево проносилось за деревом, а Миша делал затяжку и выпускал дым носом сосредоточившись на заснеженной трассе. Андрей провёл пальцем по экрану.
«Ну что, живой?»
Андрей даже представил тон, с каким Дима задаёт этот вопрос.
«Все ок, братишка. Едем. Напишу из Минска. Своим привет!»
Миша потушил окурок в пепельницу, не отрывая серые глаза от дороги, и кашлянул. Он ехал так, словно его руки и ноги управляют автомобилем, а сам он где-то далеко. Его моторика здесь, а мысли точно далеко. Наверное он вспоминал что-то или представлял. Его глаза почти не моргали и у Андрея сложилось впечатление, что так не бывает. Чтобы человек на автомате вот так вот ехал, не думая о знаках, о превышениях или о том, что сейчас может появиться ГАИшник. А Миша просто ехал в пределах допустимого скоростного режима, обращая внимания на знаки, и абсолютно наплевав на ГАИшников.
— Проснулся? — нарушил он тишину. — Старался по тише себя вести, а то тебя срубило. Не мудрено после вчерашнего-то.
— Ага. Спасибо. Да что-то прям убаюкало.
— А знаешь, я ведь подобного раньше не делал.
— В плане?
— Ну, вот так сорваться куда-то. Я вообще давно хотел куда-нибудь уехать на машине. Причем далеко. Так далеко, чтобы домой захотелось. А то обычно как бывает: летишь на самолете, с женой или подругой. И вот терминалы эти, потом автобус, гостиница, а потом неделя пролетает как один день и уже пора домой. А ты думаешь, а как же отдых-то? Где же он? Всё? Домой пора. И вот это дурацкое чемоданное настроение. И она ещё тебе мозг начинает выносить. Что не отдохнули, что ещё хочется. А ты вроде и успокоить хочешь, сказать, что ещё куда-нибудь поедем, а сам думаешь — действительно мало. И те же чувства. А тут… Вообще левый мужик какой-то со стороны. Хер тебя знает псих ты, не псих, может башку пробьёшь мне и всё. А потом думаешь: а какого хера?! Вдруг не псих, и наоборот это всё не просто так.
— Ну то, что не псих, я думаю по моей реакции, когда ты завалился — было видно. Знаешь, Миш, как там говорят? Случайности не случайны.
— А у меня даже сомнения сегодня с утра не было. Вот хочешь верь — хочешь не верь. Я проснулся, тоже поштормило немного, и у меня первая же мысль была: надо приходить в себя и ехать! Договорились же, никаких попятных.
— А представляешь, — Андрей посмотрел на зелёную вывеску где-то вдали, — тебе могло быть тоже плохо, и ты бы никуда не поехал бы. И не сорвались бы мы никуда, а так и жили бы как раньше, со своими работами, бывшими-настоящими и скукой и серостью.
— О да. Смотри, заправка. Заедем?
— Давай.
Цены на бензин, сложенные из пластиковых цифр на зелёном фоне говорили об отличном качестве и бензина, и заправки. Вывеска «Кафе» очень манила взгляд, потому что желудки начали урчать, да и кружка бодрящего кофе не помешала бы. Мужчины заправили авто и зашли внутрь просторной кафешки. Красная с белым плитка на полу была сделана в стилистике пятидесятых годов, а высокие барные столики вместо обычных делали место очень уютным. Ребята взяли кофе, разнообразные слойки и заняли ближайший свободный столик.
— Как вы вчера продолжили-то? — Андрей откусил смачный кусок слойки с ветчиной и сыром.
— Ну как… — Миша явно засмущался. — Подружка в итоге домой поехала, ты ж не в состоянии был, а с Галей… Или Таней?
Андрей засмеялся.
— Наверно всё-таки с Галей. Так вот, с Галей мы поехали изучать полное собрание сочинений Довлатова к ней в Ясенево. Мне вообще, когда женщина говорит, что она знает Бродского или Довлатова сразу хочется к ней. А потом домой. Спать и готовиться к поездке.
— А чего не к тебе? Не, я просто к тому, что тебе пришлось вставать, домой ехать, потом за мной. А так попрощался с дамой и время сэкономлено.
— Я её первый раз в жизни видел, и скорей всего последний. А всё-таки чужой человек в квартире как-то не очень. У меня дочка на выходных остаётся иногда, я ей комнату сделал, которая ей очень нравится, а тут забудет эта Галя что-нибудь, а я не заметил. И объяснять потом что ребёнку, что бывшей, что у меня может быть личная жизнь как-то не хочется. Ещё подумает, что вожу кого ни попадя.
— А так сам ездишь. Удобно.
— Один-ноль. А у тебя детей нет? — спросил Миша.
— Нет. Ну или я по крайней мере о них не знаю. — улыбнулся Андрей. — Хотя, честно, я вот даже так затрудняюсь ответить — хочу я сейчас детей или нет. Смотрю на Павлика. Это Димкин сын, мой крестник. Мальчуган ну настолько классный. Прикинь, он только недавно говорить начал, они с семьёй ко мне в гости приехали. Так вот Павлик мне говорит: ты из комнаты выходишь? Я говорю: да. Он посмотрел на меня серьезно так в своих фиолетовых колготках и говорит: свет выключи. Я выключаю, и ребёнок мне говорит «Спасибо»! Смотрю, как Димка в лице меняется, когда домой приходит, а малой к нему на встречу бежит. Как они играются в конструкторы всякие, раскраски. Невольно начинаешь хотеть, что когда-нибудь всё обязательно будет. И семья, и жена любящая, и пара ребятёнков.
