В начале протестантское богословие занялось обслуживанием этих идей и перенесением их на язык проповеди, а во второй половине двадцатого века к этому присоединились и так называемые прогрессивные католические богословы. Да, действительно были выдуманы такие клише, которые существуют и до сих пор. Если ты прогрессивный, то ты обязательно своим богословием поддерживаешь либеральные философские идеи, а если консерватор, то не поддерживаешь. При этом консерватор – это непременно плохо, а прогрессист – это хорошо.
Каким должен быть наш ответ на все то, что сказано выше? Полагаю, что мы должны оживить наше богословие, вывести его из тени исключительно интеллектуального дискурса, сделать его частью нашей жизни, пастырской жизни, пастырской работы так, как это было у святых отцов. Нам нужно научиться сопрягать богословие с жизнью.
Какой первый урок нам дают святые отцы как ученые богословы? Они дают замечательный урок того, как богословие может и должно использовать достижения светского разума. Если вы читаете отцов-капподокийцев, вам может казаться, что идеи платонизма и неоплатонизма вошли в их сознание. Некоторые говорят: нет ничего нового в богословии капподокийцев, это просто заимствование платонистических идей, перенесение языческой философии на христианскую почву. Но так говорят только люди близорукие, не видящие смысла того, что происходило в ту эпоху. Святые отцы сумели использовать светскую ученость, светскую методологию, даже светские языческие категории философского мышления для того, чтобы выразить христианские идеи. Но что самое главное: заимствуя понятийный аппарат, они не пленяли свое богословие языческой системой ценностей.
Мы – свидетели того, что называется словом «прогресс». Существуют разные определения этого понятия и разные ответы на вопрос о том, что это такое. Но, как сказал один советский поэт, «все прогрессы реакционны, если рушится человек».
Пока законодательство государства в основе сохраняет приверженность традиционной нравственности, оно служит ограничению социального зла. Но если нравственное измерение будет изгнано из законодательной сферы, то закон превратится в опасное орудие дегуманизации общества.
К сожалению, именно эту тенденцию мы сейчас и наблюдаем. В рамках этой тенденции парадоксальным образом возникает такое явление как деградация прогресса. Прогресс – это движение вперед, а деградация – умаление. Прогресс – это расширение и развитие, а деградация – это сужение, это болезнь, которая может привести к застою и даже гибели организма.
Реализуя свой творческий дар, человек меняет себя и окружающий мир. И законотворчество в этом смысле не исключение, но этот процесс находится в непосредственной зависимости от духовного и душевного состояния человека. Важно понимать в связи с этим, что законотворчество – это не согласование существующих практик поведения в усредненную норму, не достижение компромисса и баланса среди разнонаправленных интересов общественных сил. Законодательный процесс имеет своей целью нечто гораздо большее. Если бы цель ограничивалась достижением баланса, то, наверное, скоро бы наступил такой момент, когда достаточно было бы подключить мощный суперкомпьютер к парламентским дебатам, чтобы определить алгоритм поиска компромисса, который бы покрывал ожидания большинства. Но, наверное, этого никогда не произойдет, ведь речь идет не только о техническом компромиссе. По своему существу законодательство призвано быть подлинным творческим актом, ставящим своей целью созидание максимально благоприятных условий для жизни и развития человеческого сообщества. На компромиссе такую идейную парадигму построить невозможно.
Но мы видим, как сегодня буквально на наших глазах во многих странах происходит активный процесс отделения нормативной сферы от нравственного базиса. Этот процесс угрожает превратить законодательство в опасное орудие дегуманизации общества. «Свято место пусто не бывает», – говорят в народе. Место вытесненной морали занимает новое представление о свободе как о ценности, существующей вне категорий ответственности и долга. Даже трудно себе представить, что мы дожили до того времени, когда об этом нужно говорить как о проблеме. Всегда было очевидным, что всякое свободное произволение человека имеет своим ограничением ответственность – перед Богом, перед законом, перед товарищами, перед семьей. Сегодня ответственность отрывается от свободы. Свобода провозглашается высочайшей ценностью сама по себе, вне нравственной ответственности.
Руководствуясь таким пониманием свободы, человек не приобретает новые возможности для самореализации личности, а, напротив, переходит в постыдное состояние рабства по отношению к своим страстям. Но несвободный человек никогда не сможет стать счастливым.
Важно понимать, что современные кризисы порождены деятельностью самого человека, но их глубинные причины коренятся в области морали, в сфере человеческого духа.
