К а ч а е в а. Но мне зачем играть в такую игру? Мне? Господи, что я там говорила, что говорила!
Г о г о л е в. Ну, брось, старая, брось. Что, ты не хочешь работать в своем институте? Сейчас посидим в номере, все забудем. Отключимся.
К а ч а е в а. Не хочу сидеть. Не хочу говорить.
Г о г о л е в. Да успокойся, ради бога, успокойся. Все всё знают и все всё понимают. Согрешим, покаемся. Покаемся, согрешим. Все правильно. Если опять будет совещание, ты повторишь снова все, что говорила. Мы маленькие люди. Очень маленькие.
К а ч а е в а. Да, я знала! Все знала!
Г о г о л е в (с усмешкой). То, что делает человек, в большей части предписано пониманием им своей роли. Чтобы ориентировать себя в какой-то ситуации, человек сначала устанавливает, в чем состоят его собственные интересы, а затем делает все, что может, чтобы овладеть обстоятельствами в соответствии с этими интересами. Не в наших интересах… Повторяю, мы лично люди маленькие.
К а ч а е в а. Маленькие? Почему непременно маленькие?! Почему?
Г о г о л е в. А вот этого не надо. Не надо! (Гладя Качаеву по голове.) Маленькие, и все! Вон мой шеф — тоже маленький. Перед людьми такого ранга, как мы, он во! — крупный, а вообще — вот, маленький. И шеф моего шефа маленький. Видел как-то, на цирлах в одном кабинете стоял и дрожал, маленький-маленький. Все мы небольшого роста. И у всех нас есть маленькие детки, которых мы хотим вырастить маленькими счастливыми людьми. И этих маленьких деток мы очень любим. И свое положение любим. И разве мы виноваты в этом?
К а ч а е в а. Тошно мне! И от твоей философии — тошно!
Г о г о л е в. Вон что! Чистенькой себя хочешь чувствовать?! (Зло.) Не выйдет! Потому что даже в дружной семье, где все обожают друг друга, существуют определенные процедуры, с помощью которых грешников приводят к норме. Если один маленький человек даже и убежден в правильности своих впечатлений, а кто-то другой, на сантиметр выше ростом, заявляет, что его точка зрения ошибочна, у первого уже обязано появиться сомнение, что он не прав! (Презрительно.) Ты напряги свой красивый лобик, поразмышляй!
К а ч а е в а (отстраняясь от него). Ладно, оставь меня. Иди!
Г о г о л е в. Больших людей мало. (Криво улыбаясь.) Не всем дано, значит.
К а ч а е в а (с испугом глядя на него). Ты иди, Алексей, иди к этим маленьким. Иди.
Г о г о л е в (искренне). Да, я чиновником стал, обыкновенным чиновником! Но, думаешь, мне всегда хорошо? Тоже паршиво бывает… Ну, как знаешь!.. (Холодно.) Только уж тогда извините, если что!..
Появляется С а т т а р о в.
С а т т а р о в (взглянув на Качаеву и Гоголева). У вас кислый вид. Что же вы не торжествуете?
Г о г о л е в. Был весьма рад познакомиться с вами. Завтра улетаю. Всего доброго. Думаю, что разные позиции в некоторых принципиальных вопросах не помешают…
С а т т а р о в. Разумеется! Я тоже был необыкновенно рад познакомиться с вами.
Г о г о л е в (протягивая руку). До свидания.
С а т т а р о в. Счастливого пути.
Гоголев уходит.
К а ч а е в а (поспешно). Я хочу сказать вам, объяснить!
С а т т а р о в. Не надо мне ничего объяснять.
К а ч а е в а. Я понимаю, что…
С а т т а р о в (держась рукой за грудь). Надо совершать поступки, а не объяснять.
К а ч а е в а. Но еще ничего не потеряно! Ведь комиссия не приняла никакого решения. Ни отрицательного…
Саттаров, не отвечая, уходит.
Ни положительного!…
Комната в общежитии. А л с у на кровати.
В е р а. Девочки, а у меня руки больше стали. (Смотрит на свои руки удивленно.) Некрасивые!
Р у ш а н ь я. Ничего! Крепче обнимать будешь!
В е р а. Я уже сегодня стены затирала. И рамы шпаклевала.
Г а у х а р. Дура ты.
В е р а. Почему дура?
Г а у х а р. Бросить третий курс института! Что тебе стройка даст? Сама же знаешь, штукатуром потом не будешь.
В е р а. Я… сама собой хочу быть. Ты же вот…
Г а у х а р. У меня другое! Я парня себе для жизни хорошего, работящего выбрала, потом квартиру хорошую получу, обставлю ее.
В е р а. Меня в детский сад водили. В музыкалку водили. Всю жизнь водили…
А л с у. Чего ты привязалась к ней?
Г а у х а р. Я не привязалась, а правду говорю!
А л с у. Любишь ты своей правдой тыкать! И всегда не к месту.
В е р а. Я, миленькие… Домой мне нельзя теперь. Отец не простит.
Н ю р а. Да что тебя, гонят, что ли?
Р у ш а н ь я. Девки, а Верка ведь стихи пишет. Поэтесса!
Н ю р а. Стихи?
Борьба. Шум, визг, хохот.
Р у ш а н ь я (читая).
Я тебя избегаю,
В разговорах нарочно груба,
Чтобы ты не узнал,
Что в тебя влюблена.
Н ю р а. Про любовь?!
В е р а. Зачем? Как не стыдно!
Р у ш а н ь я.
Я встречаться с тобой не решаюсь
И украдкой взгляд не ловлю.
