(Хохочет.) И кровь все не останавливается. (Смотря на ладонь.) Может, это был гвоздь с распятия? И мы обречены на страдание, потому что только через страдание можно прийти к истине и разорвать мертвый круг?
М а н с у р. Ты слаб, оказывается. Жаль. Не пойдешь далеко.
С а л и х. Куда мне идти? Я уже дошел! Куда идти?!
М а н с у р. У меня дела. Пока. Завтра позвоню. (Уходит.)
С а л и х. Завтра… Мы будем любить друг друга завтра!.. Почему не сегодня? (Подходит к столу, роется в бумагах.) Статья только что законченная! На кой черт? (Читает.) «Известно, что синтез ДНК происходит только в определенной точке интерфазы клеточного цикла…» Плевать! (Сворачивает из бумаг мячик, бросает на пол. Смотрит, как он катится, берет нож.) Прерогатива высшего суда? Природа мстит?.. И мама Вера ушла куда-то… Что-то нужно делать… Убить обломки?.. Что-то же нужно делать!
Часы бьют двенадцать. С улицы доносится звон трамвая, потом крик сирены «скорой помощи».
Кто мы? Лишь миг. И надо наполнить этот шаг, наполнить его чем-то! Но чем? Неужели душа дешевле золота? И неужели геометрия только эвклидова, а неэвклидовой нет?! А бессмертие? Но ведь если я, если он — не навеки, то зачем мы? Ведь кто-то нас позвал сюда, в этот мир! И зачем тогда мы, если мы не навеки здесь? Перевести бы стрелки на десять лет… Хотя бы на пять!
Замирает последний удар часов. Тишина.
Перевести бы стрелки…
1969
ДАРЮ ТЕБЕ ЖИЗНЬДраматическая хроника
Владимиру Андрееву, исполнителю роли Саттарова…
С а т т а р о в.
Б а й к о в.
А х м а д у л л и н а.
А л с у.
В а д и м Б а й к о в.
С а т ы н с к и й.
Г о г о л е в.
К а ч а е в а.
В и к т о р Д у р ы л и н.
Т а и с и я.
М у н и р З а р и п о в.
Д у н а е в.
С а л и к о в а.
Р у ш а н ь я.
В е р а.
Г а у х а р.
Н ю р а.
К о р н е й П е т р о в и ч.
П ы п и н.
З а х а р ы ч.
И н ж е н е р.
Ю р и й.
А ш о т.
Д е в у ш к а.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Площадка полигона, а дальше степь, развороченная, распластованная на десятки километров, держащая в себе панораму гигантского строительства.
Какие-то конструкции, головоломные и фантастичные; падают искры от сварки, натужный вой, урчание тяжелых, многотонных машин. И не поймешь, что это — день, ночь. И на эту грубую музыку, на гул работающей степи, обнажившей древнее свое нутро, ложатся отдельные эпизоды.
ПЕРВЫЙ ЭПИЗОД
В и к т о р. Ребята, бетон! Принимай, раззявы!
Г а у х а р. Что долго так? Дождь же! Если не работать, совсем крышка! Для вас же дорогу делаем, для твоего ишака!
В и к т о р. Это не ишак, а «МАЗ»! И не оскорбляй мою машину!
Г а у х а р. Тоже мне, князь выискался!
ВТОРОЙ
— К нам давай. Триста рублей плюс командировочные.
— На черта мне эти деньги!
— Через два месяца — квартиру! Поработаешь года два, в Москве дадут!
— На черта и квартира!
— Там НОТ. Школу надо пройти.
— На черта НОТ?! Здесь я на самом пике! Здесь ты влепишь кому-то, приедут, тебе вломят по загорбку — жизнь!
Третий эпизод — по телефону, на междугородной.
И н ж е н е р. Алло, алло!.. Ну вот, значит… Ну, приехал!.. А черт его знает! Грязь страшная, народу тьма! В столовках так кишмя все кишит!.. Посмотреть надо… Посмотреть!.. Не поймешь сейчас ничего, говорю! Не пойме-ешь!..
На крыше вагончика — А л с у.
А л с у.
Широченное поле. Раздолье.
Необъятное чистое поле.
Скачет по полю жеребенок.
Ни тревог, ни забот, ни горя
Лошадиный не знает ребенок.
Жеребенок красив до боли.
Плещет молодость в стройном теле,
Ноги стройные — загляденье!
Как мне хочется стать
Жеребенком…
Появляются Н и к о л а й Н и к о л а е в и ч С а т ы н с к и й, К а ч а е в а, Г о г о л е в. Умолкнувшая Алсу — свидетель разговора.
Г о г о л е в. Результаты испытаний, конечно, внешне эффектны. На первый взгляд. Но, Николай Николаевич, дорогой мой, мы же не знаем, как эти фундаменты поведут себя во времени. Мы хотим посадить на них весь этот гигантский комплекс заводов, а насколько они надежны?
С а т ы н с к и й. Вы читали «Маленького принца»? Сент-Экзюпери?
Г о г о л е в. Кажется. В далеком отрочестве. И что?
С а т ы н с к и й. Маленький принц попал к богу.
К а ч а е в а. Не к богу, к королю.
С а т ы н с к и й. Да-да, к королю! Простите, к королю. Так вот он спросил у короля: «Можешь ты приказать, чтобы солнце зашло?» Король сказал: «Могу, но зачем? Все сразу запутается. Вот когда настанет час заката…»
Г о г о л е в. Не понимаю!