Мировая история знает немало примеров того, как государства достигали больших успехов в области культурного, экономического или военного развития, но, сколь бы велики ни были эти успехи, даже самые крепкие и мощные империи и страны разрушались под воздействием человеческих страстей, лжи, интриг, коварства, предательства. А что это означает? Это означает, что невозможно быть уверенным в успехе дела, надеясь лишь на ограниченные человеческие силы. Как священник, я обязан просто привести слова из Священного Писания: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж» (Пс. 126:1).
Кто-то скажет: а нужно ли стремиться к идеалу, если в обществе все равно будут присутствовать преступления и предательство, ведь даже самые совершенные законы не способны их полностью исправить? Эти вопросы не должны заводить нас в тупик, приводить к апатии и унынию. Усердный и ответственный труд, личный пример и забота о будущих поколениях никогда не бывают бесполезны. Мы многое испытали, прошли через жестокие и тяжкие годы, но все же остались собой. Остались единым народом, который помнит своих героев, хранит свою веру и культурные традиции. Милостью Божией среди нас были и остаются люди, которые делали и делают верный нравственный выбор вопреки всем обстоятельствам, даже жертвуя жизнью. Они – наш пример.
Стремление служить благу и интересам людей не является препятствием для того, чтобы ориентироваться на нравственные требования, даже если порой кажется, что эти требования сегодня не все разделяют. Как гласит народная мудрость, «делай, что должно, – и будь, что будет». А если перевести на язык христианской нравственности: «Сделайте всё, от тебя зависящее, а в остальном дайте место Богу». Следование этому принципу помогает нам быть честными перед собой, перед своей совестью, перед людьми, перед Богом.
Сейчас говорится много правильных слов, но люди ожидают от всех нас реальных дел. Апостол говорит, что «вера без дел мертва» (Иак. 2:26). Забота о человеке является одной из центральных добродетелей, которая способна придать смысл жизни, привести к обновлению духовных сил, к спасению. В заботе, в том числе посредством закона, о тех, кто наиболее уязвим, Церковь видит одну из целей всей законотворческой деятельности. Трудно измерить по этому критерию весь корпус российского права, который находится в состоянии постоянного развития. Здесь нет и не может быть иного ориентира, кроме человеческой совести.
В межрелигиозном диалоге представители разных традиций опознают универсальную нравственную ценность, преодолевают недоверие, сообща выступают против радикализма и экстремизма, отстаивают позицию по вопросам, имеющим моральное измерение.
Так, например, моя встреча с папой Римским Франциском в феврале 2016-го года стала примером единства позиции по вопросу традиционной семьи, по вопросу борьбы с терроризмом и псевдорелигиозным экстремизмом. Мы сообща выступили против преследования христиан на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Эта встреча, а также реакция на нее политических и общественных лидеров, продемонстрировали на практике как необходимость, так и возможность общего нравственного консенсуса в современном мире.
Продолжаются контакты с протестантскими деноминациями. Продолжается наш диалог с мусульманскими общинами разных стран, также призванный укреплять общие нравственные ценности, доверие и дружбу.
Живой отклик во всей нашей Церкви вызвала гуманитарная ситуация в Сирии, наши прихожане организовали сбор и доставку помощи жителям этой страны, как христианам, так и представителям других общин. Моральным императивом продиктовано участие нашей Церкви в карабахском урегулировании, в котором на равных основаниях участвуют христианские лидеры Армении и мусульманские лидеры Азербайджана.
Миротворческую позицию занимает Русская Православная Церковь и в связи с гражданской войной и межнациональными конфликтами на Украине, последовательно выступая за национальное примирение, отказ от вражды и насилия. И, по всей видимости, в украинском обществе сегодня нет другой миротворческой силы, кроме канонической Украинской православной Церкви.
Несколько лет назад в качестве реакции на кощунственные карикатуры во французском журнале Межрелигиозный совет России принял заявление «О свободе слова и оскорблении чувств верующих». В заявлении говорилось: «Утратившая нравственные ориентиры свобода, ставшая идолом и сосредоточенная лишь на удовлетворении собственных потребностей, в том числе „свобода“ насмешек над тем, что свято для других, несовместима с подлинным достоинством человека… Свобода нуждается в ограничении, в противном случае она может становиться насилием против других – в форме непосредственного физического воздействия или в форме слова, способном глубоко ранить душу человека… Свобода самовыражения не должна ущемлять права других людей, унижать честь и достоинство верующих, оскорбляя то, что является для них самым сокровенным и дорогим. Индивидуальная свобода должна подчиняться принципам справедливости, человечности и общего блага… всем публичным деятелям необходимо быть крайне острожными с такой деликатной сферой, как религия, и отдавать отчет о возможных последствиях своих действий».