— Опять же цель. У меня дочурка — Анечка. — ответил Миша. — Взрослая совсем, ей 11 лет уже. Она не сразу поняла почему мама и папа отдельно живут. Почему папа уехал, и видимся мы только через выходные. А она у меня умница. Учится на «отлично». Читать очень любит. И вот я сижу иногда и думаю, а ведь у неё же когда-нибудь молодой человек появится. А если обидит? А если воспользуется. Убить прямо хочется этого потенциального молодого человека.
— А ты посмотри на это с другой стороны. — ехидно улыбнулся Андрей. — Сам что ли не был молодым человеком? И не обижал чью-то дочку? Сердце не разбивал? Хотя ты всегда можешь быть уверен, что если этот потенциальный молодой человек поедет к ней, а не повезёт к себе, то он тонкий и ранимый, а значит подойдёт.
— Андрей… А как тебя по батюшке-то?
— Николаевич.
— Так вот, Андрей Николаевич, я тебя знаю всего пару дней, — сделал глоток Миша, — а желание дать тебе по лицу проснулось во мне с неимоверной скоростью.
Посетители заправки все, как один повернулись к двум ржущим на всю округу мужчинам. Они допили последние капли кофе, убрали за собой столик и отправились дальше в путь. Над Русско-Белорусской землей уже легла ночь.
5
— Граница уже? — удивленно спросил Андрей.
— Угу. Сейчас въедем в нашу побратиму страну.
— Классно! А я в Минске ни разу не был. Много где бывал, в Европе, Штатах, Азии, а в соседнюю страну никогда не приезжал.
— Бывает. Здесь здорово. Я в Минск частенько мотаюсь. У меня брат здесь живёт. Мы кстати у него и остановимся.
— А ничего? А то неловко как-то.
— Да ну перестань! Тем более, что мы с ним уже пару месяцев не виделись. Он руководит отделом поставок в какой-то крупной конторе, а для такого рода компаний сам понимаешь, конец года — это время, когда даже в туалет сходить времени нет, не то что выходные с семьёй провести. Так что он рад будет.
В темноте было сложно разглядеть незначительную смену пейзажа, но ощущение, что Андрей и Миша покинули Россию всё таки было. Андрей был немного взволнован, потому что он никогда здесь не бывал, а Миша был очень рад, что совсем скоро повидается с братом. Дорога стала определенно ровней, и серый крузак прибавил скорости, начали появляться всё частые и частые фонари, и, постепенно они подъехали ко МКАДу. К Минской Кольцевой Авто Дороге.
— А вот ты когда-нибудь задавался мыслью, а где бы ты хотел родиться, если не в городе, где родился? — спросил Андрей. — Ведь у каждого есть потаенная мечта свалить хотя бы на недельку туда — где тебе будет хорошо и спокойно на душе. Туда, где будет иначе, чем здесь. Наверно, у 80% россиян наверняка это «туда» — океан или что-то рядом. Ну, есть ещё 5%, которые мечтают свалить на Марс, но это мы оставим на совесть специальных учреждений. И получается, что всего лишь 15% блещут индивидуальностью и оригинальностью.
— Знаешь, по сути я и свалил откуда родился. Да и ты тоже. Я в Москву переехал сразу после армии, меня перераспределили, но вопрос в том, к какому проценту мы себя относим? — Миша посмотрел на часы. Они показали без пяти полночь, вставать завтра нужно было часов в восемь, чтобы без проблем добраться до Бреста, а значит и пообщаться с родным братом придётся поменьше. — Как там говорилось? Каждый считает себя уникальным, но при этом все поголовно верят в гороскопы из какого-нибудь ширпотребного журнала.
— А может быть это модно? Свалить куда-нибудь в Черногорию и доживать там свою старость, как сделали мои родители. Или бросить всё к чертям и уехать на Шри-Ланку познавать мир заново. Или это признак состоятельности? Чем же так нам не угодила наша Русь — матушка?
— О-о-о, приятель, ответов масса. — Миша закурил. — Кто-то спихнет на правительство, кто-то на погодные условия, кто-то и вовсе на дороги. А на самом деле отвечает старая поговорка «Хорошо там, где нас нет». Задумайся, каждый третий мечтает уехать из России в Европу. Каждый пятый в Штаты. В Японию больше не хотят. И в принципе есть логика в этом. Я про переезд, а не про Японию. По факту в Москве можно продать однокомнатную квартиру и купить домик с четырьмя спальнями, гостиной, кухней, всё это на берегу океана, где-нибудь на Бали. Или продать трехкомнатную и купить квартирку в третьем-четвёртом округе Парижа и не работать лет пять. С этой стороны — ежу ясно, что где-то нас наёбывают.
— А с другой стороны покажите мне хоть одного полноценного иммигранта, который не захотел бы вернуться на Родину спустя какое-то время.
— Это верно. Но есть и такие которые не хотят, и никогда не вернутся. Но обычно это очень обиженные люди. Типа, я свалил из этой грязи, а вы живите. А на самом деле просто он настолько обижен на свою страну, что не может ни её простить, ни себя. Репрессии и вынужденную иммиграцию не беру. Это другая история. А есть те, кто вообще считает, что у нас ещё Советский союз и учат пользоваться микроволновкой. Я долгое время не понимал, почему наш огромный город так многие не любят. Московский пафос? Так это больше к людям вопрос, чем к городу. Откуда пошло, что Москва — это дорогущий город разврата, да ещё и изуродованный непонятным смешением архитектуры? А ведь этот город тебя всегда принимает таким, какой ты есть. И не жалуется, когда кидают на землю окурки, не матерится, когда ссут в подворотне, и не бьёт, когда какой-нибудь дебил ломает что-либо. Он, молча, принимал тебя и продолжает пр