С а т ы н с к и й. В том-то весь комизм, что вы все, Алексей Борисович, и те, кто стоит за вами, уподобясь этому королю, ждете, когда ситуация созреет, когда она покажется естественной даже самому последнему, простите, кретину. И не сомневаюсь, когда это произойдет, даже самый последний кретин не преминет заявить о своем приоритете в этой области.
Г о г о л е в. Если бы я не знал вас давно, Николай Николаевич. Но, слава богу, я работать начал у вас.
С а т ы н с к и й. Ну что вы, что вы? Вы карьеру начали у меня, не работу!
К а ч а е в а. Николай Николаевич, конечно, пока это мое личное мнение, но хотелось бы, чтобы вы провели еще ряд испытаний. Нужна предельная ясность.
С а т ы н с к и й. Вам все еще не ясно?
К а ч а е в а. Через несколько дней приедут остальные члены госкомиссии, и в ваших же интересах продумать…
С а т ы н с к и й. Спасибо, спасибо. Вы очень милы, что заботитесь о моих интересах. Французские духи? Прекрасный букет!
К а ч а е в а (смеясь). Экий вы, в шипах. Есть хочу. Вчера я жила сигаретами и вашим чаем. Не поедете с нами?
С а т ы н с к и й. Мне довольно одних сигарет и чая. Благодарю. (Вынимает из кармана пачку чая, снова засовывает ее в карман. Слышен шум отъезжающей машины. Сатынский один, что-то бормочет про себя, машет вдогонку кулаком.)
А л с у. Опять сами с собой разговариваете, дядя Коля?
С а т ы н с к и й. Я не разговариваю. Я договариваю… За всю жизнь ни одного, прошу прощения… нецензурного слова не употреблял. Про себя только.
А л с у. А сейчас употребляете? А как это? Употребите, а?
С а т ы н с к и й (вынув из кармана носовой платок). Маневрирование сложное. Тот, кто видел воздушные бои… (Смотрит на Алсу.) Ты не видела. Тебя не было.
А л с у. Не было. Я после войны, дядя Коль, появилась.
С а т ы н с к и й. Кто хоть раз видел воздушные бои… Целый ряд маневров. И все. Бесконечные петли маневров… Но так выглядит все с земли.
А л с у. Издалека?
С а т ы н с к и й. Полей-ка мне лучше. А то я руки… какие-то пожимал.
Алсу исчезает на мгновение в вагончике, затем появляется с кружкой… Вытерев руки, Сатынский бросает платок на землю.
А л с у. Комиссия опять была, дядя Коль, да?
С а т ы н с к и й. Госкомиссия на днях приедет, а это так… Маневры. Шпионить приехали, вынюхивать… (Протягивает пачку чая.) Ну-ка, чаю мне завари. Покрепче.
А л с у (вернувшись). Сегодня сюда министр приезжал! Я думала, министры все толстые от кабинетной работы. А он ничего, нормальный. Я как раз каркасы для свай варила. Он и ко мне подошел. Варишь, говорит. Варю, говорю. Он и пошел. Седенький такой, симпатичненький. Вот как вы! Измученный тоже. А один хахаль моложавый из его свиты даже куры начал мне строить, но я на него так… небрежно очень посмотрела. Он и побежал сразу догонять.
С а т ы н с к и й (засмеявшись). Глаза у тебя как блюдца. Умирает, наверное, народ, глядя на тебя?
А л с у. Я сама теперь умираю.
С а т ы н с к и й. Да… Сорок лет назад… У Фроси такие же глаза были.
А л с у. У какой это Фроси?
С а т ы н с к и й. Строили тогда домны и мартены в Кузнецке… Она стала моей женой. Через год, выступая на одном собрании, она кричала на весь зал, что я… классовый враг и что она порвала со мной навсегда на политической почве. Она была прекрасна в своей убежденности. И чиста. Ты, наверное, тоже… По-своему.
А л с у. Это вы про что, Николай Николаевич?
С а т ы н с к и й. Про что?.. Маленький объект, который я возвел тогда… Я только дискредитировал идею! А год назад опять увиделись. Случайно… Старик, больная старуха и те же фундаменты. Та же золотая рыбка! Все возвращается на круги своя. А ее глаза — у тебя остались.
А л с у. Остались? А она что? Умерла уже? Да?
С а т ы н с к и й. Мне доказать надо! Доказать, что я был прав тогда! Всем доказать! Стране нужны были тогда мои фундаменты. Они нужны ей и сейчас, мои фундаменты!
А л с у. Вы счастливый. У вас все было. Вы и любили! А сейчас парни все какие-то практические! Сразу бросаются лапать. Скучно!
С а т ы н с к и й. Лапать?.. Некрасивое слово.
А л с у. Вчера лежим. Скулит, скребется в дверь. Пьяный. К одной там у нас пришел. И требует, как окрошку в столовке.
С а т ы н с к и й. Окрошку?
А л с у. Ну, я примерно говорю!
С а т ы н с к и й. Да-да.
А л с у. Ну, я разозлилась, что спать не дает, говорю, давайте, девочки, из него стриптиз устроим. Затащили, разнагишали в минуту — и за дверь. Ладно, ночь была. Какая же это любовь? Унижение одно, а не любовь. Я по-другому любовь представляю, когда от нежности, быть может, взглядом боишься тишину нарушить… Вы не слушаете, Николай Николаевич?
С а т ы н с к и й. Хорошо. Тишину взглядом не нарушишь… Хорошо.