(Пинает в скат «Волги».) Пожалуй, и его тоже продам!
С а м м а т о в. Вон как? (Захохотав.) Что еще ты мне продашь? (Хватает левой рукой парня за ворот, бросает его на землю.)
Н е з н а к о м е ц (приподняв голову, с трудом). В доме, сука, зажарю! В доме!
С а м м а т о в (уже окончательно впадая в ярость). Ты к кому пришел, сморчок?! Шутки шутить такие я сам в силе!
Н е з н а к о м е ц. В доме!.. Живого!
С а м м а т о в (снимая с себя ремень и наворачивая на руку). Был бы ты помельче да поглупее, в милицию сдал бы. Не возился сам. Но тебя, дурака, учить надо! По-хорошему учить!
Н е з н а к о м е ц (с трудом поднявшись и медленно отступая). Ты что? Ты что?!
Слышен смех старика и свист ремня, рассекающего воздух. Смех, свист и крик.
Затемнение.
Утро. С а м м а т о в из сада возвращается в дом, раздевается, включает плитку. Пытается что-то напевать. Входит В е р а Я к о в л е в н а. За ней И в а й к и н — с двумя тяжелыми сумками.
В е р а Я к о в л е в н а. Спасибо, Сенечка, что помог. (Лукману.) Продукты привезла.
И в а й к и н (не отрывая глаз от Веры Яковлевны). Да я что… Я ничего. Здоровье как у тебя?
В е р а Я к о в л е в н а. Спасибо, Сенечка. Ты как?
И в а й к и н. Живу. Лукман Идрисыч, я тебе хочу намек дать насчет меня. Ты вчера прогнал меня, а я тебе не успел намекнуть в полном смысле слова.
С а м м а т о в. На, вот! (Лезет в карман, достает полтинник.) Две пачки «Беломора», ладно?
И в а й к и н (взглянув на Веру Яковлевну). Ну, я пойду тогда?
В е р а Я к о в л е в н а. Спасибо, Сенечка.
Ивайкин нехотя уходит.
С а м м а т о в. Садись. Позавтракаем, если хочешь.
В е р а Я к о в л е в н а (копошась в сумке). Нет, нет, ты сам кушай!
Старик медленно и, как всегда, основательно ест, молчит.
Я что приехала, — Салих ведь жениться надумал.
С а м м а т о в. Звонил мне кто-нибудь?
В е р а Я к о в л е в н а. Нет.
С а м м а т о в. Никто, значит, не звонит… Ну-ну?
В е р а Я к о в л е в н а. Салих жениться хочет. Посоветоваться надо. Ты им все-таки вместо отца.
С а м м а т о в (не глядя на жену). Сам он должен приехать, если нужно посоветоваться! Почему никто из них не едет?
В е р а Я к о в л е в н а. Врачу тебе надо показаться.
С а м м а т о в (после паузы). Белье забери! Выстирай там или отдай! Как-нибудь заеду на машине.
В е р а Я к о в л е в н а. Соня очень милая. Она была у нас. Они вместе в институте работают. Но ведь Диночка еще есть… Я все надеялась.
С а м м а т о в. Как внук-то? Не болеет?
В е р а Я к о в л е в н а. Нет. Хороший мальчик!
С а м м а т о в. В чужой жизни трудно разобраться… Лишь бы людьми были! Людьми!.. Нам не надо внучонка бросать! (Пауза.) Женится, значит?.. Спал я сегодня плохо.
В е р а Я к о в л е в н а. Сидишь, как сыч, здесь. На дачу уехал. Ждешь, когда будут искать, когда кто-нибудь приедет, станет просить. Никто к тебе уже никогда не приедет.
С а м м а т о в. Молчи!
В е р а Я к о в л е в н а. Делами занимался, а сыновей мы проглядели. Всем занимался, кроме них. И я всю жизнь молчала. А сейчас старики. На пороге смерти…
С а м м а т о в (поспешно). Кто знает, кто знает, старая, может, смерть — это другая, новая жизнь? Оба конца цепи в бесконечности, а мы всего лишь одно звено.
В е р а Я к о в л е в н а. О чем ты?
С а м м а т о в (угаснув). О чем? Вот именно… О чем?
В е р а Я к о в л е в н а. Тебе врачу показаться надо. Выглядишь плохо.
Молчание. Вдруг увидела недоделанную лошадку — это красный деревянный конь. Посмотрела на Лукмана.
С а м м а т о в (смущенно). Вот… несколько дней уже… строгаю, выпиливаю. Хочу подарить… Вот пойдем в гости — и подарю.
В е р а Я к о в л е в н а. Господи! Лошадку стал делать?
С а м м а т о в. После больницы сидел у подъезда на лавочке, курил. Вдруг девочка какая-то выбежала. И сразу ко мне и дергает за рукав: «Смотри, какой у меня шар!» Меня никто не дергал за рукав. Уже около сорока лет никто за рукав не дергал! (После паузы.) Пусть Салих завтра приедет.
В е р а Я к о в л е в н а. Не приедет он. Домой тебе надо, Лукман. Сеня хоть здесь, в саду, сторожем, а ты что сторожишь?
С а м м а т о в. Не знаю.
В е р а Я к о в л е в н а. К каждому приходит такая пора.
С а м м а т о в. Какая пора? Умирать?
В е р а Я к о в л е в н а. Поедем, домой, в город. Нельзя одному.
С а м м а т о в. Ничего, старая, ничего. (Подходя к двери.) Здесь земля, небо… А один я всегда. И с тобой один. Гриву вот надо у коня еще выпилить. (С конем и лобзиком в руках.) Гриву…
В е р а Я к о в л е в н а. О чем ты?
