Р о з е н б е р г (прогуливаясь). Меня интересует политический аспект проблемы. Созданы русская освободительная армия, туркестанский, армянский и азербайджанский легионы, сеть украинских формирований. Но реальна ли в принципе сама идея расчленения народов России? Какова степень большевизации пленных различных национальностей? Неприятности, которые доставляет вам Волго-Татарский легион, меня интересуют именно с этой точки зрения. Вам ясна моя мысль?
О л ь ц ш а. Да, господин рейхсминистр.
Р о з е н б е р г. В одном батальоне перебивают офицеров и с полным вооружением переходят к партизанам в Белоруссии, срывая тем самым важнейшую акцию по уничтожению бандитской группировки. Во втором, брошенном в Карпаты, восстают два взвода. Третий батальон, направленный во Францию, из-за ненадежности передислоцирован в Голландию, на остров Остворне. И, наконец, как вы говорите, и четвертый батальон накануне восстания. Такое же положение с русскими частями, с азербайджанским легионом. Фюрер был против всей этой идеи в целом. Неудачи на фронте заставили его решиться на этот шаг. Но что я ему скажу сейчас?
О л ь ц ш а. Если бы я в какой-то степени решал этот вопрос?
Р о з е н б е р г. Ну-ну, слушаю вас.
О л ь ц ш а. Мне кажется, мы совершили ошибку, делая ставку на представителей старой белой эмиграции. Они показались нам надежнее. Конечно, это товар проверенный, но в то же время и обветшавший. Тот же Шафи Алмас в татарском комитете. Склонен к многословию, аффектации, но не способен глубоко анализировать и обобщать.
Р о з е н б е р г. Что вы предлагаете?
О л ь ц ш а. Старая эмиграция к тому же пробавляется преимущественно идейками пантуранизма, своего рода магометанского братства всех мусульман Советского Союза. Современно ли это? Правильнее было бы использовать народные и только во вторую очередь религиозные противоречия в национальной политике Советов. Великорусскую империю можно ослабить, способствуя образованию больших националистических блоков. Идее коммунизма может противостоять только идея крайнего национализма. И ставка на национальный эгоизм отдельных народов России должна быть решающей.
Р о з е н б е р г. Поэтому меня и тревожат последние события в национальных частях. (Вставая с кресла и вновь фланируя.) Они бросают вызов. Они разрушают целостность.
О л ь ц ш а. Но, наталкиваясь при построении политической идеи на сопротивление материала, политик, если он не рядовой политик, должен делать обходные шаги. Внешняя композиционная целостность дело рук абвера, гестапо, тайной полиции, всего репрессивного аппарата. Внутренняя целостность, власть не только над телом, но и над духом народов — дело идеологических и иных органов партии.
Р о з е н б е р г (после паузы). Вы старый член нашей партии, Райнер. Я ценю вас. Но я не хотел бы больше слышать ни о каких эксцессах.
О л ь ц ш а. Приказ о подготовке к арестам в Волго-Татарском комитете дан. Намечен список. Полагаю, в ближайшие дни мы будем точно знать о дне восстания. На последнем этапе обычно выявляются важные подробности.
Р о з е н б е р г. А что, если вас опередят? Если руководство подполья почувствует ситуацию и перенесет срок своего дня «X» на более раннюю дату?
О л ь ц ш а. Не думаю.
Р о з е н б е р г. Ну-ну, на ваше усмотрение. Всякая экспансия глобальных масштабов может быть осуществлена лишь путем преодоления сопротивления. В большом и малом. (Остановившись перед Ольцшей.) Причем любопытно, каждой из борющихся сторон приятнее отождествлять себя с ангелами и взвалить всю вину на дьявола. Нацизм и коммунизм ищут всемирного дьявола друг в друге. Но при этом надо знать одно — в борьбе нельзя уподобляться ангелам. Необходимо считать себя таковыми, но уподобляться? Об этом нам всем надо думать. Мне — в области внутренней, духовной целостности, вам — в области внешней композиционной целостности наших идей.
О л ь ц ш а. Я думаю, что в первой половине августа… к концу первой половины я доложу вам о результатах!
Р о з е н б е р г. Еще одну партию?
О л ь ц ш а. С удовольствием. (Вешает мундир на спинку кресла.)
Шарик снова начинает летать над теннисным столом. Удары ракеток, смех.
Вы искусный игрок, господин рейхсминистр!
Р о з е н б е р г. Быть арийцем, как модно сейчас говорить, значит постоянно чувствовать в себе движение потока крови.
Удар. Еще удар!
Сегодня у меня маленькая радость! Моя коллекция пополнилась рукописями персидской, абиссинской и китайской письменности. А также русскими и украинскими летописями. Среди них — редчайшие раритеты. (Резко бьет и выигрывает подачу.) Диета, мой друг! В нашем возрасте диета заменяет женщину.
О л ь ц ш а. Прошу прощения, господин рейхсминистр. Для вашей коллекции у меня есть небольшое пополнение. (Вынимает из портфеля тоненькую папку.) Правда, не оригинал, фотокопия. Я наслышан, что вы не брезгуете и такими поступлениями в вашу коллекцию. Стихи. Фамилия поэта Залилов. Вот досье на него.
Р о з е н б е р г. А зачем я должен читать стихи какого-то Залилова? Что-нибудь любопытное? Большой поэт?