Но когда ты находишься рядом,
Я знаю —
Даже если спиной стою.
Н ю р а.
На лицо я некрасива,
Зато завлекательна,
Семерых любить не буду,
Троих обязательно.
Р у ш а н ь я. Ну, Верка, обидчивая ты. Вчера надо мной хохотали, ничего, хохотала! (Гладя и успокаивая ее.) А над тобой похохотать нельзя. Обхохочешься!
А л с у. Любит он тебя. Я знаю.
В е р а (с надеждой). Правда, да?
А л с у. Правда.
В е р а. Все мы, наверное, должны кого-то любить. И нас, наверное, кто-то должен… Если бы совпадало всегда!
Г а у х а р. Дурами только не надо быть. Любовь любовью, а за глотку их — и в угол! Попробовал бы меня кто бросить!.. Я бы стишков, Верочка, не писала.
Н ю р а (Вере). Ты на меня не сердись. Я всегда чего-нибудь ляпну. Не со зла же!
Р у ш а н ь я. А я бы тоже хорошей была… Преданной!.. Верной!..
А л с у. Что с тобой?
Р у ш а н ь я (засмеявшись). Нет, нет, это я так… Нарочно! Над Веркой вот смеюсь. Эх, телевизора нет!
Г а у х а р. А мы с моим через две недели уже расписываться пойдем. Хватит уж, отлюбила, отстрадала, жить надо.
А л с у. Отлюбила? Как отлюбила?
Г а у х а р. Любви у меня по край было. Уважение мне сейчас надо от человека.
В е р а. А где вы жить будете?
Г а у х а р. Устроимся. Квартиру обещают.
Н ю р а. Он у тебя непьющий, это хорошо.
Г а у х а р. Будет непьющий!
В е р а. А я сегодня туфли купила. Английские.
А л с у. Ну-ка, чего же ты?
Вера вынимает туфли из коробки, надевает тонкие чулки, прохаживается по комнате.
Для тебя, Вера, и сделали их.
В е р а (радостно). Правда? Если кому-нибудь нужно куда сходить, берите!
Р у ш а н ь я. Это тридцать четвертый-то размер? Ха-ха!
В е р а. А сказку? Алсу, сказку!
Н ю р а. Ну да. Телевизора нет.
Р у ш а н ь я. Ты ее только долго рассказывай. И чтобы все закручено было. И чтобы про любовь больше! И про деревню.
Затих вагончик, ушел в слух, в детство. Тоненькая мелодия пробивается на свет через радиоприемник.
А л с у. Это сказка о любви.
В е р а. Ну, чего же ты молчишь?
А л с у. Я не молчу, я смотрю. Костер горит… Джигиты всегда ищут своих любимых. Вот и он искал свою прекрасную Фирдаус! Он очень устал в тот день и лег вместе со своими зверями возле огня. И вдруг видит: на ближнем дереве — молодая красавица. Но только он подошел к ней, красавица обернулась отвратительной старухой, стала хохотать и всячески ругать джигита скверными словами.
Р у ш а н ь я. Поматерно?
А л с у. Поматерно… Джигит поднял ружье и выстрелил в старуху! Но пуля отскочила от нее, как горошина от доски. Тогда джигит догадался, что это не простая старуха, а убы́р. Та самая убы́р, которая погубила душу его прекрасной Фирдаус. Достал он тогда особую серебряную пулю, прицелился и выстрелил.
Р у ш а н ь я. Старуха же.
В е р а. Какая это старуха!..
А л с у. Перевернулась убы́р в воздухе восемь раз и упала на землю. Схватил ее джигит: это ты, говорит, погубила мою прекрасную Фирдаус?!
Появляется В и к т о р.
В и к т о р. Зачем же Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чем не виноват… Не нравится? А я еще могу! Она по проволоке ходила, махала белою ногой, и страсть Морозова схватила своей безжалостной рукой…
А л с у. Уходи! Слышишь?
Р у ш а н ь я. Кто тебя сюда приглашал?
В и к т о р. Я в жизнь без приглашения вошел! (Алсу.) Да, пьян! Пьян! Потому что кореш мой погиб! Потому что виноват один, а пойдет под суд другой! Сын большого папеньки… Га-ад! Он же и тебя продаст! Гнида эта!..
А л с у. Врешь!.. Все врешь…
В и к т о р. Вру?
В е р а. Как же это? Человек погиб, а вокруг смерти грязь какая-то!
В и к т о р. Вру? Грязь? А это вот что? Вот, сорвал! Приказик! На видном месте подвешенный. Гараева под суд, а сыночка отстранить от работы на пару месяцев. Чтобы объективнее, значит… Зачем же Ваньку-то Морозова, а?
Незаметно входит С а т ы н с к и й, нерешительно приглядывается ко всем.
Вру, значит… (Сминает бумагу в комок, бросает Алсу в ноги.) Ладно! Целуйся со своим чистеньким… Со мной любая пойдет! (Смотрит на Рушанью, но отворачивается.) Этого товара здесь достаточно. (Глядя на Веру.) Вот ты, куколка… Ничего! Пойдем, а?
Р у ш а н ь я. А со мной? Со мной не пойдешь?! Отойди от нее! Ненавижу!
С а т ы н с к и й. Слушайте! Вы, молодой человек!.. Вы!.. Ну-ка, вон отсюда, слышите! Вон!
В и к т о р. Ты, папаша… Ух, какие мы!.. Ладно, морду я другому бить буду.
С а т ы н с к и й. Это почему?
В и к т о р. Ты старый очень. Пока. Зачем, зачем же Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чем не виноват!..