С а м м а т о в (после паузы). Помню, строили маленькую плотнику… Я прорабом был, Семен у меня в десятниках ходил… По теперешним масштабам — ерундовая плотника! А теперь думаю, было ли все это? Неужели было? Беломорканал, Челябинский металлургический… Оборонительные рубежи для Южного и Юго-Западного фронтов… Голая земля, в которую надо было вгрызаться! Ни киловатта энергии, ни грамма воды… Было ли все это? Было ли?!
Квартира Самматовых. С а л и х, С о н я и М а н с у р.
М а н с у р (Салиху и Соне). Значит, семейство образовать решили? Правильно! Запас прочности больше.
С о н я (смеется, взглядывает на Салиха). Как-то все вдруг!
В е р а Я к о в л е в н а (входя). Может, киселя принести? Я кисель сварила.
М а н с у р. Чего? Киселя? Ты нам лучше что-нибудь из запасов Лукмана. Да, мама Вера! Я сейчас во Францию туристическую оформляю. Триста рублей нужно, минимум. Не считая своих.
В е р а Я к о в л е в н а. У меня деньги только на расход.
М а н с у р. Да знаю! Не у тебя. У него как? Выжать можно?
В е р а Я к о в л е в н а. Ты приходишь, только когда тебе что-то нужно. (Уходя.) Я кисель сейчас принесу.
М а н с у р (смеясь). Выживает из ума, что ли? Сплошной склероз! Говоришь про коньяк, дают кисель! Да, на днях сон я видел интересный. Что вроде кто-то из нас умер и кто-то кого-то хоронит. Но не поймешь, кто умер и кто хоронит.
С а л и х. Умер?
М а н с у р. Боишься?.. Боится, Соня! Боится!
Входит В е р а Я к о в л е в н а с тремя стаканами киселя. Следом за ней — Н и к о л а й.
О, друг брата — мой друг!
В е р а Я к о в л е в н а. Проходи, Коля. Давно не был у нас. Не заходишь что-то. Вот кисель попробуйте.
М а н с у р. Спасибо, мама Вера, спасибо.
Вера Яковлевна выходит.
Н и к о л а й. Добрый вечер. (Смотря на Соню.) Я не знал, что ты здесь. (Салиху.) Хотел поговорить. Ладно, потом. (Намеревается уйти.)
С а л и х. Постой, постой!
М а н с у р (протягивает стакан с киселем). Кисель. Давай глотни!
Н и к о л а й (Соне). Значит, это правда? Уже решено? Правда?
С о н я. Да.
С а л и х. Ты за этим и пришел?
Н и к о л а й. Не знаю… Наверное, началась взрослая жизнь? Была мода играть в болтовню, в принципы, а сейчас взрослая жизнь? А пришел я затем, чтобы еще раз на своего бывшего друга посмотреть.
С а л и х. Почему же… бывшего?
Н и к о л а й. А оказывается, ты способный парень. Оказывается, и вор не бесталанный? Ходишь по лаборатории, задаешь провокационные вопросы, ребята, увлекшись, начинают рассказывать и показывать, а ты сидишь и выдергиваешь, выдергиваешь идеи! Пишешь статью, несешь шефу и те идеи, которые позаимствовал у других, даришь ему, предлагая соавторство, и никто уже не может возразить тебе, ты под прикрытием шефа. И ты самый перспективный, самый талантливый!..
С а л и х (с яростью). Выдергиваю идеи, говоришь? А что такое научная идея в наш нынешний век? Сама по себе? Ее еще надо облепить мясом, пропитать кровью, проверить ее на жизнеспособность и тогда уже смотреть — идея это или фикция!
Н и к о л а й. Да? Я этого даже не знал.
С а л и х. Не знал? А то, что для идей у Салиха Самматова, слава богу, своя собственная голова работает, знал? Ты давай без подтекста! И поосторожнее в формулировках!
Н и к о л а й. Без подтекста? Осторожно? На! (Швыряет на стол книжку.) Пишем вместе статью — как же, друзья, — посылаем в «Известия» Академии наук. Статью возвращают для переделки. Почему ты не сказал мне тогда об этом? Почему поехал в Новосибирск и там на совещании выступил уже только от своего имени? Я, как последний кретин, пишу в «Известия» — что со статьей? И мне отвечают, что статья давно выслана соавтору для переделки. Сейчас гляжу — она уже в трудах новосибирского совещания. По под твоим только именем!
С а л и х. На совещании я выступил по более региональным вопросам.
Н и к о л а й. По более!
С а л и х. Да. По более. Когда-нибудь объясню подробней, когда ты будешь трезвее. Сейчас у тебя мозоль самолюбия вопит. Из-за Соньки. Так вот, когда успокоится. И вообще, советую быть трезвее и тише.
Н и к о л а й. Тише? Это что? Угроза?
С а л и х. Нет, совет. Пока еще совет… друга. Диссертацию ты ведь еще не защитил, кажется?
Долгое молчание.
Н и к о л а й (Соне). Прости меня. Прости. Будь счастлива. Извини.
С а л и х. И ты хочешь, чтобы тебя любили женщины? «Будь счастлива»! А может, только я сделаю ее счастливой!
Н и к о л а й. Может, и ты… Конечно. Наверное.
С а л и х. Ты что? Пришел все эти гадости говорить? Про свои необыкновенные чувства?
С о н я. Салих!
Н и к о л а й. Не знаю, зачем я пришел… Я ухожу, кстати! К Тихомирову в университет ухожу! Сегодня договорился. Тебя, Соня, видеть больше не могу. (Салиху.)