О л ь ц ш а. Не знаю… Но… как всякая крайность в проявлении человеческого духа, может вызвать интерес.
Р о з е н б е р г (читает). Чей перевод?
О л ь ц ш а. Подстрочный перевод мой. Вспомнил свою специальность тюрколога.
Р о з е н б е р г (читает). Стихи не друга, а врага, но надо отдать должное… Искренность чувств!.. Коллекция коллекцией, но цель, Райнер?
О л ь ц ш а. Есть данные, что этот человек лидер или один из лидеров подполья. Мы, к сожалению, позволили ему пребывать в этой роли, вместо того чтобы использовать его в качестве лидера националистического движения.
Р о з е н б е р г (заинтересовываясь). Вы интригуете меня.
О л ь ц ш а. Поэт везде поэт. И в плену поэт. За Шафи Алмасом не идут. Привлечь поэта на свою сторону — значит привлечь нацию.
Р о з е н б е р г. Что ж, с поэтами заигрывали и цари. (Насмешливо.) Вы хотите, Райнер, видеть меня в роли мецената по отношению к этому человеку?
О л ь ц ш а. Когда-то в молодости я занимался классической борьбой. В этом виде борьбы любой человек может победить и сильного противника, но используя его силу. Используя через прием. Авторитет имени — это сила. С военной точки зрения легион небольшая боевая единица. Но это была бы политическая победа. Вы сами сказали, что рейх заинтересован и в решении политического аспекта проблемы.
Р о з е н б е р г (после долгого молчания). Я действительно собираю такие экспонаты. У меня, например, есть интереснейшая коллекция писем французских коммунистов, написанных ими перед казнью. (Помолчав.) Я внимательно изучу и стихи, и досье этого человека.
О л ь ц ш а (ведя свою линию). Когда счастье предлагают из первых рук, господин рейхсминистр, человеку обычно трудно устоять.
Р о з е н б е р г (усмехаясь). Полагаете, что нужен даже такой уровень?
О л ь ц ш а. Я разделяю вашу точку зрения относительно взаимоотношений поэтов и царей. Что же касается судеб националистического движения, то они сходятся на конкретных людях. Масса есть масса. Она идет туда, куда ее ведет конкретный человек.
Р о з е н б е р г (засмеявшись). Вы старый интриган, Райнер. Я подумаю о своих возможностях в этом вопросе.
Снова играют.
(Выигрывая очко.) Я покажу вам сейчас свою картинную галерею. Это моя слабость! Война весьма хороша некоторыми своими сторонами!..
Из общего зала доносится музыка. За столиком трое. Д ж а л и л ь в штатском, К у р м а ш и Б а т т а л в форме офицеров вермахта.
Б а т т а л. Как, ребятки, что говорит ваш нюх? Данное пространство рейха не прослушивается?
Д ж а л и л ь. Спроси у кельнера.
Б а т т а л (захохотав). А что? Мысль! Этот типус наверняка знает.
К у р м а ш. Здесь можно говорить.
Д ж а л и л ь. Курмаш уже проверил. И правильно. Техника еще недостаточно развита. На все рестораны не хватает. (Кельнеру, который показался в двери.) Не правда ли, милейший?
К е л ь н е р. Что хотят господа?
Д ж а л и л ь. Я говорю, техника обслуживания человека развита еще в недостаточной степени. Все-таки первая половина двадцатого века, не так ли?
К е л ь н е р. У вас, господа, претензии? Один момент! (Расставляет блюда. Разливает вино. Поклонившись, неслышно уходит, прикрывая дверь.)
Б а т т а л. Тебя бы в ресторан, да в наш!
Курмаш и Джалиль смеются.
К у р м а ш. Что-что, а работать они умеют.
Д ж а л и л ь (меняя тон). В том-то и дело. (Подняв рюмку, снова другим тоном.) Ну, что? За успех?
Пьют.
Б а т т а л. Ничего. Все пока нормально.
К у р м а ш. Меня эта нормальная тишина…
Молчание.
Первый раз вышло. Во втором удалось поднять только два взвода. Половина батальона вообще попала в ловушку! Третий батальон снят с марша. Почему? Плохая подготовленность к операциям?
Б а т т а л. Что ты хочешь сказать?
Д ж а л и л ь. Может быть, и плохо подготовились. А если дело в том, что абвер заранее стал узнавать обо всем?
К у р м а ш. У меня такое же ощущение.
Б а т т а л. Может, перенести дату восстания. Передвинуть поближе? Подстраховаться нужно чем-то.
Д ж а л и л ь. Если выступление состоится раньше, не четырнадцатого августа, в годовщину легиона, резонанс не будет столь широк. На процедуре годовщины должны быть высшие чины из восточного министерства, управления безопасности, верховный муфтий из Иерусалима. Ожидается приезд Розенберга. Уже не говоря об остальной сволочи из Волго-Татарского комитета и представителях других комитетов!.. Весь смысл в том, чтобы прихватить их всех. Если уходить из этого мира, так с музыкой! А иначе что? Частный случай? Восстание смертников, которое будет через сутки подавлено? Правда, помогут, может, поляки. В любом случае оно имеет смысл. Но политический резонанс в таком варианте неизмеримо меньше. И в то же время где гарантии, что аресты не грянут на днях? Может вообще ничего не получиться.